Доведение до самобытности

Очень символично, считает наш автор, что требования придворного режиссера о создании новой идеологии и бунт в Бирюлево почти совпали

Дмитрий Орешкин

2014 год предназначен стать годом культуры. Это теория. Тем временем в Бирюлево толпа, вдохновленная лозунгами "Россия для русских" и "Русские, вперед!" (ну и немножко водки, само собой), громит торговый центр "Бирюза" и вершит самосуд над некстати подвернувшимися под руку "чуреками". Торжествует попранное чувство национальной гордости бирюлевских великороссов. "Кто нас обидит, трех дней не проживет" — так, кажется, было сказано? Через день на юге Москвы зарезали узбека; на востоке — азербайджанца.

Никита Михалков, выступая в Совете федерации по случаю грядущего года культуры, назвал возрождение идеологии вопросом национальной безопасности. Спикер Совфеда Валентина Матвиенко подтвердила, что страна переживает "прямую интервенцию совершенно чуждых для нашей самобытности и культуры веяний и течений".

Хотелось бы поподробней насчет самобытности: уж больно емкое понятие.

Идеология — штука действительно очень важная. Министр культуры Владимир Мединский убежден, что "без идеологии человек становится животным". А с идеологией? Великий идеолог германского народа Адольф Гитлер легко освободил своих солдат от "химеры, именуемой совестью" и благословил на славную войну за тысячелетний рейх. Что, понятное дело, для начала подразумевало чистку Европы от этнической грязи, упаднического искусства дегенератов и прочих чуждых веяний.

Идеологи "Аль-Каиды" во имя грядущего равенства, справедливости и счастья народов под святым знаменем шариата призывают вести беспощадный джихад против "иудохристианской цивилизации", обманом покорившей мир и жадно пьющей кровь порабощенных народов. Тоже хорошее дело. Нуждается, конечно, не только в физическом уничтожении кровососов везде, куда дотянется карающий меч Аллаха, но и в очистке лика земли от чуждого идолопоклоннического хлама в виде тысячелетних статуй Будды.

В поисках Родины

Государственная (в устах Михалкова — национальная, хотя здесь есть нюансы) идеология хороша тем, что ведает абсолютную истину и потому безошибочно судит как о прошлом, так и о будущем. Что для России самобытно, а что чуждо. Никита Сергеевич Михалков, например, самобытен. А Никита Сергеевич Хрущев, наоборот, чужд. Или, допустим, Горбачев с Ельциным. Откуда только берутся такие в нашем Отечестве? Не иначе агенты влияния.

Есть и чисто метафизическая проблема. Допустим, вслед за Михалковым народонаселение соглашается занять единственно правильную идейную позицию державничества (государственничества тож). В самом деле, приятно же себя сознавать частью государствообразующей нации, правда? Но тогда придется ответить вот на какой вопрос. За последние 100 лет в России было три государства: романовская монархия, Союз Советских Социалистических Республик и капиталистическая Российская Федерация. Нельзя сказать, чтобы все три сильно друг друга любили. Кому же должен присягать правоверный державник? Логично, чтобы при царе он был монархистом, при большевиках — сталинистом, при Горбачеве — прорабом перестройки, при Ельцине — ельцинистом, при Путине — путинистом. Верно?

Не сомневаюсь, что идеологи найдут достойный ответ. Собственно, он давно найден: один креативный патриот кровью сердца написал три разных текста одного и того же гимна — на одну музыку, но под трех разных начальников. Не жалея себя, подобно Луи Пастеру, на собственном опыте доказал, что для хорошо вышколенного и правильно стимулированного советского писателя понятия "Отечество" и "ваше превосходительство" сливаются до полной неразличимости. Что автоматом устраняет проблему государственной лояльности: где начальство, там и Родина.

"Союз нерушимый (нерушимый?!) республик свободных (свободных?!) сплотила навеки (навеки?!)..." Ну и так далее. Поразительное художественное чутье. Надо же было так точно уловить социальный заказ!

Кстати, к великой Руси никаких вопросов нет. Во-первых, это выражение не его; во-вторых, она действительно великая, ибо кроме нашего номенклатурного акына дала миру речь и дыхание Пушкина, Гоголя, Булгакова, Платонова, Бродского, Мандельштама и других невероятно свободных и одаренных людей.

