Однако 13 лет назад Аня и Евгений вполне могли бы стать героями какого-нибудь телевизионного ток-шоу. И называлось бы оно — «Скандал! Школьница забеременела от одноклассника!»
После 9-го класса по совету учительницы Аня решила перевестись в новую школу. «Там связь с вузами хо-рошая»,—объяснила учительница, не зная, что отличницу Аню ждет совсем другая связь. Мальчик из параллельного, 15-летний кареглазый хулиган и самбист, был неотразим. Все знают, как это бывает: один раз столкнулись в коридоре; два раза улыбнулись друг другу в спортзале; в столовой покраснели, «едва соприкоснувшись ру-кавами»,—и все. Через неделю хулиган уже заваривал простудившейся барышне чай на ее же собственной кухне, пока родители были на работе.
Зимой мама осторожно спросила у Ани: «Дочь, ты что-нибудь знаешь о контрацепции?» «Знаю я, знаю,—отмахнулась Аня.—У нас все в порядке». В апреле она уже была беременна.
«Это не такая уж особенная ситуация,—говорит Аня.—Некоторые мои подружки тоже «залетали» в таком возрасте. И я помню, что они в один голос твердили: «Мать меня убьет!»— и пытались скрытно сделать аборт. Но у меня с мамой всегда были доверительные отношения, и она стала первым человеком, кому я рассказала о своей беременности».
Официальная статистика ежегодно свидетельствует: 2 процента детей в России появляется у несовершеннолетних матерей. Большая часть этих девочек, увы, из неблагополучных семей, иногда они даже не знают, кто, собственно, отец их ребенка. Других партнеры просто бросают, узнав о беременности. Поэтому нам было трудно найти для этой статьи юных родителей, которые не расстались бы, а вместе воспитали ребенка. Прошли бы через все трудности и стали бы реальным доказательством того, что не только первая любовь, но и ранняя беременность может стать счастьем.
Но мы их все-таки нашли. И вот они сидят на диване—инженер и главный специалист банка, показывают свои школьные фотографии, смеются, по очереди качают дочь—это уже их второй ребенок. Первый же, 12-летний Толя, несмотря на просьбы мамы: «Сынок, иди в другую комнату», все время подслушивает. Очень уж заманчивые слова произносят взрослые—«любовь», «задержка», «УЗИ», «свадьба».
По такой схеме, кстати, события и развивались в 1996 году. Аня призналась маме в том, что у нее задержка. Мама, естественно: «Я же тебе говорила о контрацепции. Ну что ж ты так?» Дочь лишь руками развела—ну вот так. Затем состоялся визит к врачу, было сделано УЗИ и сообщено, что плод на вид здоровый и развивается хорошо. «Думайте»,—сказал доктор, обращаясь к Елене Османовне.
Когда Аня рассказывает о тех временах, то все выглядит вполне цивилизованно. 16-летняя девочка забеременела, к ней отнеслись с пониманием, и она смогла без давления и истерики со стороны родственников принять спокойное и взвешенное решение. Но когда эту историю рассказывает Елена Османовна, то оказывается, что все было не так-то благостно. Просто стандартные упреки из серии «Ну и дочь ты воспитала», рекомендации родственников: «Аборт! Срочно!», недовольство мужа (он три дня ни с кем не разгова-ривал)—все это она приняла на себя. И нужны были корреспонденты «Огонька», чтобы через столько лет она призналась в этом. «Что же ты молчала, мама?—удивляется Аня.—Почему ты мне не рассказывала?» И мама отвечает то, что отвечают в таких случаях все матери мира: «Я старалась тебя защитить».
Вот оно, огромное преимущество Анны перед другими несовершеннолетними беременными—она чувствовала себя защищенной. Никто не кричал ей обидных слов, никто не вспоминал поговорку «в подоле принесла», никто не требовал избавиться от ребенка, потому что не хотел быть бабушкой в 38 лет. Аню просто обняли и сказали: «Я тебя поддержу в любом случае». Поэтому она ничего не боялась и теперь, сама став мамой, очень благодарна своей маме за это.
Обнял ее и Женя. И тоже, ни капли не сомневаясь, сказал такие же слова. Защита и любовь окружили маленькую маму непрошибаемым забором от осуждающих взглядов и перешептывания врачей, соседей и всего мира. А если сам живешь в любви, то зачем отнимать жизнь у другого? Аня решила рожать.
А Женя пошел домой, выпил бутылку пива, сел на кухне и закурил. В дверях тут же возникла его мама, Наталья Евгеньевна. «Сынок, ты что, куришь?—воскликнула она.—Ну что ты будешь делать, весь в отца. И что теперь, всю квартиру мне задымите? А я, может, сестренку тебе родить собираюсь. Как ребенок в такой атмосфере будет существовать?» Женя вздохнул: «Какую сестренку, мама? Ты бабушкой скоро будешь».
Потом были переговоры. Родители встретились, решали вопросы насчет свадьбы и места жительства молодой пары. Друзья и подружки молодых бесконечно звонили по телефону, чтобы проорать очередное: «Ну вы и дали!» Был загс, были школьные экзамены, были курсы для молодых мам, на которые Аня ходила вместе со своей беременной учительницей физики. Потом нарисовался врач-перестраховщик, который решил абсолютно здоровую Аню положить на сохранение: «Ты молодая слишком, мало ли что случится». Были легкие роды в ночь на католическое Рождество, был спящий младенец в палате, к которому Аня не знала, как подступиться, и на вопрос медсестры: «Ты его кормила?»—испуганно ответила: «А надо было?» И еще была открытка от отца с обещанием «больше не ругать».
Первое время жили у родителей Ани. Вставали ночью к Толику по очереди. Женя стал подрабатывать, устроился курьером. Конечно, юность у Кондраниных не получилась беззаботной, и их распорядок дня несколько отличался от режима сверстников. Но они старались все успеть, даже в университет вдвоем поступили. «Тогда мне казалось, что это нормально— учеба, работа, бессонные ночи,—говорит Евгений.—Не помню, чтобы я воспринимал это как что-то невероятно трудное. Хотя сейчас, оглядываясь назад, думаю: елки-палки, как мы справлялись со всем этим?»
На осторожный вопрос: «Толику ведь уже 13-й год идет… А что если?..» Евгений улыбается: «Что если через годик-другой он сообщит о беременности своей девушки? Не удивлюсь. Как молодые решат, так и будет. Поддержим, поможем. Дочка у нас уже есть, так что пусть внучку рожают, будем вместе растить». Аня тоже совершенно не боится стать 30-летней бабушкой. Хотя о контрацепции с сыном поговорит.