Год назад на телефон Ирины, моей знакомой, стали приходить сообщения из одного банка—отчеты о тратах с чужой кредитной карты. «Я не имею к этому никакого отношения,—пыталась объяснить Ирина ситуацию работникам банка.—Исправьте в своей базе номер, я вообще не ваш клиент». Но эсэмэски упорно продолжали сыпаться. Вот неизвестный расплатился картой за ювелирные украшения. Вот он снял номер на двоих в шикарном швейцарском отеле. Вот купил невероятное количество обуви. В конце концов Ирине даже стало интересно наблюдать за жизнью этого человека.
Он наверняка был мужчиной. И, скорее всего, у него было много любовниц. Или одна, но очень уж требовательная—в той же Швейцарии за год они были три раза. Они ходили в дорогие московские рестораны, заказывали морепродукты в Ирландии, занимались шопингом—La Dolce Vita!—в Италии. Они упивались благами этого мира, не отказывали себе ни в чем, швырялись «деньгами, как щепками».
Но осенью отчеты о сладкой жизни приходить перестали. Ирина даже забеспокоилась: «Ну как же там мой герой? Жив ли? Не разорился ли?» Знающие люди объяснили, что в Москве кредитные карты теперь неохотно принимают—боятся, что деньги не дойдут из банка, поэтому новостей о незнакомце и нет. А по заграницам он, видимо, ездить перестал. Сидит, наверное, сейчас голодный, холодный. И девушки его не любят.
Наступила зима, Ирина всерьез озаботилась: «Неужели мой даже новогодние подарки покупать не будет? Совсем дело плохо, что ли? Эх, как кризис мужиков-то косит». И тут пришла эсэмэс. Пять евро. Из Парижа. Получатель—Макдоналдс. Аллилуйя!
«Он жив! Он питается!—Ира была счастлива так, словно умудрилась продать квартиру без скидки.—Он снова выехал в Европу!» Второй день она улыбается. Ей приятно думать о россиянине, который не сдается. Да, бриллианты своим дамам он уже не покупает. Но гамбургер и стандартную картошку все же рискнул взять в кредит.
Держись, парень!