Премьера\кино
Возбудив острые превентивные споры даже среди тех, кто еще не насладился им воочию, фильм "Сталинград" завтра выходит в украинский прокат в количестве 150 копий и таким образом становится тотально общедоступен. Только что стало известно, что российская картина вошла в лонг-лист претендентов на "Оскар". Своим отношением к работе Федора Бондарчука делится АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Как в некоторых видах спорта, здесь уместна разветвленная шкала оценок — по технической части, по художественной, а также, никуда не денешься, по идеологической. Проще всего с первой. В минувший уикенд на экраны вышла "Гравитация", претендующая стать последним достижением кинематографа эпохи IMAX и 3D. Вероятно, не без оглядки на картину Альфонсо Куарона одна из зрительниц бондарчуковской премьеры воскликнула, имея в виду, разумеется, "Сталинград": "Это вообще не фильм, это космос!".
Воссоздать реалии Сталинградской битвы, даже в выбранном режиссером мини-масштабе (война бушует практически в одном доме, ставшем линией фронта, и в ближней округе), было столь же проблематично, как показать облик распавшейся на составные части космической станции и окружающего межзвездного пространства. Однако это все-таки было сделано усилиями профессионалов как старой, так и новой школы. Клипово-комиксовый стиль фильма, конечно, был сформирован на компьютере, но основа его заложена художником-постановщиком Сергеем Ивановым, рукотворно построившим этот потусторонний мир. Квартиры стандартного дома выглядят как библейские пещеры, и все это условное пространство создает первичную предпосылку для мифологических толкований фильма — в то время как словесные подсказки, вроде сравнения группы советских бойцов с апостолами, уже вторичны.
Выдержит ли достигнутый результат проверку голливудскими критериями — вопрос открытый. Однако сопоставление картины Федора Бондарчука с фильмом Жан-Жака Анно "Враг у ворот" (тот же Сталинград, суженный до масштабов одного дома, поставленная на уши для строительства мегадекорации немецкая студия "Бабельсберг", Джуд Лоу в роли русского снайпера) вполне корректно, счет 1:1. Хотя и то, и другое решение выглядит чересчур холодно и бесчеловечно: технологии не усиливают, а скорее гасят эмоции. В "Сталинграде" разбудить их не удается ни с помощью VIP-саундтрека (от Анджело Бадаламенти до Анны Нетребко и Земфиры), ни силой орудийного огня: пиротехнические эффекты пережили свой пик в эпоху "Апокалипсиса" Копполы и "Ватерлоо" Бондарчука-старшего, давно перекочевав в царство компьютерных игр.
Да уж, непростое дело — населить технологичное пространство, к тому же еще и квазиисторическое живыми людьми. К ним приближаются некоторые персонажи фона — старый солдат в исполнении Юрия Назарова или молодая черноволосая женщина с дочкой, которую немцы принимают за еврейку и заживо сжигают. Но на первый план выходит сталинградская beauty Маша (Яна Студилина), которую Творец наделил настолько арийской внешностью, что она снесла крышу у образцового офицера вермахта, капитана Кана, заставив его на время забыть, что вокруг идет сражение глобально-исторической важности. Рискуя карьерой и самой жизнью, он с болью признается: "Я пришел сюда солдатом, а ты сделала из меня зверя".
Женская харизма и мужская, которой наделил Кана актер Томас Кречман, практически steal the show (крадут внимание) у основной сюжетной линии фильма. Ее между тем формируют защитники Сталинграда, собравшиеся в интерьере того самого "библейского" дома, как бы Ноева ковчега перед вселенским потопом, только вместо водной стихии бушует огненная. Среди них есть и такие профанные герои, как гопник с говорящей фамилией Чванов (Дмитрий Лысенков), но опошлить Сталинградскую битву ему ни за что не дадут товарищи — поправят, подтянут до нужного морального уровня. Товарищи — это филармонический тенор Никифоров (Алексей Барабаш), деревенский увалень Астахов по прозвищу Тютя (Сергей Бондарчук-младший), ударенный тяжкой судьбой метростроевец Поляков (Андрей Смоляков) и стоящий во главе отряда героический мачо Громов (Петр Федоров). Великолепная пятерка, пусть даже с минусом из-за моральных недостатков гопника, но не будем забывать, что он отличный снайпер.
