Новые губернские власти всерьез озаботились своим имиджем: в крае создается прогубернаторский холдинг, в который войдут телеканал, радиостанция, несколько газет и сайтов. Его создание поручено челябинскому бизнесмену Кириллу Маркевичу, который, впрочем, не подтверждает того, что затеял бизнес в интересах действующего губернатора Виктора Басаргина. В интервью „Ъ“ Кирилл Маркевич рассказал о мотивах своего прихода в край, причинах политического противостояния местной элиты и «варягов», а также своих отношениях с главой региона.
Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ
«Медиа Пермского края идут собственным путем, в который я не верю»
— Судя по блогу, в Перми вы работаете последние несколько лет. Но медиахолдинг решили создать лишь в этом году, вскоре после того, как губернатором края стал Виктор Басаргин. Так совпало? Почему решили остановиться на покупке «Урал-Информ ТВ» (УИТВ)?
— До этого в Перми я занимался проектом в сфере строительных технологий. Это позволяло мне сначала периодически наведываться к вам, составлять какое-то впечатление о городе. Потом — фактически жить на два города. Ну а весной, после высвобождения из ряда проектов в Челябинской области, было принято решение о приобретении телеканала «Урал-Информ ТВ» — для создания на его базе медиахолдинга. Бизнес, который сегодня работает на Южном Урале, полностью настроен и позволяет интересоваться им буквально раз в месяц, лишь получая доход на банковский счет. Пермь — по духу столичный город. Мне здесь безумно нравится. Я сейчас считаю Пермь своим новым домом, а не пунктом командировки. Надеюсь остаться здесь как минимум надолго.
Почему «Урал-Информ ТВ»? Во-первых, рейтинги. По данным Gallup Media, «Урал-Информ ТВ» показывает неплохие результаты по объему аудитории на фоне конкурентов. По раскрученности среди политбомонда, может быть, УИТВ и отстает, но бренды, особенно среди политической тусовки, создаются очень быстро. Хотя ее мнение мне не особенно интересно с практической точки зрения, ведь я работаю на mass market. Во-вторых, это и определенные отношения с господином Уфимкиным (бывший гендиректор «Уралсвязьинформа» Анатолий Уфимкин, на тот момент владелец УИТВ. — „Ъ“).
— Что собой будет представлять медиахолдинг? Какие деньги вы готовы потратить?
— Уже начал меняться канал УИТВ, начиная от визуального оформления и заканчивая оборудованием. Запускаются новые проекты, например, рассчитанный как раз на широкую аудиторию интерактивный проект «Пермское времечко». С ним закроссирована новая газета — тоже «Пермское времечко». Она распространяется бесплатно и в ближайшие месяцы дойдет до каждого жителя Перми, появится во всех почтовых ящиках города: мы отталкиваемся от метода распространения «ковровыми бомбардировками». На днях к «Времечку» добавится и online-ресурс, который также будет очень простым и понятным для горожан. Таким образом, линейка этого проекта выстроится окончательно. «Времечко» продолжится и на радио: в Перми начнет вещание «Комсомольская правда FM». В течение октября мы запустим вторую газету, которая будет нацелена на совершенно другую аудиторию, на интересующийся класс. В работе — франшизный и собственный online-сервисы. Таким образом, заход достаточно широкий. Размер инвестиций не обсуждается — это внутреннее дело холдинга.
— По одной из версий, к проекту привлечены средства замминистра регионального развития РФ Романа Панова, депутата Госдумы РФ Олега Колесникова. Так ли это?
— С Романом Пановым я, безусловно, хорошо знаком. Впервые мы встретились в 1997 или 1998 году, когда он являлся директором ОАО «Страховая компания „СКМ“», а я уже работал в медиабизнесе. Меня пригласили в качестве антикризисного менеджера для того, чтобы поднять одну небольшую типографию. Страховая компания, которую возглавлял Роман, была крупнейшим кредитором и одним из учредителей этой типографии. Таким образом, бизнес-отношения с Романом закончились в конце 1990-х годов. Позже мы пересекались, но достаточно редко и только на уровне личного общения. Не могу сказать, что мое отношение к Роману как-то изменилось после возбуждения в отношении него уголовного дела. Его процесс весьма далек от меня, разбираться в нем я не собираюсь, а выстраивать или менять свою точку зрения без того, что самому досконально не понятно, не в моих правилах.
