Этих детей привезли в Харьков из разных областей Украины. Их собрали в одном из классов школы № 62 с углубленным изучением английского языка. Мальчикам и девочкам, всего около 30 человек, предстояло встретиться с Виктором Ющенко. Глава государства должен был рассказать им, что такое Голодомор.
Президент украинского государства уверен в двух вещах. Первое. В Голодоморе—Украина это слово пишет только с большой буквы—виновата советская власть. Второе. Это был не просто голод, это было целенаправленное истребление украинского народа.
Ирония здесь неуместна, но урок, который для этих ребятишек станет скорее всего единственным моментом в жизни, про который можно будет сказать «я видел президента Ющенко», обставлен вполне по-советски.
—Дети, знаете ли вы истории о Голодоморе? Есть ли кто-то, кто хочет их рассказать?—спрашивала учительница хорошо поставленным голосом.
Совковые манеры этой милой дамы плохо вписываются в новейшую украинскую историю: они не вяжутся ни с портретом Тараса Шевченко на стене, ни с президентским штандартом в классе, ни со свечами на столах учеников. Такие свечи обычно ставят на кладбище—огонек дрожит под стеклянным колпаком. Но сегодня так надо: президент говорит о смерти очень много. Виктор Ющенко рассказывает правильные, а значит, страшные вещи.
—Я помню очень много историй, рассказанных мне в моем селе,—вспоминал Виктор Ющенко,—про некоторые вещи мне трудно будет говорить, учитывая, что вы еще люди молодые… Я хочу, чтобы вы мои слова поняли правильно.—Тут президент вздохнул и на секунду задумался.
—Как можно прокомментировать то, что в моем селе люди ели людей? Когда есть сотни свидетельств того, как мама, извините, ела своего ребенка? Мама, которая уже не контролировала свою психику, мама, которая сошла с ума?—спрашивал у перепуганных детей Виктор Ющенко. Ему было трудно задавать эти вопросы, еще труднее было признать то, что другого выхода у бедных женщин не было.—Она не виновата… На Соловках была создана специальная тюрьма, куда сажали мам, которые съели своих детей. Там они нашли свою смерть.
За день до этого урока в Киеве презентовали национальную книгу памяти—6 тысяч свидетельств очевидцев Голодомора. Если верить этой книге, те же чекисты уничтожали в селах собак и кошек—чтобы местные не могли их есть. Есть статистика: за 11 месяцев 1933 года было выловлено 647 260 собак и 938 027 кошек. В попытках выжить люди ели друг друга.
Видно, что этот рассказ дается Виктору Ющенко непросто. Он говорил все медленнее и все чаще глубоко вздыхал.
—У меня пятеро детей, двое внуков. Я не могу понять, как это—ты пришел домой и видишь, что твои дети голодные?
Казалось, Ющенко ушел в своих мыслях очень далеко и не видит перед собой ни школьников, ни учительницу. Но, когда президент заговорил о политике, он на землю вернулся. В голосе появилась уверенность.
—Голод 1932—1933 годов называют геноцидом. Потому что геноцид—это продуманное, планомерное, массовое убийство. Мы не говорим о том, что от голода пострадали только украинцы. От голода пострадали все, кто проживал в украинском селе. 90 процентов всех жертв в украинском селе были украинцы. Поэтому мы и говорим, что это прежде всего трагедия нашей нации.
Ученики, которые до этого завороженно слушали сидящего перед ними главу государства, теперь, вслед за Виктором Ющенко, тоже выходят из транса. Им представилась уникальная возможность услышать, как президент произносит слово «Сталин». Вообще-то глава государства старается это слово не говорить. У него вообще все, что связано с коммунизмом и советской властью, вызывает в лучшем случае чувство брезгливости.
—Сталин очень боялся украинского крестьянина,—объясняет он.—У крестьянина было все: урожай, скот, он сам себя обшивал… Можно сказать, что это была самодостаточная часть нашего населения, очень свободолюбивая, которая из поколения в поколение передавала мечту про свободную, независимую Украину. Украинцы всегда мечтали о независимом государстве, и мечта эта была неистребима. Сталин говорил: «Если мы хотим уничтожить мощное национальное движение, нам надо уничтожить крестьянское движение».
Такая трактовка причин Голодомора—не только позиция Виктора Ющенко. Это государственная доктрина, которая еще не объединила всю Украину, но которую уже преподают в школах.
НОВЫЕ ЧЕКИСТЫ ПРОТИВ СТАРЫХ
Волею судьбы и указа президента одним из главных информационных центров—источником знаний о Голодоморе стала Служба безопасности Украины. Там, правда, отнекиваются, объясняя «историческую» активность СБУ—правопреемницы КГБ на Украине—лишь наличием богатого архива. Как бы то ни было, но выглядит символично—новые чекисты искупают грехи старых. Впрочем, позиция по Голодомору у работников спецслужб вполне государственная. Владимир Ветрович, глава архива СБУ, один из немногих знакомый со всеми документами по истории Голодомора, ни секунды не сомневается в том, что это был именно геноцид. Кстати, таких как господин Ветрович, если верить данным Киевского международного института социологии, в стране более 63 процентов. Подавляющее большинство.
—Абсолютно. Это был именно геноцид,—убеждает историк Ветрович.
Он уверен, что Голодомор—это больше чем голод начала 30-х годов, это целенаправленная политика Советского государства по отношению к украинцам, которая начала проявляться еще в 20-х в виде уничтожения интеллигенции, церкви, политической элиты. Пиком стало истребление крестьян.
