Поколения меняются. А сознание?
Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ
В России началась радикальная смена поколений. На общественный подиум выходят молодые люди, которые никогда не жили в Советском Союзе в сознательном или даже в бессознательном возрасте. Когда-то мы мечтали об этой смене, считая, что она окончательно освободит страну от дикости, рабства, страха. Смерть совковой ментальности мы связывали именно с этим поколением. Самые мечтательные из нас думали, что это нерожденное в СССР новое население вынесет окончательный приговор советскому тоталитаризму, следуя примеру молодых немцев из ФРГ в 1960-е годы, с негодованием отвернувшихся от нацизма.
Что же стало с нашими надеждами и кто вылупился из новых яиц? От нынешнего поколения 20-25-летних людей напрямую зависит, будет ли Россия существовать в своих нынешних границах, будет ли она привлекательна или непривлекательна для своих соседей, пойдет она своим собственным, имперским или полуимперским, путем или же она двинется в сторону европейских общественных ценностей. В любом случае это поколение в своей массе переживет сегодняшних начальников и идеологов, похоронит их и станет рулить по-своему.
Понятно, что наши революционеры настроены в этом смысле оптимистично и верят в разум своего народа. Иначе они бы не были революционерами. Но консерваторы тоже верят в разум, считая, что молодежь оценит их вклад во все, во что только можно вкладываться. На самом же деле трудно говорить о торжестве разума и еще труднее сказать о том, что торжество разума — не самый лучший выход из создавшегося положения.
Невозможно найти более разобщенного населения, чем то, которое населяет нашу страну. Оно в значительной степени потеряло архаические очертания народа, сила которого состоит в традиционных ценностях, но оно не приобрело формы современной нации, которая берет на себя ответственность за развитие своей страны в системе внутренних и мировых координат. Это промежуточное состояние между народом и нацией каждый наш человек проходит самостоятельно, без всякой подсказки, потому что такое промежуточное состояние государством не признается или замалчивается. Но, полагаясь только на свои силы и фактически бредя в темноте, наш современник выдумывает формы своего выживания, своего отношения к людям таким образом, чтобы защитить себя от жизненного провала. И вот здесь происходит раскол головы.
Одни тормозят и оглядываются на архаическое народное сознание, которому не нужны ни свобода, ни ответственность, но зато там работает культ силы, порождающий систему подчинения и насилия. По этому принципу существует наша тюрьма с ее архаическим сознанием, которое до сих пор в какой-то степени может претендовать на ядро национальной ментальности как системы общественного порядка. Нашу тюрьму потому и нельзя изменить, что другого сознания придумать невозможно. Конечно, признать, что тюремная система лучше всего отражает народное сознание, не так-то просто, но простой народ в глубине души готов подчиняться тюремному распорядку как чему-то понятному, доступному, несомненно "нашему". Вот почему, когда из тюрьмы доносятся недовольные голоса высокосознательных заключенных, свидетельствующих о всевозможных унизительных процедурах, многие решительно становятся на защиту тюрьмы и ее начальства, ибо само понятие унижения в архаическом обществе имеет положительный и поучительный характер. Россия была тюрьмой народов даже во вполне облегченном варианте нашего царизма XIX века, и было бы наивным думать, что после долгосрочной победы сталинизма она перестала быть тюрьмой народов как в реальности, так и в нашем сознании.
Но не все тормозят, и помимо миллионных масс простого народа, который состоит из простых людей ("Я — простой человек",— с гордостью говорят эти миллионы людей), за последнее время возникает удивительный феномен расколотого сознания, который и вытесняет отслуживший феномен совка. Речь идет о молодых людях, готовых в одно и то же мгновение придерживаться разных, порой противоположных взглядов. Конечно, сознанием в полном смысле этого слова такое явление не назовешь, но поскольку это явление разрастается, распространяется по всей стране, то на нем стоит остановиться. Я его наблюдаю постоянно, я с такими молодыми людьми сталкиваюсь на каждом шагу. Они мало описаны, но по-своему очень забавны. Расколотое сознание в глубине своей строится на феномене недоверия. Такой человек распространяет вокруг себя ауру глобального подозрения. При этом он поразительно доверчив к своему недоверию. В согласии с телевизионной версией мира он реально не любит Америку и убежден, что Америка хочет у нас отобрать наш суверенитет, но в то же самое мгновение он готов эмигрировать в Америку, жениться на американке и забыть об ужасах своей страны. Он уверен, что Навальный — тайный агент Кремля, но если ему сказать, что он в таком случае тоже тайный агент Кремля, он начнет сердиться, хотя непонятно, по какому поводу. Он хочет быть вне всяких подозрений, подозревая конкретно всех. Европа у него — гнилая и декадентная, но он мечтает купить вид на жительство хотя бы в Болгарии. Утром он не любит власть, в полдень — оппозицию, затем все у него перемешивается. Его мозг похож на строительный снаряд, которым можно разрушать стены. Много пыли, много дряни. Но стоит только отвернуться от теории заговоров и увлечься какой-нибудь бытовой ерундой, как стены снова сами собой восстанавливаются и затем их нужно снова разрушать.
Расколотое сознание не имеет ни будущего, ни прошлого. Не имеет оно и настоящего. Но удивительное дело! Оно не руководит молодым человеком в его ежедневных действиях. Он учится, начинает работать, женится, скоро пойдут дети — это он исполняет без всякой теории заговоров. Вот почему нам не нужно торжество разума. При торжестве разума такое сознание убило бы человека, а так оно служит ему скорее теоретически, на уровне его размышлений о мире, а практически он руководствуется несколько дряблым, но вполне отчетливым здравым смыслом.
Существует ли прогресс? Половинчатый тип сознания, находящийся между народом и предполагаемой в будущем нацией, конечно, лучше, чем совок. В таком человеке есть потребительское начало, элементы индивидуализма и честолюбия, которые близки зачаткам европейской цивилизации. Но это не значит, что такое поколение молодых людей принесет большую и реальную пользу для страны. Скорее оно будет продолжать сомневаться, даже если оно возьмет власть в свои руки по биологическим причинам.
Что делать тогда высокосознательным обличителям тюрем и промежуточного сознания? Они остаются в меньшинстве. Чтобы победить, им нужно, попросту говоря, обдурить большинство, прикинуться тем, чем они не являются, бить себя в грудь так просто, без особой причины, рвать на себе тельняшку, ходить на русские марши. Не проще ли переродиться? Не проще ли забыть думать о населении? Может, пора уже подумать о себе? Но тогда как же Россия? Да никак. У нее есть неразгаданный иммунитет. На сколько его хватит, никто не знает.
От редакции
На прошлой неделе Виктор Ерофеев стал кавалером французского ордена Почетного легиона. До него этой чести были удостоены только трое русских писателей — Иван Тургенев, Илья Эренбург, Иосиф Бродский. "Огонек" поздравляет своего постоянного автора с высокой наградой.