Дело о товарах четвертого сорта

Сотни миллионов рублей ежегодно теряла экономика СССР в начале 1930-х годов из-за выпуска некачественной и бракованной продукции. На эти деньги, как утверждали советские руководители, каждый год можно было строить дополнительно один завод-флагман советской индустрии или три крупных завода. Именно поэтому, исчерпав все возможности для убеждения бракоделов, в 1933 году ЦИК и Совнарком СССР приняли постановление об ужесточении наказания за выпуск некачественной продукции. Вскоре были проведены крайне интересные показательные расследования и суды, и выяснилось, что в стране существует продукция не только третьего, но и четвертого сорта.

ЕВГЕНИЙ ЖИРНОВ

Дрянь для себя

Те, кто жил в советские времена, прекрасно знают, что лозунг "Советское значит отличное" был не более чем лозунгом. Именно поэтому покупатели гонялись за любыми импортными товарами, даже польскими и югославскими, не слишком отличавшимися в смысле качества от изготовленных в СССР. Однако, слушая вздохи стариков о том, как хорошо было раньше, мол, "теперича не то, что давеча", мало кто представлял, что проблемы с качеством отечественных товаров существуют уже много лет.

Советские руководители и потребители столкнулись с ними во второй половине 1920-х годов, после начала индустриализации страны. Особенно обидным оказалось то, что еще совсем недавно, во времена новой экономической политики (НЭП), допускавшей частную инициативу в промышленности и торговле, качество товаров было существенно выше. Тогда, несмотря на процветавшие на государственных и частных предприятиях махинации и фальсификации, частная торговля, боясь потерять покупателя, не приобретала у производителей некачественные товары. Исключения случались, однако они лишь подтверждали общее правило. Но, как только НЭП начали сворачивать, проблемы с качеством товаров встали в полный рост. В июне 1929 года, например, на конференции в Бумсиндикате (синдикат бумажной промышленности) полиграфисты жаловались на качество бумаги и картона, произведенных на советских фабриках:

"В полученной, например, фабрикой "Светоч" партии английской папки не было ни одного листа без брака. Эта же фабрика получила с Балахны 3 вагона картона, который был весь в пузырях и слоился. В стопах бумаги, приобретенных Печатным двором (Ленинград), оказались гвозди, куски дерева и т. п... Стоимость всей вырабатываемой бумаги определяется в настоящее время в 165 млн рублей, причем не менее 10% падает в общем на брак. Таким образом, 16 миллионов рублей выбрасывается на ветер".

Большевикам, поднаторевшим за послереволюционные годы в проведении своей политики методами убеждения и принуждения, показалось, что решение проблемы лежит на поверхности. Надо усилить агитацию масс и одновременно ввести наказание за выпуск некачественной продукции — и массовое производство бракованных товаров прекратится само собой. Именно поэтому 23 ноября 1929 года высший законодательный орган страны — Центральный исполнительный комитет (ЦИК СССР) и Совет народных комиссаров СССР приняли постановление "Об уголовной ответственности за выпуск недоброкачественной продукции и за несоблюдение стандартов", предписывавшее ЦИКам союзных республик внести в уголовное законодательство статьи, предусматривающие наказание за систематический выпуск недоброкачественных изделий — до пяти лет заключения или до года исправительных работ. А за несоблюдение стандартов — заключение до двух лет или исправительные работы до года.

Однако ни агитация, ни наказания не приносили результата. В декабре того же 1929 года "Правда" сообщала о промышленности Ростова-на-Дону: "Усилился выпуск на рынок бракованных изделий. В некоторых отраслях брак превышает 25 проц., доходя до 50 проц.".