—К сожалению, у нас об этом почему-то не говорят, но один из авторов понятия «геноцид» поляк Рафаэль Лемкин отнес к этому явлению и украинский Голодомор,—объяснял мне Владимир Ветрович.
—Но ведь в документах, которые обнародовала СБУ, слово «украинец» отсутствует. Разве это не является подтверждением того, что называть геноцидом украинского народа Голодомор нельзя?
Над этим вопросом Владимир Ветрович думал недолго. Можно сказать, вообще не раздумывал.
—В документах говорится об уничтожении крестьян, которые составляли более 90 процентов украинского народа. В данном случае все эти дискуссии о том, кого хотели уничтожить в Украине—крестьян или украинцев, не имеют смысла. По данным на 1932—1933 годы, между этими понятиями можно поставить знак равенства.
Тема Голодомора, да еще национализма—красная тряпка для украинских коммунистов. Особенно для крымских. На полуострове, где очень сильны пророссийские настроения, лишь очень небольшой процент населения понимает Голодомор так, как Виктор Ющенко или Владимир Ветрович. Регулярное, как считают в Киеве, промывание мозгов крымчан российским телевидением напрочь вымыло из жителей полуострова патриотизм. Там многие разделяют взгляды одного из самых пламенных украинских коммунистов, первого секретаря Крымского комитета компартии Леонида Грача. Товарищ Грач не стесняясь, называет украинского президента «американским наемником», а действующую власть—«оранжевым фашизмом».
—Все, что Ющенко говорит о Голодоморе,—манипуляция сознанием. Мы имеем дело с мифом о Голодоморе. Ученый Мирослав Бердник квалифицировал его как «пляски на костях». Этот миф—часть гарвардского спецпроекта, который был создан для информационно-психологических диверсий против Советского Союза, а затем и против России,—убеждал меня Леонид Грач.
Лидер крымских коммунистов уверен, что такой план действительно был разработан в Гарварде, а его творцом является известный американский стратег Збигнев Бжезинский, которого Леонид Грач называет «самым коварнейшим врагом нашей цивилизации». Особенностями этого плана, по Грачу, является разжигание национализма и ненависти к российскому народу.
—Тема Голодомора Ющенко используется не только для того, чтобы угробить нашу цивилизацию, но и для того, чтобы отвлечь внимание от своей провальной политики и действительного голода. Пусть Ющенко ответит, куда за 17 лет делись 5 миллионов граждан, сколько сегодня голодающих и беспризорных детей, которые умирают от голода и болячек?!—возмущался Леонид Грач.
ОТ ЦИНИЗМА ДО ПАФОСА
Траурные торжества по поводу 75-й годовщины Голодомора шли на Украине всю последнюю неделю. За эти дни во всех областях страны прошли митинги, были открыты памятники, состоялись презентации книг… Но если масштаб траура сомнений не вызывает, то однозначно сказать, объединили ли поминальные торжества Украину или, напротив, разъединили, не может никто.
В Севастополе, например, книги о Голодоморе были найдены на помойке. Нашли их члены молодежного крыла пропрезидентской партии «Наша Украина» (что они делали на помойке, осталось без комментариев) и тут же разъяснили. «Историю украинского народа пытаются выбросить на свалку… Такие действия—плевок в душу как каждому гражданину нашей страны, так и каждому жителю Севастополя. Ведь этот город является частью Украины»,—заявил активист пропрезидентской молодежи Вячеслав Маковийчук.
Не добавили теплоты траурные торжества и в отношения между Украиной и Россией. «Рассуждения о каких-либо «качественных отличиях» голода на Украине от голода в России и других регионах СССР, на наш взгляд, просто циничны и аморальны»,—написал президент Медведев президенту Ющенко, объясняя, почему не считает «возможным свое участие в мероприятиях по случаю отмечаемой на Украине 75-й годовщины «голодомора».
Но Владимир Ветрович видит и плюсы. Главный из них в том, что об этой теме все говорят. «Нам это надо, чтобы осознать себя через свою историю,—считает главный архивист СБУ.—Только после этого мы можем говорить о какой-то национальной консолидации. Нам говорят, что Голодомор, ОУН-УПА (Организация украинских националистов—Украинская повстанческая армия.—«О») разъединяют украинцев. Нет. Нас разъединяет ложь про эти страницы украинской истории. Только когда откроется правда, мы сможем говорить о национальной мобилизации».
Из телевизора с ним соглашался Виктор Ющенко. «Наш народ победил. Мы вышли с большими жертвами, но вышли непобедимой нацией. Хотелось, чтобы эта эстафета через вас передавалась следующему поколению, потому что это наша история»,—сказал Виктор Ющенко, завершая урок в харьковской школе № 62.
Украина вряд ли переварила эту трагическую страницу своей истории. Но 22 ноября, в последний день траурных мероприятий, вечером по всей стране в окнах горели свечи. С каждой минутой их зажигалось все больше. Это было очень красиво и очень торжественно. Горела свеча и у меня на подоконнике. Не потому, что я сторонник президента Ющенко. Нет. Это память. Моя и, как принято говорить на Украине, «моего народа».
Фото: НИКОЛАЙ ЛАЗАРЕНКО/PHOTOXPRESS.RU; ВЛАДИМИР СИНДЕЕВ/ИТАР-ТАСС