Теперь что касается Олега Колесникова. Если и связывать, то не с ним, а с его супругой Леной. Когда я работал первым замруководителя администрации губернатора Челябинской области, то был единственным выходцем из Магнитогорска. И, естественно, я неформально курировал любые выборы в этом городе. Когда Лена выдвигалась в депутаты заксобрания области по одному из магнитогорских округов, губернатор обратился с просьбой провести ее кампанию. Сегодня работа с Леной, уже как с действующим депутатом, продолжается. Это вовсе не бизнес-интересы, и тем более они не связаны с ее супругом. Поэтому медиахолдинг в Перми — мой личный интерес и мой бизнес.
— УИТВ за последние месяцы активизировался на рынке госзаказа, получая крупные контракты у администрации губернатора и администрации Перми. За счет чего удалось это?
— Это нормально, и мне не удается что-то сверхъестественное. Другие телеканалы получают больше. И не будь этих контрактов, мы жили бы и без них. Например, работая в СМИ Магнитогорска с конца 1990-х годов, я не имел ни одного государственного контракта. Если в Перми уже сложилась такая структура рынка, с госзаказчиками и исполнителями, значит, будем входить и работать на обычных, адекватных началах. Кто-то из руководителей СМИ начал нервничать, полагая, что все деньги начнут отправляться в губернаторский холдинг. Во-первых, не губернаторский. Во-вторых, не вижу ни одной причины, что заставила бы власти пойти на это. Поэтому я на подобный денежный «шоколад» не рассчитываю. Ну и, в-третьих, я пришел на УИТВ еще в июне, и с тех пор серьезного перераспределения средств не произошло. Зачем придумывать?
— Как вы оцениваете пермский медиарынок?
— В Пермском крае складывается совершенно парадоксальная ситуация. Общемировая и российская практика говорит об укрупнении медиаструктур и объединении их в холдинги. В Перми на начало этого года работал единственный условный медиахолдинг, в который входили телекомпания «Рифей» и газета «Местное время», но и его умудрились развалить. Медиа края идут каким-то своим собственным путем, в который я не верю.
Для примера приведу ресторанный бизнес в Перми, который даст фору Челябинску, Екатеринбургу и в какой-то мере даже Москве. Эта сфера здесь развита на высочайшем уровне. И таких сильных сторон у Перми достаточно много. Какой-то регион силен в одном, какой-то — в другом. Если говорить о медиабизнесе — вот для сравнения, в Челябинске уже на протяжении многих лет работает три телеканала круглосуточного собственного программирования. В Перми — ноль, только какие-то врезки в эфир. И это вас устраивает? Без обид, но уровень развития медиарынка в Перми — это начало 2000-х годов в Челябинске. Но если взять культуру, то в одни «Белые ночи в Перми» за месяц вкладывают 250 млн руб., что соизмеримо с бюджетом Челябинска на культурные мероприятия на год-полтора. Еще одно подтверждение — рынок радиостанций в Перми. Назовите мне еще один город-миллионник, где практически все лицензии на право вещания на FM-частотах принадлежат не местному бизнесу, а Москве. Почему местный бизнес так легко отдавал лицензии? Почему край не бился за них? В Челябинске, Екатеринбурге, Казани, Уфе вещают те же самые станции, но лицензиатами являются местные компании. Это еще одна картинка из области СМИ, которая позиционирует Пермь в невыгодном свете.
Сложно говорить о причинах такой ситуации. Территория не может развиваться во всех направлениях одинаково успешно. Но надо просто признать, что медиа — это не сильная сторона Пермского края, без упреков и обвинений. Подчеркну: я не говорю о творческой составляющей, о том, что здесь нет талантливых журналистов, наоборот, много интересных людей. А вот медиаменеджмент — большой вопрос.
«Наблюдается явный перекос в сторону критической позиции в отношении губернатора»
— Первые номера «Времечка» показали, что издание носит явно прогубернаторский характер…
— Да? Может быть. А в Перми обязательно, чтобы позиция СМИ была иной?
