Дебаты - двигатель прогресса

Вопрос, станет ли Россия одним из лидеров высокотехнологичного производства, может показаться издевкой. Тем не менее находятся люди, которые способны не только отвечать на него утвердительно, но и отстаивать свою позицию — не только словом, но и делом.

КРИСТИНА ЛОГИНОВА

На многих, если не на большинстве отраслевых конференций участников беспокоит одна и та же проблема: очень неудобно спать. Затасканные и "зализанные" — не обидеть бы кого — аргументы, неструктурированные и категорически затянутые выступления, невнятная инфографика в презентациях.

Создатели формата "Ночь дебатов (Debate night)" попытались (уже не в первый раз) уйти от этих бед, организовав нечто вроде футбольного матча. А для большей наглядности провели дискуссию в технополисе "Москва". Даже в Текстильщики, на территорию завода "Москвич", через вечерние пробки на него приехали несколько сотен человек. Главная "фишка" формата — две команды: за и против. Четкая, отчасти отрепетированная аргументация. Все для того, чтобы уйти с мероприятия с максимально ясной картиной.

Модератор — руководитель департамента правовой политики и общественного развития фонда "Сколково" Алексей Иванов — хоть и цитировал Сократа, увы, робел. А некоторым зрителям показалось, что еще и подыгрывал команде "За". Ему и правда по работе положен оптимизм.

Гендиректор Центра инновационного развития Москвы Константин Фокин был, напротив, вполне уверен в своих силах, каламбурил, что формат дебатов в России появился давно, зародившись ни много ни мало на кухне, и постепенно трансформировался в более цивилизованную форму, которую он, собственно, и рад представить. Образ "кухонных посиделок" залу понравился и стал своеобразным символом вечера. Игорь Ищенко, генеральный директор технополиса, по поводу цивилизованности не согласился, отшутившись насчет обязательного присутствия алкоголя на встрече такого формата. Впрочем, "Деньги" готовы напомнить, что обязательным и главным элементом любого подобного мероприятия является networking, главное — не перебирать ни с коммуникациями, ни с фуршетными напитками.

Министр правительства Москвы Алексей Комиссаров сразу же пошел в атаку, заметив, что человеческие ресурсы — ключевой фактор развития инновационного и высокотехнологичного производства. А человеческий потенциал — один из главных факторов. Он подчеркнул, что в России много образованных специалистов, востребованных в этом секторе экономики. Судя по докладу Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) "Взгляд на образование 2012", который ставит РФ на первое место по количеству людей с высшим образованием, это действительно так.

В подтверждение своей точки зрения московский чиновник привел пример конструкторского центра Boeing Russia в Москве. По его словам, этот центр — самый большой в Европе, в нем по контракту работает около 1200 инженеров, так что даже сам факт его существования заставляет США нервничать. Удачная домашняя заготовка, если не считать того, что сам Boeing Russia называет себя лишь крупнейшим в Восточной Европе.

Продолжая нещадно засыпать аудиторию цифрами и фактами, Алексей Комиссаров добавил, что если в прошлом году Москва занимала 192-ю позицию в мире, то в этом — уже 74-ю (согласно Глобальному рейтингу инновационных городов мира от 2thinknow). Комиссаров сообщил, что, по оценке Dow Jones (в рейтинге Dow Jones VentureSource), Россия вышла на первое место в Европе по росту венчурного рынка и на четвертое — по объему венчурных инвестиций. Не уточнив, правда, на каком месте она была бы, если бы речь шла только о частных инвестициях, без учета госпрограмм и институтов развития.

Леонид Меламед, генеральный директор компании "Композит" (портфельная компания "Роснано"), второй участник команды "За", согласился с г-ном Комиссаровым в том, что Россия — страна не только с всеобщим высшим образованием, но и с высоким уровнем его престижа. Основой нового роста, отметил он, будет высокая конкуренция и "приличные инновации". То есть на данном этапе наш инновационный сектор находится в несколько "неприличном", неподобающем ему виде. Приход новой волны политиков и менеджеров — людей с совершенно иным уровнем образования и "знания движущих сил приводных ремней мировой экономики", как выразился Меламед, грозя кулаком какому-то невидимому врагу (возможно, старой волне политиков и менеджеров), является дополнительным фактором, который может обеспечить России высокий уровень инновационного производства.

Можно ли говорить о том, что, если страна не производит iPhone или не имеет равных компании Foxconn по производству электроники, она не является высокотехнологичным государством? Сергей Архипов, заместитель гендиректора по инновациям ОМЗ и президент клуба выпускников Гарвардского университета, предпочел взять быка за рога. Он заявил, что Россия уже является лидером высокотехнологичного производства.