Сомнения в другом: что подобный ответ в одинаковой степени может удовлетворить сразу всех державников. Есть же среди них и честные люди в конце концов. А это, в свою очередь, значит, что единая даже для секты патриотов-державников идеология, которой взыскует трепетная душа нашего режиссера, невозможна даже теоретически. То есть, возможна, конечно, но именно как пустая, ни к чему не обязывающая выдумка. Вроде проекта вечного двигателя: нарисовано — вот и слава богу. А что не летает и не катается, так и черт с ней. Пожалуйте в кассу — за разработку и модернизацию духовных скреп.

Вот, к примеру, Михалков образцом самобытности считает консервативное царствование Александра III, а для идеолога державности и патриотизма Александра Дугина это воплощенный кошмар западнического петербургского периода, когда обер-прокурор Святейшего синода Победоносцев третировал истинно самобытных старообрядцев. Если что их и объединяет всерьез, то только подчеркнутый консерватизм (апеллирующий, на самом деле, к разным образам России) и недоверие к Западу. У которого, кстати, оба заимствуют базовые понятия для построения своих схем. Не говоря уж про технические средства их воплощения вроде компьютеров, ТВ, кино, книгопечатания и интернета.

Идеология отличается от грубой действительности тем, что позволяет легко прикрывать логические и фактологические прорехи дерюгой потемкинской деревни. Выглядит красиво, а за декорации авось не заглянут. Нешто мы не патриоты в конце концов?!

Призыв к обороне

Меж тем в словах об идеологии как основе большой страны есть правда. Само понятие "Большая страна" как источник радости и гордости является своего рода идеологией. Но именно здесь начинаются проблемы.

"Россия для русских" — это идеология? Безусловно. Весьма популярная и действенная. Кстати, это как раз формула государя Александра Александровича (третьего). Но сегодня она наполнилась принципиально новым содержанием и де-факто означает не экспансию, а, напротив, готовность поступиться державными территориями ради того, что называется национальной идентичностью. "Оставьте нас в покое, убирайтесь к себе на Кавказ!" — это, прямо скажем, не логика генерала Еромолова.

При Александре III европеизированная Россия, пользуясь долгосрочными плодами либеральных реформ Александра II (они раскрепостили экономику, рабочую силу и интересы провинции) и, как положено, понося эти самые реформы, успешно набирала политический вес. При этом столь же незримо накапливая долговременное отставание и закладывая основы грядущих проблем в будущих войнах с Японией и Германией. Так или иначе, в силу очевидного технологического, организационного, культурного и демографического перевеса над Кавказом и Средней Азией Россия легко расширяла и осваивала новые земли на архаичном полукочевом Востоке, и это самоочевидно воспринималось как расширение именно русского (европейского) ареала. Иначе и быть не могло: все население Туркестана в ту пору составляло около 7 млн человек. Сегодня здесь более 50 млн — и население растет опережающими, в сравнении с Россией, темпами. По-прежнему заметно отставая в образовании, квалификации и уровне жизни.

"Визовый режим для азиатов!", "Хватит кормить Кавказ!" — сегодня звучит как откровенно оборонительная стратегия. Налицо разворот вектора патриотической риторики от стремления вовне к движению вовнутрь. Хотя, похоже, сами идеологи патриотизма еще не отдают себе в этом отчета. По инерции кипятятся насчет Сирии, Боснии, а сами не могут переварить и привести в приличный вид даже Южную Осетию, не говоря про Приднестровье или тем более Украину.

Пятнадцати лет не прошло, как патриоты праздновали победу русского оружия над отвратительной Ичкерией: "Хрена вам лысого, а не суверенитет! Не отдадим ни пяди священной земли!" И вот из тех же уст, с тем же напором слышится нечто прямо противоположное: "Ишь, сколько их понаехало!"

Простите, господа, а когда вы аплодировали кишкомотальному телепатриотизму Невзорова и голосовали за победителей, поднимающих Россию с колен, вам, наверное, мыслилось, что после славной победы все вайнахи на Луну взовьются? Или в Казахстан, как при Сталине? Точнее, вы вообще на эту тему тогда задумываться не утруждались.

Теперь скажите, как быть в смысле конкретной управленческой практики? Визы для СНГ вводить или нет? Ограничения смуглых против бледнолицых? Может, найдутся еще какие-нибудь предложения? Вернуть институт прописки, запретить чужакам въезд в Москву... Выслать в Сибирь... Не стесняйтесь, высказывайтесь.