— Вы ведь утверждаете, что занимаетесь бизнесом. Значит, открыты и для людей, которые готовы заплатить, но за материал с иным содержанием.
— Вряд ли для всех.
— Почему?
— Каждый из нас может начать зарабатывать деньги еще кучей возможных способов, в том числе выйти на улицу, встать под фонарь и начать торговать собой. Но мы же этого не делаем, хотя возможность есть. Не делаем потому, что зарабатываем другим способом, который кажется более перспективным и соответствующим нашим представлениям о бизнесе, деньгах и жизни.
Если говорить про Виктора Басаргина, то — да, мы общаемся, есть определенные взаимоотношения. Как их описать? Пока затрудняюсь ответить конкретно.
Но обратите внимание на то, что по каким-то причинам в Перми наблюдается явный перекос в сторону критической позиции по отношению к губернатору. Появление чего-то нового, даже несоизмеримо меньшего по сравнению с привычными оппозиционными площадками, вызывает массу вопросов, удивление. Так случилось, что оппозиционная ниша уже занята. Поэтому меня интересует собственное поле, которое может быть использовано во всех возможных вариантах. Не забывайте: помимо власти есть реальная экономика. А системообразующий бизнес, крупная промышленность — они явно заинтересованы в стабильности и согласии, а не в оппозиции и не в перманентных скандалах внутри власти.
— Используемая риторика ваших СМИ напоминает предвыборные технологии. Ваши заявления о mass market, большом тираже скорее говорят о подготовке к выборам…
— Нет. Мы строим медиабизнес, который ориентирован не на привычную политтусовку, — со своей риторикой, стилем и формой. Мы нацелены на другой рынок, по крайней мере, во «Времечке». Совершенно другим продуктом станут «Ведомости», которые выйдут через неделю. Но я все время говорю: «Хочешь стать миллионером — торгуй пуговицами».
— Тогда почему власть акцептовала использование в ваших изданиях подобных, мягко говоря, не совсем чистых методов работы?
— Акцептовала? Да как-то не интересовался. Не совсем чистых? Не замечал. Непривычно резких — согласен. Но «Времечко» — это продукт редакции. Текст делается в телевизионном стиле, поэтому совершенно по-другому воспринимается. Это не та аудитория, которая читает «Business Class» или «Новый компаньон».
— УИТВ традиционно был площадкой для оппозиционеров. Частым гостем канала становился, например, лидер движения «Выбор» Константин Окунев. Теперь ситуация изменится?
— Мы открыты для всего того, что будет вписываться в нашу концепцию. С критикой он может выступить, вопрос — кого, чего и в каких СМИ. У нас есть ориентиры, но это не значит, что началось подобострастное заискивание, попытка оправдать любые действия. Хотя я не знаю злонамеренных действий того же губернатора, за которые ему сегодня нужно оправдываться.
— Осенью прошлого года приходилось оправдываться.
— За что?
— За Романа Панова. Как вы думаете, как справляется администрация губернатора с позиционированием Виктора Басаргина в СМИ?
— Повторюсь: бывает, говоря казенным языком, злой умысел. А бывают ошибки. Согласитесь, разные вещи и с разными последствиями. Если говорить про пиар губернатора, то не открою тайны, что это не самая сильная сторона его администрации. И, по-моему, сами чиновники придерживаются этого же мнения. К примеру, часть депутатов заксобрания в СМИ обвиняет губернатора в приукрашивании представляемых данных, например, по привлечению инвестиций. Хотя в действительности Виктор Басаргин объяснял сложившуюся ситуацию с точностью наоборот. Если я правильно помню его доклад в парламенте, то прозвучало, что Пермский край после кризиса 2008 года впал в стагнацию, из которой в отличие от соседей «благополучно» не выходил несколько лет. И движение, в том числе в направлении привлечения инвестиций, началось лишь в прошлом году. Депутаты в совершенно другой риторике, несмотря ни на что, обвиняют губернатора в рисовании радужных картинок. Непонятно, были ли они на отчете или нет?