А на XVII съезде ВКП(б), открывшемся 26 января 1934 года, практически все выступавшие руководители говорили о проблемах с качеством строительства, техники и товаров. К примеру, Сталин в своем докладе среди главных недостатков в работе упомянул "совершенно недопустимое отношение к вопросу об улучшении качества продукции". О том же в отношении производства товаров говорил и председатель Совнаркома СССР В. М. Молотов:

"Если ко всем отраслям промышленности относится требование партии решительного улучшения качества продукции, то, пожалуй, в особенности это относится к производству товаров потребления. Перед легкой промышленностью стоят такие задачи, как значительное улучшение качества хлопчатобумажных тканей, улучшение окраски и рисунка, увеличение доли тонкосуконных и камвольных групп шерстяной промышленности, увеличение прочности обуви, переход к лучшим сортам тканей, посуды и т. д. Перед пищевой промышленностью особенно остро стоят задачи в деле улучшения качества продукции... Необходимо по всей легкой и пищевой промышленности пересмотреть ассортимент, запретить ухудшенные стандарты продукции и обеспечить твердое выполнение заданий партии и правительства по улучшению качества всей продукции".

Эти слова в своем выступлении на съезде подтвердил нарком снабжения А. И. Микоян:

"Некоторое время тому назад в беседе со мной торгпред СССР в Германии тов. Вейцер рассказал мне, что советские конфеты являются одними из самых лучших и продаются вне всякой конкуренции, а кое-где даже введены специальные повышенные пошлины на такой сорт наших конфет, как "раковые шейки", так как они побивают все местные конфеты своим первоклассным качеством. Итак, лучшие конфеты делаем мы, в СССР, а пойдите их купить — всюду ли их найдете? Вы увидите немало плохого качества конфет, изготовленных нашими фабриками и пущенных в продажу. Как это может быть, что наши фабрики могут делать и делают прекрасные конфеты для экспорта, а для себя делают часто дрянь? Ясно, что руководители фабрики ведут себя безответственно, не ощущают оперативного повседневного контроля за своей работой сверху, не чувствуют нажима и борьбы торговых органов с фабриками за лучшее качество, так как торговая сеть берет все, что фабрика ей предложит. Многие такие хозяйственники считают, что для внутреннего рынка и плохое сойдет, тем более что серьезных жалоб нет, все сходит гладко и безнаказанно, а плохие и низшие сорта товаров делать куда легче и без хлопот, чем делать первоклассный товар".

А нарком Рабоче-крестьянской инспекции Я. Э. Рудзутак констатировал:

"Зачастую качество продукции легкой промышленности таково, что она просто непригодна для потребления. При этом нет абсолютно никаких объективных причин для того, чтобы выпускать такую низкопробную продукцию. Я думаю, что очень многие из вас видели такой шедевр, как чайный стакан весом в четверть килограмма, который более пригоден в качестве ударного смертоносного орудия, чем для питья из него чая. При этом следует отметить, что стекольная промышленность вела учет своих производственных показателей, выпускала стаканы не по числу, а по весу. Таким образом, получалось, что чем тяжелее стакан, тем лучше показатели стекольных заводов. Разве мы этими мелочами не создаем совершенно отрицательного отношения у населения к легкой промышленности? Кому это нужно? Разве тут не проявляется простая небрежность по отношению к потребителю, по отношению к рабочему, колхознику, которым дается эта негодная продукция?"

Бедствие промышленности

Еще печальнее выглядело то, что тяжелая индустрия, которая опекалась руководством страны, выпускала продукцию, по уровню качества не отличающуюся от товаров для народа. Нарком тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе докладывал съезду:

"Качество нашей продукции заставляет желать очень многого. И это происходит очень часто не потому, что мы не умеем делать и не могли бы сделать, а очень часто это происходит благодаря невероятной небрежности, неаккуратности... Наши заводы построили прекрасный портальный кран для Магнитки, поставили его. Кран не работает — не работает уже в течение полугода. Те, кто установил этот кран, не позаботились, не посмотрели, не подумали о том, почему кран не работает... Я видел в Свердловске, на Верх-Исетском заводе, электрическую печь, изготовленную Электрозаводом, неплохо построенную. Но механизм не работает, шестерни на таком расстоянии друг от друга, что зубцы шестеренки не зацепляют друг за друга. И никто не позаботился, не удосужился поехать посмотреть, почему это так. У нас, у наших хозяйственников, до сих пор нет уважения к своей продукции, к своему труду. Любой захудалый заграничный капиталист, фабрикант, заводчик, когда он выпускает свою продукцию, накладывает на нее свою марку и следит, чтобы эта марка не была опозорена. А мы — партия поручила нам это огромное количество заводов, поручила нам такие гиганты,— мы о своей марке, о своей "фирме" по линии качества заботимся мало".

