Неоперабельный бюджет

Со следующего года в России около 1 млн онкологических пациентов может оказаться в критичной ситуации из-за сокращений финансирования здравоохранения. Даже существующие квоты далеко не всегда покрывают расходы на дорогостоящие курсы лечения. Эксперты вынуждены признать, что в стране нет денег на бесплатное комплексное лечение.

По данным Министерства здравоохранения России, ежегодно в стране выявляется 500 тыс. пациентов с различными онкологическими заболеваниями, а 350 тыс. человек ежегодно умирают, еще 2,5 млн россиян находятся на учете с диагнозом "рак".

На всех не хватит

Квота на одного онкологического больного в рамках программы высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП) составляет сегодня 109 тыс. рублей, тогда как, например, одна инъекция современного препарата обойдется в 120 тыс. рублей. Страховые компании выделяют на специализированные виды медицинской помощи только 98 тыс. рублей. При этом стоимость полного курса лечения может достигать 1,5 млн рублей. Со следующего года и без того непростая ситуация может обостриться, констатировали эксперты на круглом столе "Доступность и качество онкологической помощи в России", прошедшем в сентябре в пресс-центре РИА Новости.

Исполнительный директор НП "Равное право на жизнь" Дмитрий Борисов рассказывает, что с 1 января 2014 года страну ожидает сокращение финансирования здравоохранения. В результате под угрозой сокращения финансирования вдвое окажется около 1 млн пациентов. В отдельных регионах ситуацию можно будет назвать критической. Так, например, в Северокавказском федеральном округе сокращение субвенций может составить 60-90%. "В этих условиях даже самый талантливый врач окажется бессильным. Онкология требует комплексного подхода. При невозможности оказания всего необходимого лечения правильно поставленный диагноз не решит проблему", — говорит господин Борисов.

Эксперты вынуждены констатировать: на комплексное лечение в стране денег нет. "Заявления о том, что вся медицинская помощь в стране оказывается бесплатно, не имеет ничего общего с действительностью. Ситуация на грани фола. Если до конца года не будет принято каких-либо кардинальных решений, пациенты окажутся в очень рискованной ситуации. Врачи тоже будут в непростом положении, поскольку формально на них будет ответственность за результат лечения. При этом без государственной поддержки они не смогут повлиять на ситуацию", — предупреждает Дмитрий Борисов.

Управляющий партнер юридической фирмы "Качкин и партнеры" Денис Качкин отмечает, что, согласно действующему законодательству, высокотехнологичная медицинская помощь (ВТМП) находится за рамками ОМС. Это значит, что граждане по общему правилу не могут воспользоваться этими медицинскими услугами бесплатно. Лишь незначительное количество подобных услуг финансируется из бюджета, остальные оплачиваются за счет граждан. "Данный порядок приводит к образованию так называемых "листов ожидания" — очередей потребителей, претендующих на бесплатное получение определенной услуги. В зависимости от объемов финансирования устанавливаются квоты на количество соответствующих услуг, в частности на онкологическое лечение. Кроме того, нормативными актами нередко устанавливается, что субсидии предоставляются лишь государственным медицинским учреждениям", — объясняет юрист. Он возлагает надежду на то, что в ближайшем будущем ситуация изменится. С 2014 года вступает в силу приказ Минздрава России, согласно которому определенные виды ВТМП (например, широко распространенные хирургические методы лечения по профилям "нейрохирургия", "онкология", "оториноларингология", "офтальмология") включаются в ОМС. Данное нововведение упростит механизм получения средств больницами и, возможно, позволит сделать дорогостоящие услуги более доступными для населения, полагает господин Качкин.

Дмитрий Борисов подчеркивает, что стандарт оказания медицинской помощи должен быть единым для жителей всех регионов и ориентироваться не на объем бюджета, а на потребности пациентов. При этом эксперты, которые привлекаются для разработки стандартов, получают указания "уложиться в сто рублей". "Если государство не может покрывать какие-либо услуги, об этом надо честно сказать. Этот разрыв должен компенсироваться за счет государственно-частного партнерства, как это делается во всем мире", — говорит Дмитрий Борисов.

Сегодня единый стандарт не выдерживается. Главный онколог Министерства здравоохранения России Михаил Давыдов отмечает, что в Москве, Петербурге и нескольких городах-миллионниках можно наблюдать высокий уровень оказания высокотехнологичной медицинской помощи. Однако во многих регионах уровень этой медицины крайне низкий. Например, в Якутии, лучевая терапия проводится на оборудовании 1950-х годов.