А причина, думаю, в том, что не создано возможности для внятного объяснения тех или иных действий со стороны действующей власти. Не получается объяснять. Ведь власти в любом обществе гораздо сложнее объяснить свою позицию, нежели оппозиции. Она не несет ответственности, которая вынуждает подчас идти на не очень приятные шаги. Плюс — на оппозиции сконцентрировано внимание СМИ. Получилось, что априори власть плохая, а оппозиция хорошая. Я это говорю не потому, что собираюсь выполнять какую-то задачу по изменению ситуации. Это дело других людей. И, например, за все время нахождения в Перми я видел Дмитрия Самойлова (глава администрации губернатора. — „Ъ“) всего пару раз, а личных встреч и какого-либо разговора у меня с ним вообще не было.
«Уровень критического мышления в Перми зашкалил»
— Много ваших земляков работают на высокопоставленных должностях в правительстве края. Поддерживаете с ними отношения?
— В Перми не было ни одного чиновника, кого бы я знал до того, как приехал в город. Единственный человек, которого я знал до приезда в Пермь, — это Виктор Федорович, с которым я впервые столкнулся в Челябинске во время его работы министром регионального развития РФ.
— А вам поступало предложение занять должность в администрации?
— Нет. Заходил в регион для работы в совершенно другом формате. Наверное, я не самый плохой специалист в пиаре и СМИ. Но, не зная территории с этой точки зрения, не имея опыта работы непосредственно в территории, было бы опрометчиво что предлагать, что принимать предложение подписаться под ответственностью за такие тонкие процессы в Пермском крае. Возможно, эти слухи появились в связи с тем, что в администрации Челябинской области я работал именно в этой сфере.
— Пермская политическая картинка серьезно отличается от Челябинска?
— Приведу пример — в Перми, наверное, его воспримут как анекдот из жизни. Но когда губернатор Челябинской области отчитывается перед заксобранием о работе за год и ему не очень удобно приезжать к 10 часам утра, то заседание депутатов переносится на 11:00. И глава региона находит 25 минут, чтобы приехать и отчитаться. Сразу оговорюсь: это просто картинка в ответ на ваш вопрос, а не мое видение процесса.
Если говорить о различиях между Пермью и Челябинском, то они колоссальные. Есть ли в крае доминирующие персонажи на информационном поле? Нет. Поле очень разрозненно, размыто. Гражданское общество по своему уровню, по степени активности, бурления и кипения на три порядка выше, нежели в том же Челябинске. Одному из довольно влиятельных пермяков я задал вопрос: почему горожане так не любят свой город? Он удивился и оправдался историческими особенностями Перми, ролью интеллигенции, ей свойственен критический подход к действительности, которая и ругает, и любит свой город. Но, по оценкам социологов, такая группа, имеющая сбалансированный критический подход, в любом обществе обычно не превышает 7% людей. А в Перми, кажется, уровень критического мышления несколько зашкалил. В итоге львиная часть 16-летних выпускников, которые не могут позволить себе пресловутый критический подход к действительности, просто считают себя полными неудачниками, если не удается уехать учиться в другой город. Не горько? И одними «Белыми ночами» или всей культурной революцией эту проблему не решить.
— Но и эконом-жильем на Бахаревке тоже…
— В Челябинске также строится гигантский микрорайон, который застраивается жильем эконом-класса. В отличие от Перми, где планируется монолит, там строится панельное жилье, которое уже выкуплено на стадии котлована. В Челябинске мы вели кампанию по привлечению молодежи с севера, звали их учиться, строить у нас свое будущее. Из администрации ХМАО я получил несколько звонков с вопросами о баннерах на эту тему у них. Мы были заинтересованы в привлечении людей любой ценой. Наступило время жесточайшей конкуренции, необходимо тянуть человеческие ресурсы.
— И нынешняя власть, по-вашему, тянет?
— А куда тянуть? Я как человек, который захотел здесь купить квартиру, четко понимаю, что строительный рынок сдержан несколькими компаниями, цены задраны совершенно неадекватным образом. Люди на дефиците работают в режиме сверхприбыли. Объясните мне, что в Перми может стоить в полтора раза дороже, чем в том же Челябинске? Посмотрите на объемы ввода жилья. И после этого нам будут говорить, что не надо строить Бахаревку? С чьей-то легкой руки этот проект назвали губернаторским. Здесь опять ошибка в позиционировании. Проект реализует майские указы президента. Это госстроевский проект, в который Виктору Басаргину в силу его лоббистских возможностей удалось запрыгнуть с Пермским краем. Это совершенно очевидно, но пойди и попробуй продави этот проект в Перми.
