Лучше всего, если Россия его купит—прямо сейчас, потому что Украине во время острого правительственного и не столь острого, но уже заметного экономического кризиса очень нужны деньги. России, конечно, они тоже нужны, но у нее пока больше. Украина скоро получит от МВФ 16-миллиардный финансовый транш. Что такое сидеть на игле МВФ и слушаться его рекомендаций—мы знаем по собственному опыту. А вот продали бы они нам «Артек», хотя бы по самым завышенным расценкам (все равно они вряд ли превысят 500 миллионов),—и уже облегчение. Потому что не тянет его Украина, честное слово. Невозможно всесоюзный детский центр тянуть в одиночку, и доказывают нам это последние 6 лет, за которые в «Артеке» сменилось пять руководств.
МАЙДАНЧИК ДЛЯ ДИСКОТЕК
То, что произошло с «Артеком»,—предсказуемо и естественно, и все-таки страшно. Я категорически отказываюсь верить, что все это было целенаправленным процессом, запущенным в верхах и подводившим «Артек» к банкротству и распродаже. В самом «Артеке» и в интернет-сообществах его питомцев так думают многие—но многие верят и в жидомасонский заговор, а между тем логика истории ужасней любого заговора, хотя бы потому, что безлика. Не с кого спрашивать. Естественно было то, что генеральный директор «Артека» Михаил Сидоренко, вытащивший лагерь из кризиса в 90-е (в том числе за счет тесных связей с Россией), был смещен в конце политической эпохи Кучмы, с которым, кстати, дружил. Сидоренко прожил после этого год. Для него «Артек» был всем. Я его не идеализирую—просто хорошо помню. Потом началась кадровая чехарда, не менее предсказуемая: Цоклан, Пальчук, Гузар, Новожилов... Помню, как интервьюировал Ольгу Гузар, предпоследнюю начальницу «Артека», и как все время пытался вывести на тему все того же сотрудничества с Россией, но натыкался на стену: у России есть «Орленок». А «Артек»—украинская здравница. Мы не отказываемся от сотрудничества, нет, но главные мероприятия будут иметь выраженный национальный колорит...
Ну вот, имеют: в сентябре на Украине появились публикации о неминуемом банкротстве «Артека», о 36 миллионах гривен задолженности, о так и не доведенной до конца масштабной реконструкции, под которую еще в 2003 году набрали кредитов на 40 с лишним миллионов в местной валюте... Осенью об «Артеке» вообще вдруг стали писать много: до этого трудовой коллектив молчал, опасаясь, видимо, лишиться последнего. Все-таки в Крыму не так легко найти работу. Но в июле разразился скандал—сразу несколько открытых писем о нравах нового артековского руководства (с осени 2006 года лагерь возглавил Борис Новожилов) написал ветеран «Артека», бывший заместитель гендиректора по воспитательной работе Сергей Ерохин. Он первым стал кричать о катастрофическом падении планки во всех областях—от той самой воспитательной работы до артековских фестивалей, все больше напоминающих «майданчик для дискотек». Впрочем, все эти темы поднял—хотя и в куда более осторожном тоне—редактор интернет-проекта «Артековец» Дмитрий Полюхович в статье «Нужен ли Украине такой «Артек»?».
Наверное, не нужен. Иначе нечем объяснить его катастрофическую провинциализацию. Руководство лагеря может в ответ предъявить отремонтированные корпуса «Морского»—но ему, боюсь, нечего ответить на вопросы о хронических недозаездах, из-за которых «Артек» может перейти на сезонную работу. Зимой в нем от 800 до 1000 детей, а в этом году он чуть ли не впервые за всю свою историю оказался недозаполнен и летом. Оно в принципе и понятно—путевка стоит до 20 тысяч гривен, а отдать 4 тысячи баксов за смену в «Артеке» могут себе позволить весьма немногие (есть и дешевые путевки, в пределах 3 тысяч, но и это деньги—для украинской провинции особенно). Количество благотворительных путевок, распределяемых среди больных, неимущих или пострадавших от стихийных бедствий, сократилось за последние три года втрое. Фирма «Артек»-Тур», которая раньше реализовывала путевки в России, рассталась с «Артеком»: от ее услуг отказались. Брать российских вожатых на работу стали крайне неохотно: лагерю это невыгодно. С теми вожатыми, которые работают в «Артеке» сейчас, я успел пообщаться: ничего похожего на прежних энтузиастов. Детьми они занимаются откровенно спустя рукава. Об этом я могу судить не только по собственным впечатлениям, но и со слов собственных детей, а также их приятелей. Не хочу ни в чем обвинять нынешних вожатых, но прежние были другие—их готовили специально, они понимали, что попадают в уникальную среду. Сегодня, когда эта среда утратила всякую уникальность, о чем говорить? Прежний «Артек» славился на всю страну фестивалями, юнкоровскими и балетными сменами, экскурсиями, космическим центром, обсерваторией, экстремальными походами, собственным фольклором—нынешний, может быть, отлично справился с недавно проведенным всеукраинским слетом юных инспекторов дорожного движения...
ПОСТСОВЕТСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
Разумеется, причина бедственного положения «Артека» еще и в том, что он непосредственно управляется так называемой ДУСей, как называют в народе Державное управление справами—госуправление делами, по-русски говоря. Почему не Министерство образования, не Академия педнаук, не социальное какое-нибудь министерство, в конце концов, объяснить невозможно: просто управление делами—структура под-президентская, и все жирнейшие куски автоматически отходят туда. Но что понимают эти управленцы в детском лагере, который должен в первую очередь воспитывать, развлекать и внушать ребенку радость жизни,—лично для меня загадка. Пока они умудрились превратить мечту всех советских детей, идеально чистую бухту под самой Медведь-горой, в объект перманентного прорыва, вечно жалующийся на безденежье и недоремонтированность. В идеальный символ всего нашего постсоветского пространства, заваленного обломками и оплетенного склоками.