По словам Архипова, путь России — не гнаться за тем, чтобы производить что-то чуждое для российского бизнеса, но пытаться усиливать свои позиции в том, в чем это возможно. Огромную роль могут сыграть атомная промышленность и освоение космоса. Тем более что атомная промышленность как сфера, требующая комплексной работы по созданию сложных систем, одно из уникальных конкурентных преимуществ российского бизнеса. Примеры Тяньваньской АЭС и еще нескольких пришлись как нельзя кстати.

Против

Команде "Против" не повезло с самого начала: микрофоны отключались, время ужимали, модератор проявлял сомнительное остроумие, предлагая задействовать "силу голоса". Естественно, шуточки об обскурантизме не заставили себя ждать. Преодолев все препятствия, Эльдор Азизов, гендиректор компании "Никохим", подмигнул оппонентам: мол, сложно критиковать позиции, если они отсутствуют. Весельчак Азизов залу понравился — в первый раз прозвучали аплодисменты.

По мнению Азизова, важный момент в обсуждении перспектив страны на лидерство — по возможности не путать высокотехнологичное производство с производством в сфере высоких технологий, а также с высокотехнологичными продуктами. "Любое конкурентное производство в нормальных конкурентных условиях должно быть высокотехнологичным,— заметил Эльдор Азизов,— иначе оно не выживает".

В нынешних условиях лидером высокотехнологичного производства Россия стать не сможет, категорично заявил Азизов, сославшись, однако, именно на нынешние условия. На сегодняшний день, отметил он, существуют всего две успешные модели развития — англосаксонская и азиатская, и Россия на данный момент не представляет ни одну из них. Азиатская модель (Корея, Сингапур, Китай), основанная на прямом вмешательстве и влиянии государства, а также формировании четкой промышленной политики, определении приоритетов и их последовательной реализации, может стать реальным выходом из сложной российской ситуации. Но для того, чтобы она была реализована, должна быть сформулирована четкая промышленная политика, в принципе отсутствовавшая на протяжении долгих лет. У англосаксонской, по-видимому, шансов нет совсем.

Гендиректор рейтингового агентства "Эксперт РА" Дмитрий Гришанков был — вполне ожидаемо — согласен с коллегой по команде: Россия на лидерство совершенно не обречена. Даже более того, он не скрывал недоумения насчет самого предмета спора, да и вообще его целесообразности при такой очевидной ситуации. Гришанков рубил с плеча: в России нет проектов, узнаваемых за рубежом, отсутствуют хорошие школы, имевшиеся ранее, но разрушенные в постсоветское время, и, что самое главное, не существует малого бизнеса и его культуры.

Впрочем, бренд страны еще работает, выпускники российских вузов востребованы в престижных компаниях за рубежом. И огромное количество специалистов, без которых стать лидером высокотехнологичного производства невозможно, утекает на Запад.

Александр Грачев, генеральный директор SPT Group, оказался еще большим пессимистом. По его словам, страна сейчас переживает период падения высоких технологий. Речь о том, что реальные достижения советского периода используются бездумно, а новых, реально ощутимых перспектив и заделов на будущее просто нет. Он считает, что при нынешнем темпе роста высокотехнологичного производства под сомнением может оказаться само существование страны. Россия, заметил Александр Грачев, может быть либо сильной, либо не быть вообще. Если в прошлом веке силу страны определял уровень индустриализации, то в нашем веке показателем является уровень высоких технологий. А он-то на данный момент практически равен нулю.

Казалось бы, выступавший с заключительным словом заместитель главы Минкомсвязи Марк Шмулевич должен был оказаться оптимистом и продемонстрировать уверенность в том, что Россия таки станет одним из лидеров высокотехнологичного производства. Чиновник, впрочем, предпочел уклончивость: "Люди с аналитическим складом ума, отвечая на этот вопрос, наверное, вполне могут ответить "нет"". Однако поскольку в данном случае "ответ на вопрос зависит от самого вопроса", в некоторых сегментах это все может произойти. Обусловлено это совокупностью нескольких условий — человеческим фактором, сегментацией производства в сфере высоких технологий, а также "некоторыми внешними факторами".

Видимо, под последним имелось в виду банальное: если нефть подешевеет, придется что-то делать. Впрочем, сам Шмулевич ссылался на "Сценарии для Российской Федерации", доклад Всемирного экономического форума, который действительно предусматривает возможность того, что Россия может стать успешной высокотехнологичной державой. Рано или поздно. Но скорее когда-нибудь, чем рано. При условии существенного улучшения делового климата и сохранения системы образования.