Нобелевская неделя в очередной раз не порадовала русских ученых
Один из лауреатов Нобелевской премии по химии — 2013 Арье Варшель (второй справа) принимает поздравления в Университете Южной Каролины, профессором которого он является
Фото: AFP
Когда в 1990-х годах пошел отток мозгов из России, умные люди предупреждали: мы отстанем от мировой науки, но это еще не трагедия. Самое страшное случится, когда мы потеряем способность понимать язык, на котором говорит мировая наука. Судя по тому, что Нобелевские премии вызывают у нас интерес не больший, чем выборы в шведский риксдаг, эта печальная пора уже настала.
Опять нас нет в числе лауреатов. Но еще обиднее другое. Мы уже не рассчитываем на награду. В нашей науке происходят громкие события — старые академики выбирают новых академиков, потом все вместе присуждают друг другу внутренние премии. Недавно вообще гром прогремел — чиновничьей волей была решительно перевернута привычная жизнь академии, что было наречено реформой. Нет только самого главного. Нет исследований мирового уровня, претендующих на высшую в мире научную награду, которой при всех ее недостатках уже более 100 лет является Нобелевская премия.
Что-то подобное случилось с Германией. До 1933 года Германия с бешеным отрывом лидировала по Нобелевским премиям. Сейчас в это поверить невозможно. С приходом Гитлера научные школы были разрушены, наука увяла под пятой идеологии. Нобелевский лауреат Вернер Гейзенберг был обвинен в приверженности "еврейской физике", которой считались теория относительности и квантовая физика. Произошел массовый отток умов во главе с Эйнштейном, Борном и Фрейдом из Германии и присоединенной к ней Австрии. Немецкий эмигрант Эдвард Теллер в Америке стал национальным героем, создал водородную бомбу. До сих пор, несмотря на невероятные усилия, вернуться на прежние позиции немецкой науке не удается. Хотя, это надо признать, любой российский ученый почтет за счастье работать в Германии. Как это произошло, например, с ведущим российским астрофизиком академиком Рашидом Сюняевым, который уже много лет работает в Германии и дослужился до директора института.
Оценить ущерб от утечки умов невозможно. Недавно Нобелевскую премию получили физики Андрей Гейм и Константин Новоселов, выпускники Московского физико-технического института. В России они работали в академическом центре в Черноголовке, который незадолго до разгрома Академии наук посетил премьер Медведев. В Черноголовке премьер был любезен, увиденное хвалил, замечаний не делал, а документ, где по пунктам был расписан план ликвидации академии, лежал у него в портфеле. Надо ли удивляться, что применение своим талантам Гейм и Новоселов нашли в Манчестере? Как сделать так, чтобы наша интеллектуальная элита не видела смысла тянуться к чужим берегам? Наш первый нобелевский лауреат Иван Павлов отвергал все предложения работать за границей не потому, что с собаками не мог расстаться, просто дома было не хуже. Царская Россия не была богаче современной России, но она значительно больше ценила науку и уважала ученых. Сырьевой экономике и царству коррупции ученая публика даже в тягость.
Эту истину подтверждает сюжет с самой престижной Нобелевской премией, которая присуждается физикам. Львиная доля наших Нобелевских премий получена именно физиками, то есть в этой области мы особенно сильны. Имена Капицы, Ландау, Сахарова, Прохорова, Басова пользуются мировой славой. В 2013 году премия по физике присуждена за открытие бозона Хиггса, который имеет второе звучное наименование "частица Бога". Это самая загадочная из сотен известных элементарных частиц.
Стандартная модель элементарных частиц, над созданием которой физики бьются куда дольше, чем большевики готовили Октябрьский переворот, построить никак не удавалось, хотя изъян у нее всего один. Но это крупный изъян. Стандартная модель — теория, на которой основано понимание материального мира. Несколько десятилетий главным вопросом физики элементарных частиц, а значит, всей космологии, науки о строении Вселенной, было отсутствие частицы, которая отвечает за наличие массы у всех остальных частиц.
В 1964 году профессор Питер Хиггс из Эдинбургского университета предположил, что вся Вселенная заполнена тягучей субстанцией, которую называют полем Хиггса. Субстанция придает ядерным частицам массу, притягивая их через посредников, которыми являются Хиггс-бозоны. Именно на них возложена ответственность за наличие или отсутствие такого наиважнейшего свойства материи, как масса. Большинство описанных в Стандартной модели частиц имеет массу, но вот фотоны, например, никакой массы не имеют. То ли энергии ускорителей не хватает, то ли профессор Хиггс ошибся — выяснить никак не удавалось, хотя над задачей бились многие нобелевские лауреаты.
Если бозон Хиггса существует — Стандартная модель верна. Если не существует — Стандартную модель, то есть всю картину мироздания, надо отправить на свалку и строить новую теорию. Именно поиск бозона Хиггса, он же частица Бога, был заявлен главной задачей Большого адронного коллайдера, который сооружался Европейской лабораторией ядерных исследований (CERN) в подземном тоннеле длиной 28 километров под территорией Швейцарии и Франции.
Но еще 30 лет назад в Протвино было начато строительство ускорителя подобных параметров и соразмерной мощности. Если бы ускоритель в Противно построили, центр мировой науки перекочевал бы в Россию, Большой адронный коллайдер стал бы ненужным. Тоннель мы построили, начали завозить оборудование. Но в 1990-х годах объект заморозили, и он стоит под охраной как подземный памятник нашего безразличия к интеллектуальным высотам.
Наши физики переехали в CERN и принимали участие в экспериментах на Большом адронном коллайдере, где удалось обнаружить частицу Бога, что обеспечило профессору Хиггсу Нобелевскую премию. 700 российских физиков принимали участие в разработке коллайдера и в экспериментах. Россия предложила не только ставшие лишними интеллектуальные силы, но и высокотехнологичные ноу-хау для сооружения ключевого оборудования и детекторов Большого адронного коллайдера. Одна только установка ATLAS, где бозон Хиггса попал в ловушку, имеет размеры с пятиэтажный дом и вес в 7 тысяч тонн. Это вклад важный, но за это Нобелевскую премию не дают.
Итак, мимо "частицы Бога" мы пролетели. Может быть, Бог разглядел нас хорошенько и решил, что мы не достойны премии? Вместо науки у нас происходит повсеместное наступление мракобесия. В Московском инженерно-физическом институте, где готовят физиков-ядерщиков, процветает кафедра теологии. На физфаке МГУ, где в прежние времена преподавали нобелевские лауреаты, насаждают православный взгляд на физику и разоблачают сатану. При таком подходе Нобелевские премии нам не грозят, да они просто происки нечистой силы.
Нобелевские премии за 100 лет с лишним своего существования помогли открыть новый и очень суровый закон. Миром владеют те страны, в которых имеются нобелевские лауреаты. Эти 12 стран составляют так называемый золотой миллиард. В России остался последний нобелевский лауреат. Поскольку наши амбиции теперь составляет спорт, а не наука, приходится только удивляться, что 80-летнему Жоресу Алферову не предложили пронести по улицам олимпийский факел. Его коллега по академии ректор МГУ Виктор Садовничий с огнем охотно пробежался, но этот бег уводит прочь от Нобелевских премий...