— Нынешнего губернатора обвиняют в отсутствии внятной идеологии. Вы согласны с этим?
— Есть губернаторы-политики, а есть губернаторы — рабочие лошади. Один может зажечь людей и повести их за собой куда угодно и при этом не делать ничего. И я знаю таких губернаторов, хотя не имею в виду Пермский край. Они созданы в медийном поле, но в реальной своей работе делают в десятки раз меньше, чем Басаргин в Перми. Образ Басаргина, насколько я уловил, это строитель, предметный, конкретный, с горизонтом планирования в несколько лет. То, что эту идеологию приходится улавливать, а не «получать в лоб» в виде зажигательной речи, согласен, имеет место.
— Считается, что Виктору Басаргину не удалось выстроить отношения с бывшим губернатором Юрием Трутневым. Это так?
— Скорее это искусственно созданная картинка войны. Да, между людьми может не быть теплых личных отношений. Но мне не известно о военной ситуации и конфликте, который обсуждается многими. Гораздо больше негатива с других сторон.
— То есть депутаты, которые покинули последнее заседание заксобрания, представляют угрозу для губернатора?
— Это не угроза, а неприятный фон, проблемы, которые несут усложнение в работе губернатора. Здесь еще одна пермская особенность — бесконечно долго обсуждать, согласовывать, фонтанировать идеями. Наконец, где те, кто берет лопаты и просто начинает копать? Позорная ситуация с пермским аэропортом. Я вас уверяю: решение этого вопроса в Челябинске — неделя максимум. Факт, но магнитогорский аэропорт, построенный по аналогичному Перми проекту, реконструирован еще восемь лет назад. Предложенный инвестором (ООО «Кольцово-Инвест», которое входит в ГК «Ренова». — „Ъ“) механизм проекта реализован уже в половине российских городов. Может, стоит задуматься, в чем причина такой пробуксовки в Перми? Забалтывать проблему, уходить от ее решения можно сколько угодно.
— Но получается, и губернатор участвует во всеобщем «забалтывании» проблем?
— Я говорил Виктору Федоровичу свое мнение о риторике. Заметно, что он, как человек интеллигентный, пытается не утверждать свою точку зрения, а представлять факты, которые позволяют аргументировать его позицию — с тем, чтобы собеседник мог сделать выводы самостоятельно. Наверное, это логичный стиль для определенного уровня. Но в большинстве случаев «мочить в сортире» звучит гораздо понятнее, чем «проведение миротворческой миссии».
— Тогда в чем причины конфликта между местной элитой и «варягами»?
— Я не понимаю сегодняшнего отношения пермяков к «варягам», учитывая, какое влияние оказали приезжие в годы войны, во время великого переселения заводов, театров и так далее. Пермь и Магнитогорск, например, очень похожи смешением выходцев из самых разных культур, городов. Мой отец, например, в Литве родился.
Один из руководителей пермского землячества в Москве Евгений Сапиро, безусловно уважаемый человек, как-то написал, что доволен высокими результатами пермяков на федеральном уровне. В пример привел Юрия Петровича (Трутнева. — „Ъ“) и еще нескольких пермяков. Но почему-то ему горько и обидно, когда в Пермь приезжают «варяги», которые здесь тоже чем-то занимаются. Простите за примитив, но если из стада коров все время забирать лучших, то во что превратится стадо через три поколения? Я даже догадываюсь, кто в Перми выстраивал эти идеологические линейки, это действительно гениальный политтехнолог. И за появившийся мем «вексельбург» можно дать десять баллов за пиар-технику. Только строить дома это не помогает.
Посмотрите, сколько у вас уходило на строительство дорог, как выделялась земля в центре Перми для того же Юрия Борисовца, например (депутат заксобрания, в числе тех, кто покинул последнюю пленарку. — „Ъ“). Все поделено между местными элитами. Закрытость и изоляция привела к тому, что в крае приватизировано сначала все, что можно, потом — то, что нельзя, и, наконец, то, что осталось. Поэтому вся политика строится на сугубо экономическом интересе.