Не мог не удивлять тот факт, что такая же по качеству продукция изготовлялась даже для нужд Красной армии. Нарком по военным и морским делам СССР К. Е. Ворошилов жаловался делегатам съезда:

"Прежде всего о качестве продукции. Оно, качество, надо признаться, не всегда еще соответствует требованиям сегодняшнего дня. Взять хотя бы работу моторостроительной промышленности... Почему до сих пор еще некоторые из лучших заграничных моторов полегче наших, более экономны в расходовании горючего, более мощные и работают без переборки дольше наших? Конечно, качество работы и в этой области колоссально улучшилось, если сравнивать с тем, что было два года назад, но мы совсем не желаем равняться по плохому, мы требуем равнения по самым передовым образцам мировой промышленной продукции, по лучшим образцам наших достижений. Говоря кратко, качество продукции оставляет желать много лучшего. На многих заводах часты случаи грубой работы, снижающей боевую ценность наших заказов, все еще велик брак. Комплектность выполнения заказов, на что указывал уже съезду и в первую очередь нашим производственникам т. Сталин, сплошь и рядом не выдерживается. Взять хотя бы запасные части. Выполнить заказ на танк, трактор, автомобиль, самолет и прочее — все стараются. За невыполнение этих заказов греют, за выполнение хвалят. А запасные части, которые также должны быть поданы промышленностью,— это в последнюю очередь".

А главный контролер страны Рудзутак в своем докладе попытался оценить ущерб, который наносит экономике выпуск негодной продукции:

"Если, скажем, легкая промышленность дает плохо сшитый пиджак или плохо сшитую обувь, то она теряет на этом деле столько, сколько стоит материал этого пиджака или пары ботинок, и столько, сколько стоит рабочая сила, производившая эту продукцию. Если же мы даем стране плохую машину, то это значит, что мы несем убыток не только на себестоимости материала и производства данной машины, но что мы тянем вниз производство того завода, которому поставляем плохую машину, плохое оборудование. Поэтому плохая работа сказывается в кубе, в квадрате, десятикратно, потому что она тянет вниз хорошую производственную работу тех рабочих, которые работают на плохом станке, произведенном нашей машиностроительной промышленностью. Вот почему вопрос о качестве работы машиностроительной промышленности должен быть взят под особое наблюдение нашей партией, нашими руководителями-хозяйственниками и нашими партийными руководителями. Если мы на этом фронте не добьемся более резкого перелома и быстрого улучшения положения, мы по-прежнему будем нести большие потери. Это является одним из самых сильных тормозов нашего продвижения вперед... Брак на отдельных заводах достигает огромного процента. Нужно прямо сказать, что брак является бедствием для нашей промышленности... Каковы общие размеры потерь от брака? Этого никто не подсчитал. Во всяком случае, речь идет о сотнях миллионов рублей. По грубой прикидке получается, что только в одном машиностроении, если брать выпуск 1934 г., мы теряем на каждом проценте брака почти столько, сколько стоит московский завод "Шарикоподшипник", сколько стоит "Уралхиммашстрой", в три раза больше стоимости Московского завода револьверных станков, почти в три раза больше, чем стоит завод "Калибр". Подчеркиваю, что это потери от брака по машиностроению, которое работает значительно лучше других отраслей. Каков же вывод? Вывод тот, что по всему народному хозяйству наши потери от брака очень велики".