Ключевой героиней фильма по замыслу должна оказаться Катя (Мария Смольникова) — слегка юродивая русская мадонна, зачавшая в огненно-кровавом пекле еще одного героя фильма: он выступает в роли рассказчика, спустя 70 (!) лет оказавшегося в составе отряда МЧС на завалах Фукусимы. Хронологическая натяжка вполне простительна, учитывая, что авторов фильма уже давно отнесло от исторической реальности в область эпоса, мифа, или даже сказки, но сказка, напомним, самый идеологический жанр. И вот здесь начинаются главные проблемы.
Можно, конечно, счесть невероятно прогрессивным то, что патриотический канон вывернут в фильме наизнанку, и самым ярким героем оказывается немецкий офицер. Но ведь так сплошь и рядом случалось в советском кино: белогвардейцев, фашистов и разложившихся капиталистов играли самые красивые, самые сексуальные актеры, и эсэсовская форма Штирлица, так шедшая Вячеславу Тихонову, тоже была элегантным перевертышем. В данном случае, впрочем, перекос произошел скорее от слабости основной сюжетной линии: что получилось, то и хотели.
Другое достижение кто-то находит в том, что "Сталинград" якобы воспел кровосмешение вражеских наций, приведшее к сотворению нового послевоенного мира, где нет ни эллина, ни иудея. Однако бешеная страсть Кана к Маше, взаимная или нет, оказывается бесплодной. Что касается Кати, не знаю в точности, как было на самом деле, но один из участников проекта рассказывал в частном разговоре любопытную историю. Вроде как в первоначальной версии сценария Ильи Тилькина девушка была изнасилована и забеременела еще до того, как встретилась с советскими богатырями. Потом к работе над сценарием присоединился многоопытный Сергей Снежкин, и все поменялось: "Ведь нельзя показать, как фашисты...наших девок". Все-таки показали, но с проблемной, как бы отрицательной героиней Яны Студилиной, а положительную настолько вывели из-под подозрений, что теперь уже трудно понять, кому из наших "пяти отцов" она отдала свое сердце и все остальное — или то и впрямь было непорочное зачатие.
Пойдя по пути компромисса с каноном, авторы фильма хотя и опирались в чем-то на эпопею Василия Гроссмана "Жизнь и судьба", закономерно пришли к тому, что фильм получился еще более правоверным, чем в советские времена. Закадровый голос Бондарчука в интонации теплого официоза сообщает о том, что Сталинградская битва явилась переломным моментом в истории человечества. Русские и только русские спасли мир и продолжают его спасать — в Венгрии, Чехословакии, Афганистане, на Фукусиме и далее везде. Русские и только русские воевали, только они страдали, только они понимают истинную цену крови (примечательно, что, в отличие от советского военно-патриотического канона, где всячески подчеркивался интернационализм, среди бондарчуковских защитников Сталинграда нет ни украинцев, ни грузин, ни белорусов, не говоря уже о таджиках или узбеках). Апофеозом снисходительного отношения к остальному человечеству звучит из уст русского спасателя текст, адресованный лежащей под завалами немецкой девочке: "У меня было пять отцов, они все умерли, но я же не плачу". Этот текст явно рассмешил немку: "Пять отцов? Так не бывает". В ответ она слышит: "Много ты знаешь, девочка".
Спасает всю эту историю, как ни странно, буржуазность Федора Бондарчука — режиссера и общественного деятеля. Как-то продюсер "Сталинграда" Александр Роднянский обмолвился о том, что авторы нашей кинематографической "новой волны" хотят делать кино, словно они художники, а жить мечтают как буржуа. Бондарчук не притворяется большим художником, не скрывает свой новорусский вкус, не стесняется визуальных и музыкальных красивостей. Вполне возможно, их оценят и на "Оскаре". Патриотизм "Сталинграда" получается буржуазным, если не сказать бюргерским. Потому он и не выглядит совсем уж "квасным", и это, наверное, хорошо.