Повторяю: я не хочу обвинять нынешнего гендиректора Новожилова и его команду, о которой в «Артеке» весьма трудно услышать доброе слово,—в целенаправленном стирании «Артека» с лица земли с целью его последующей распродажи. У меня нет для этого оснований, и сам Новожилов при встрече показался мне романтиком, а вовсе не рейдером. Но «Артеку» от этого не легче. Слухи о том, что «Хрустальный» и «Янтарный»—красивейшие лагеря «Артека»—скоро уйдут за долги и превратятся в частные пансионаты, курсируют весь год, но они пока не подтверждены; гораздо больше испугал меня другой слух—о том, что «Хрустальный» (по крайней мере в несезон) будет использоваться как база украинских олимпийцев. Оно, конечно, МДЦ станет легче выживать... но будет ли это прежний «Артек», хозяевами которого были все-таки дети?
Проще всего предположить, что мной руководит личная обида. Я собирался в этом году привезти на артековский фестиваль сборную российских и украинских фантастов, чтобы показывать детям кино и рассказывать фантастические истории. Были куплены билеты, получены обоюдные заверения и составлены программы. После чего, за день до выезда, нам дали от ворот поворот, сказав, что не сумеют нас разместить. Ладно, претензий нет, фантасты—люди бодрые. Но личная обида у меня действительно есть, и вот какого свойства. Большую часть моей жизни «Артек» был для меня символом счастья, островом рая, заповедником, где сохранилось то единственное, ради чего вообще стоило терпеть Советский Союз. Это трудно формулируется, тут нельзя не соскользнуть в банальность: бескорыстие, что ли, умение умиляться непрагматическим и прекрасным вещам, искренняя любовь к чужому детству, способность делать праздники из ничего... плюс, конечно, энергетика местности, гипнотизировавшая всякого—от Пушкина до Горького, от Волошина до Рушевой... «Артек» был оазисом, в котором еще встречались особые отношения—сплоченность без сектантства, радость без экзальтации, а в детском сообществе все это большая редкость. Допускаю, что кому-то здесь было плохо. Кому-то плохо везде. Но ребенка здесь умели уважать. И даже пионерские активисты не стопроцентно были угодливыми красногалстучными бюрократиками: просто избыток энергии у наиболее ярких подростков тогда канализировался так. Других вариантов не было... Обратите внимание, пионерские и комсомольские активисты почти сплошь вышли в олигархи—кроме тех, кто попал в режиссеры. Из плохишей редко получаются успешные буржуины, да и вообще почти никто не получается, сколько бы некоторая часть литераторов ни стремилась внушить детям, что хулиганство есть признак особого нонконформизма.
Я примерно знаю, что мне сейчас ответят. Что советская империя была обречена, что сохранять ее бессмысленно, что вместе с ней должны погибнуть и ее детские учреждения, громоздкие и дорогие и ориентированные на идеологическую обработку детей, а не на подготовку их к жизни в реальном мире... Я всего этого наслушался, удивить меня трудно, я слишком часто слышал обоснования того, что очередная хорошая вещь просто обязана погибнуть, а иначе нам всем никогда не попасть в светлое будущее.
Почему-то все отвратительное бессмертно, и надо прилагать все усилия, чтобы оно никуда не делось, а когда на глазах чахнет-сохнет-дохнет что-нибудь замечательное—полагается дружно хлопать в ладоши и видеть в этом залог благотворных перемен. Советская власть была во многих отношениях ужасна, но своими детьми умела гордиться и заниматься всерьез, и занятия эти не сводились к муштре и оболваниванию (оболванивание, кстати, никуда не делось—вот вам государственно опекаемые «Мишки», но уже без всякого «Артека»). Еще Пелевин точно описал главный принцип постсоветской эволюции: рыба гниет с головы, причем здоровое тело уничтожается, а гнилая голова плывет дальше, и запах от нее все тяжелей. А еще лучше сформулировала Татьяна Москвина: мы пережили полную победу отрицательных героев советской литературы. Вот только выиграл ли от этого кто-нибудь, включая их самих?
СПАСТИ ОАЗИС
Если уж распад Советского Союза—по-моему, вовсе не обязательный, но речь не о том,—был встречен почти всем его населением с таким энтузиазмом, а любые попытки ему противодействовать объявлялись ренегатством и торможением прогресса, то по крайней мере, единственное безусловное завоевание этого Союза—его международный, межреспубликанский, всеобщий «Артек»,—можно было сохранить на каких угодно условиях; но что-то лидеры СНГ ни разу всерьез не озаботились проблемой «Артека». У них других дел хватало. И если сегодняшняя покупка «Артека» Россией, как вы понимаете,—стопроцентная утопия, то уж некий международный фонд его поддержки Россия создать просто обязана. Я горячо люблю независимую Украину—я там, в «Артеке», каждое лето бываю и никуда больше ездить не хочу. Но мне мучительно видеть, во что превращается великий проект, при общем попустительстве повешенный на шею отдельно взятой республики. Я категорически не понимаю, как можно сделать убыточным самый знаменитый в мире детский центр на лучшем участке Черноморского побережья. И если когда-нибудь вместо этого детского центра тут будут олимпийские базы, нуворишеские дачи или частные пансионы—а к этому идет, потому что при таких ценах на путевки «Артек» будет пустовать даже в разгар сезона,—прощения не будет. Нам. Всем. Тем, кто жил в это время и дал этому свершиться.
Фото: НИНА СВИРИДОВА, ДМИТРИЙ ВОЗДВИЖЕНСКИЙ/ФТО «СОЮЗ»