Брак в законе

На подобном фоне ужесточение наказания за выпуск некачественной продукции напрашивалось само собой. Поэтому за полтора месяца до начала съезда, 8 декабря 1933 года, ЦИК и СНК СССР приняли постановление "Об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции", в котором говорилось:

"Выпуск недоброкачественных или неукомплектованных машин, а также выпуск недоброкачественных деталей и материалов со стороны смежных заводов наносит существенный ущерб государству. Особенно нетерпим и преступен выпуск недоброкачественных и некомплектных изделий предприятиями, работающими на нужды обороны страны".

И вводились новые меры наказания:

"1. Установить, что управляющие трестов, директора предприятий и лица административно-технического персонала, виновные в выпуске недоброкачественной или некомплектной продукции, привлекаются к уголовной ответственности с применением меры судебной репрессии — лишение свободы на срок не ниже 5 лет.

2. Поручить Прокуратуре Союза ССР обеспечить неуклонное проведение в жизнь настоящего Постановления".

Прокуратура рьяно взялась за дело. 12 февраля 1934 года состоялась радиоперекличка — проходившее по радио совещание прокурорских и судебных работников. Выступавший первым прокурор СССР И. А. Акулов требовал от подчиненных возбуждать больше дел и добиваться максимальных наказаний:

"Каковы же основные минусы и недостатки в работе наших прокуроров мы имеем до сих пор в борьбе за декрет от 8 декабря? Прежде всего надо подчеркнуть крайнюю медлительность в расследовании и судебном рассмотрении дел. Из тех 150 дел, которые возбуждены по всему Союзу, через суды прошло, рассмотрено и вынесены приговоры только по 26 делам. Это свидетельствует о том, что судебное разбирательство двигается очень медленно. Прокуратура Украины, несмотря на наши неоднократные требования, до сих пор не могла получить сведения от своих областных прокуратур по вопросу о реализации закона от 8 декабря. Недавно приезжавший к нам прокурор Верховного суда Украины Бенедиктов привез данные о приговорах по 15 делам о качестве продукции. По этим делам осуждено 45 человек, из них только 4 осуждены на сроки от 5 лет и выше, к остальным применены более слабые меры социальной защиты. Непонятно, почему это произошло. Если это действительно дела, возбужденные в порядке применения нового закона, то почему не выносится наказание, предусмотренное этим законом? Если же это дела, которые возбуждены в другом порядке, почему они фигурируют как дела, возбужденные по закону от 8 декабря?"

Некоторые прокуроры, участвовавшие в радиоперекличке, докладывали об отдельных успешно завершенных делах, но Акулов требовал больше крупных дел: "Мелкие дела нам не нужны". И вскоре он уже рапортовал об успехах в борьбе с бракоделами:

"Фабрика "Волна революции" в г. Новозыбкове систематически выпускала недоброкачественные спички. По поручению Прокуратуры Союза прокурор Западной области расследовал это дело и установил, что за 8 месяцев 19ЗЗ г. фабрика уплатила 48 266 руб. по решениям арбитража за плохое качество продукции. Спички упаковывались в сырые осиновые ящики, отчего спички сырели и головки отваливались. Такой порядок упаковки был установлен по распоряжению заведующего производством Рощина и начальника комбината Аксенова. Оба они вместе с заведующим отделом технического контроля Баранниковым и сменным заведующим красильно-упаковочным цехом Борздыко преданы суду.

Текстильный комбинат "Большевик", являющийся одним из крупнейших предприятий Союза (г. Родники Ивановской промышленной области), систематически выпускал негодную продукцию... В первой декаде декабря было выпущено 69% брака, во второй декаде — 60%. В корпусе сушильных барабанов с наступлением холодов появилась течь. Грязная вода попадала на готовый товар и портила его. К уголовной ответственности привлечены директор комбината Иванов, технорук ткацкой фабрики Лебедев, старший мастер шлихтовального отдела Тугов, начальник 3-го корпуса ткацкой фабрики Иванов, технорук красильной фабрики "Большевик" Горожанин и красильный мастер комбината Тихомиров".