Человеческий фактор

Заместитель директора НИИ клинической онкологии по научной работе, руководитель отделения клинической фармакологии и химиотерапии РОНЦ имени Н. Н. Блохина РАМН Сергей Тюляндин констатирует, что сегодня онкологическая служба России работает в условиях серьезного кадрового голода. Не хватает около трети специалистов. Самая сложная ситуация, по его словам, в области морфологии, где отсутствует две трети специалистов. "Это проблема требует внимания со стороны государства. Необходимо повышать зарплату специалистам этой области и в целом работать над имиджем профессии, особенно морфологии. Но это длительный процесс, и в ближайшие пять лет мы, очевидно, будем испытывать кадровый голод", — прогнозирует господин Тюляндин.

Михаил Давыдов согласен, что нехватка морфологов — серьезная проблема, которая в итоге приводит к катастрофическим последствиям. "Нехватка специалистов в этой области говорит о том, что половина больных не имеет морфологического диагноза, а это значит, что и лечение происходит неэффективное и несвоевременное", — поясняет он. В свою очередь, верно и вовремя поставленный диагноз зачастую — залог эффективного лечения. Например, в США процент излечения рака молочной железы, одного из самых распространенных онкологических диагнозов у женщин, достигает 98%. В России эта цифра, по официальным данным, достигает 60%, но и эта цифра завышена, полагает господин Давыдов.

Проблема в том, что в стране отсутствуют профессиональные патологоанатомы, специализированные в онкоморфологии, констатирует главный онколог. Причину дефицита кадров в здравоохранении и в онкологии он видит в устаревшей модели институтского и постдипломного образования. "Выпускник института имеет очень общую специализацию. Профессию он получает в ординатуре, но и этого недостаточно: его опасно оставлять один на один с пациентом, особенно если это хирургические дисциплины. Необходимо еще десять лет тренировок, чтобы он стал самостоятельным специалистом", — говорит эксперт. По словам Михаила Давыдова, во всем мире эта проблема решается иначе. "На этапе постдипломного образования студенты учатся в резидентуре от четырех до семи лет в зависимости от специализации. Резиденты живут в госпитале и являются главной рабочей силой. Эта модель позволяет подготовить специалистов", — рассказывает он.

Главный детский онколог Министерства здравоохранения России Владимир Поляков также констатирует серьезные кадровые проблемы. "В детской онкологии все названные проблемы стоит умножить на десять. Специализированных кафедр в федеральных учреждениях мало. Студенты, которые приезжают из других регионов, могут рассчитывать только на нищенскую стипендию, которая не позволяет нормально существовать. Это отталкивает от профессии. При этом все мы понимаем, что детская онкология — это еще и эмоционально крайне тяжелая профессия", — говорит господин Поляков.

Михаил Давыдов замечает, что в России детей с онкодиагнозами, к счастью, немного — 4 тыс. в год. "Проблему можно решить силами двух-трех специализированных центров. Нет необходимости в каждой области строить онкологический центр, потому что за всю свою жизнь педиатр может даже не встретить ребенка с таким диагнозом. Задача регионального звена — вовремя диагностировать болезнь и направить ребенка в специализированное учреждение", — считает господин Давыдов. В России исторически сложилась иная система. Дети с онкологией в основном лечатся в гематологических отделениях областных больниц. И если онкогематологические дети лечатся там более или менее адекватно, то пациенты с соматическими патологиями не получают эффективного лечения, тревожится главный онколог.

Принудить к здоровью

По мнению профессионального сообщества, государство должно с помощью экономических рычагов стимулировать население следить за своим здоровьем.

Дмитрий Борисов приводит в пример систему Японии, когда пациент самостоятельно оплачивает лечение, если не прошел плановую диспансеризацию. Если же пациент был на диспансеризации, он получает помощь от государства и страховых компаний. Подобная система вполне может работать и в России, считают эксперты.

Сергей Тюляндин полагает, что в России государство уже обратило внимание на эту проблему. "Какое-то движение началось — приняли антитабачный закон. Надеемся, он даст толчок к снижению заболеваемости рака легких, но это не перспектива ближайших лет. Стимул к здоровому образу жизни могут стимулировать и страховщики, увеличивая страховые взносы для курильщиков, например", — рассуждает господин Тюляндин.

Михаил Давыдов полагает, что желание населения следить за своим здоровьем напрямую зависит от уровня жизни. "Если человек хорошо живет, он хочет дольше жить и, соответственно, следит за своим здоровьем. В США исследования показали, что граждане, которые курят больше двух пачек сигарет, заболевают раком легких в 20 раз чаще, чем некурящие. Эта информация была и в России, но она не произвела сильного эффекта", — аргументирует эксперт.

Кристина Наумова