В 1979 году Голливуд "легализовал" два самых больных для Америки сюжета предшествующего десятилетия, за которые в таком масштабе еще никто не рисковал браться,— войну во Вьетнаме ("Апокалипсис сегодня" Копполы) и движение хиппи ("Волосы" Милоша Формана).
Фильм о войне можно снимать только после того, как она проиграна,— под музыку Вагнера и Джима Моррисона. Фильм о хиппи тоже можно снимать только после того, как они проиграли,— под музыку Галта Макдермота. Не то чтобы к концу семидесятых все хиппи вымерли: отдельные "идейные" экземпляры встречаются до сих пор. Но уставшее общество отреагировало на затянувшуюся смуту "новым консерватизмом". Вчерашний вождь радикалов-йиппи Джерри Рубин переквалифицировался в гуру яппи, трудоголиков, выше всего ценящих социальный успех. Беби-бумеры привели к власти "своего" президента Картера. Стиль жизни неузнаваемо изменился под влиянием "цветочной" и сексуальной революций, но их утопическое содержание было надежно забыто. Хиппи стали декоративной деталью окружающей среды, наподобие индейцев в кукольных резервациях.
Именно в это время Форман перенес на экран мюзикл Джерома Раньи и Джеймса Радо. На сцене актеры играли голыми. Форман всего лишь одел героев: наивного провинциала Клода Хупера Буковского (Джон Севидж), приехавшего перед призывом полюбоваться на Эмпайр-стейт-билдинг и статую Свободы, его любимую Шейлу (Беверли Д`Анджело), вожака хиппи Джорджа Бергера (Трит Уильямс). Но этого "всего лишь" оказалось достаточным для вывода "Волос" из контркультурного гетто. С музыкальной и пластической точки зрения они вполне укладывались в бродвейскую коммерческую традицию. В танцевальном экстазе сливались хиппи и конная полиция. Протест выражался в плясках на праздничном столе у богатых родителей. Гимн негласно легализованной марихуане уже не воспринимался как вызов. И предваряя всемирный потоп философии нью-эйдж, герои славили грядущего Водолея.
Как реквием эпохе можно понимать гибель Джорджа. Устраивая Клоду последнее свидание с Шейлой, он подменял его в казарме и, отправленный во Вьетнам по тревоге, погибал в джунглях. Пацифизм был и остается едва ли не последней ценностью протеста, которую общество не может принять до конца.
Символично, что выполнение "социального заказа" эпохи было доверено именно Форману, недавнему иммигранту, лидеру кинематографа "пражской весны". Беглецам с Востока всегда хотелось переголливудить Голливуд. После неудачи первого своего американского фильма, саркастического "Отрыва" (1971), посвященного как раз присвоению буржуазией ценностей протеста, Форман пережил тяжелейший кризис. Теперь он сделал свой выбор — адаптировать на язык Голливуда самые скандальные, самые подрывные произведения контркультуры. Он справился и с черной психоделикой Кена Кизи в "Полете над гнездом кукушки", справился с джазовой прозой Доктороу в "Регтайме", справился походя и с романтизмом детей-цветов.
Премьеру "Волос" в Москве можно также рассматривать как символический акт приобщения к священным коровам американской массовой культуры, окончательную коммерциализацию бунта. Что примечательно, бунта чужого: американским бунтовщикам, в отличие от русских, было что хоронить. А в Москве "Волосы" вызовут ностальгическую слезу и у банкиров — бывших хиппи и у банкиров — бывших комсомольских секретарей. Но снявши голову, по волосам не плачут. В финале фильма Формана герои со старательно-серьезными лицами собираются на могиле Джорджа. К списку достопримечательностей, которые должен увидеть каждый американский мальчик, добавилась могила хиппи.
МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