В ходе проверок и расследований всплывали удивительные факты. Один из ленинградских заводов выпустил большую партию ламповых стекол для железной дороги — 18 тыс. штук. Однако диаметр нижнего отреза стекол не соответствовал стандарту, поэтому они не могли быть использованы по назначению. Еще более интересная история стала известна в апреле 1934 года:

"Ленинградская прокуратура переслала Прокуратуре СССР дело о выпуске недоброкачественной продукции ф-кой "Красный фарфорист", так как дирекцией фабрики было заявлено, что выпускаемый фабрикой брак не противоречит техническим условиям, преподанным главным управлением стеклофарфоровой промышленности.

Проводимое в настоящее время расследование подтвердило это заявление. Действительно, временные технические правила, которыми регулируется качество продукции стеклофарфоровых фабрик, составлены настолько халатно, что потребитель "на законном" основании получает совершенно негодные вещи.

Например, для товара сорт IV этими правилами допускается "деформация и кривизна, не лишающая возможности использования изделия по назначению", или "несплошные рваные края, глубиной свыше 5 мм, не мешающие использовать посуду по назначению", и т. д. Образцы тарелок, фигурирующие в качестве вещественного доказательства по данному делу, подходящие под требование упомянутых правил, представляют собой настоящее издевательство над директивами партии и правительства о качестве продукции.

По имеющимся сведениям, и в других областях промышленности, например кожевенной, действуют крайне несовершенные технические правила.

На основании этих материалов Прокуратура CCCP поставила вопрос об обследовании всех действующих ОСТ (отраслевых стандартов.— "Деньги") и технических правил по всей промышленности".

Бесполезная показательность

Подгоняемые Прокуратурой СССР прокуроры на местах начали активизироваться, и в апреле 1934 года старший помощник прокурора Союза Г. К. Рогинский отмечал в докладе:

"За последнее время, особенно за март, мы имеем довольно значительный рост количества дел, возбужденных по закону 8 декабря. Однако анализ этих дел и качества проведенного следствия показывают, что в ряде случаев мы имеем погоню за количеством дел в ущерб качеству расследования и общей правильности возбуждения этих дел".

Недовольство Рогинского вызывало то, что среди подсудимых и осужденных слишком мало руководителей предприятий:

"По рассмотренным в суде 102 делам осуждено 143 человека, из них... директоров и руководителей предприятий всего 18%. Привлечение не тех лиц, которые должны были быть привлечены, приводит к необходимости затем, уже после вынесения приговора, дополнительно привлекать обвиняемых, что, естественно, смазывает весь тот эффект, который должен быть получен от каждого судебного процесса по закону 8 декабря".

Особенно возмущала старшего помощника прокурора СССР мягкость приговоров, вынесенных обвинявшимся в выпуске брака руководителям:

"Сталинградский крайсуд по делу выпуска хлебозаводом недоброкачественного хлеба осудил пом. директора завода к исправительно-трудовым работам, технического руководителя завода — к 5 годам лишения свободы условно, а мастера завода — к 6 годам лишения свободы.

Североосетинский облсуд за выпуск швейной фабрикой недоброкачественной продукции осудил директора завода к 1 году исправительно-трудовых работ, а начальников цехов к 6 годам лишения свободы.

Горьковский крайсуд по делу Арзамасской войлочной фабрики за выпуск недоброкачественной продукции специального назначения приговорил технического директора завода к 2 годам лишения свободы".

Но нерешительность судов объяснялась тем, что они плохо представляли себе, как именно применять постановление "Об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции". Возникали трудности с толкованием понятия "выпуск продукции". Плохой ремонт тракторов для своего совхоза — это выпуск или не выпуск? Высшие судебные инстанции отменяли решения нижестоящих, но ясность не наступала. Не меньше споров возникало и вокруг понятия о том, что считать случайностью, а что преднамеренным выпуском некачественной продукции и в каких объемах. В прокурорском обзоре судебной практики об этом говорилось:

"Ленинградский облсуд рассмотрел дело по обвинению заведующего пекарней N2 в Детском селе, его заместителя и трех пекарей по закону 8 декабря. По преступной небрежности обвиняемых в хлеб попадали "посторонние предметы", как-то: крысы, мыши, гвозди, окурки и пр. Ленинградский облсуд приговорил заведующего пекарней по закону 8 декабря к 6 годам лишения свободы, а остальных по ст. 111 к исправительно-трудовым работам. СКК (судебная кассационная комиссия.— "Деньги") Верхсуда РСФСР (дело N22822) изменила квалификацию на ст. 111 УК на том основании, что имевшее место с января этого года двукратное нахождение в хлебе запеченных крыс и мышей не дает оснований для применения закона 8 декабря. Остается пожалеть, что кассколлегия для руководства судам не указала, в скольких выпечках нужно находить крыс и мышей для того, чтобы иметь основание применить закон 8 декабря".

Ко всему прочему кампания по борьбе с бракоделами, как обычно, быстро начала сходить на нет. Исполнители устали, руководителей страны озаботили новые проблемы, и в постановлении оперативного совещания при прокуроре Союза ССР от 3/VIII 1934  г. по докладам прокуроров Московской, Воронежской, Ленинградской, Иваново-Промышленной области и г. Москвы констатировалось:

"Представленные прокурорами указанных выше областей доклады о работе по закону от 8 декабря, как равно и материалы, имеющиеся в распоряжении Прокуратуры Союза по всем остальным краевым и областным прокуратурам, свидетельствуют о том, что работа органов прокуратуры по реализации закона от 8 декабря за последние 3 месяца (май-июль) оказалась свернутой".

Но самое главное заключалось в том, что прокуроры и судьи видели: аресты и приговоры, если и ведут в отдельных случаях к уменьшению брака, дают только краткосрочный эффект. Как только через месяц-другой воспоминания о показательном процессе начинают тускнеть, все возвращается на круги своя.

Именно поэтому в 1940 году к вопросу вернулись, и 10 июля появился указ Президиума Верховного Совета СССР "Об ответственности за выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов предприятиями" с новым уточнением и усилением мер воздействия:

"1. Установить, что выпуск недоброкачественной или некомплектной промышленной продукции и выпуск продукции с нарушением обязательных стандартов является противогосударственным преступлением, равносильным вредительству.

2. За выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции и за выпуск продукции с нарушением обязательных стандартов директоров, главных инженеров и начальников отделов технического контроля промышленных предприятий предавать суду и по приговору суда подвергать тюремному заключению сроком от 5 до 8 лет".

Прокуратура вновь провела кампанию с громкими арестами. В сообщении ТАСС от 26 июля 1940 года говорилось:

"В Горьковской области возбуждено дело в отношении руководителей завода "Красная Этна". Этот завод с 14 по 23 июля систематически выпускал недоброкачественные детали. Расследуется дело о выпуске недоброкачественных авточастей заводом "Автоприбор" (Московская область)".

В декабре 1940 года прокуратура Союза докладывала в Совнарком СССР о достигнутых успехах:

"Со дня издания Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 10 июля с. г. органами прокуратуры было закончено следствием и направлено в суд 363 дела о преступлениях, предусмотренных Указом".

Впрочем, несмотря на аресты и суровые приговоры, в годы войны на советских заводах выпускались танки с негодной броней и некачественные самолеты. Мало что менялось и в дальнейшем. В 1976 году в ЦК КПСС рассматривали письмо И. М. Колесникова из Ставропольского края:

"Наш колхоз "Родина" получил в этом году 18 комбайнов "Нива" завода "Ростсельмаш". В двенадцати комбайнах сразу заклинили тормозные колодки. В одном комбайне топливный бак оказался со сквозными разрезами, в другом смят кожух колосового шнека. На всех восемнадцати отсутствуют редукторы барабана. В топливной и масляной системах полно стружки. Многие болты крепления просто забиты молотком, а не закручены, как положено... А ведь "Ниве" присвоен Знак качества".

Для тех, кто забыл или не знает, знак качества и означал "Советское значит отличное".