Президент отвечает: нет. Виз быть не должно. И это правильно. Во-первых, введение виз означает отказ от провозглашенной им же идеологии Евразийского союза, единого таможенного пространства, уникального геополитического кода и цивилизационной исключительности Большой России — Евразии. То есть отказ от воспетой Михалковым идеологии Большой страны. Не своей же рукой ее рушить!

Во-вторых, ограничить въезд в Москву не удавалось даже в советскую эпоху — город пух, как на дрожжах, вопреки самым лютым запретам и ограничениям. И при Сталине, и при Брежневе. В окраинных общагах, заселенных несчастной лимитой, точно так же процветало пьянство, поножовщина, разрасталась многослойная помойка под окнами и женщины старались лишний раз мимо не проходить. Особенно вечером. Почему? Да потому что советская власть одной рукой затыкала дырки для притока новых горожан, а другой сама же заманивала в столицу строителей, работяг на конвейер, водителей автобусов и т.д. и т.п.

"Москва,— говорил (но не писал!) классик советской экономической географии Николай Николаевич Баранский,— оказалась сильнее большевиков". Тем более это актуально сейчас, в эпоху возросшей мобильности населения, информационной прозрачности и быстрой реакции экономических и социальных систем на ошибки менеджмента.

Нет, еще раз для тех, кто в танке: в области идеологии вы вольны нести любую теоретическую пургу про то, как все можно было бы сделать "по уму", как бы славно нам жилось без "них", со своей драгоценной самобытностью и нетленной уникальностью.

Интересно, кстати, чуждый стяжательству Михалков, который так настаивает на создании клуба благородных начальников (за казенный счет, понятно), свои трудовые сбережения хранит в патриотических рублях, лукашенковских "зайцах" или... неужели?!. страшно подумать... нет, нет, решительно невозможно!

Но, к сожалению, есть еще и приземленная практика. Без мигрантов город утонет в мусоре, останется без транспорта, торговли и строительства. Иль уже забыли, как блаженной памяти Юрий Лужков решительно боролся с засильем кавказцев на продуктовых рынках и требовал, чтобы торговали только женщины с местной регистрацией и славянской внешностью? Дело предсказуемо кончилось полной и окончательной победой патриотической идеологии: розничные цены выросли (а вы чего хотели?!); число смуглых торговцев и околоторговых менеджеров увеличилось; откаты в районные управы поднялись.

Идеология для бедных

То есть в смысле практики все ясно. Впрочем, в смысле идеологии тоже. Сколько угодно и чего угодно. Хотите — про стирание грани между городом и деревней. (Небось забыли про такого идеологического зверя? А ведь был, был, водился в изобилии на страницах партийных журналов и диссертаций. А уж сколько хитроумных охотников-следопытов кормилось за его счет!) Или, если угодно, про сталинскую дружбу народов. Ведь было же такое социальное явление. Вот и товарищ Рашкин из КПРФ официально подтверждает. Еще как было! Очень многие наблюдали на личном примере друзей и знакомых. А также в виде красивого фонтана на ВДНХ, в виде выступлений национальных ансамблей песни и пляски, в формате замечательного кинофильма "Свинарка и пастух".

Теория тем и хороша, что позволяет товарищу Рашкину и его друзьям смело предлагать испытанные временем идейные решения, не замечая изнаночной стороны процесса. Ну не хочет Рашкин знать, что по мере быстрого роста населения в советской еще Средней Азии там все чаще сталкивались местные с русскими "колонизаторами". В 70-е и 80-е в Фергане, а к началу 90-х — уже и в Ташкенте. В Алма-Ате — или тоже забыли про Колбина и "декабристов"? А в Нальчике русских, случалось, резали и в 60-е.

Другое дело, что об этом почти никто не знал. А те, кто знал, боялись говорить. Ну так на то и идеология, чтобы держать людей в вымышленном мире и рассказывать, как им славно живется под истинно народной властью.

Только надо все-таки понимать, что в век интернета это блаженное неведение вернуть технически невозможно. Плюс к этому произошли необратимые и вполне объективные демографические и социокультурные изменения. Не слишком, вообще говоря, связанные с действиями властей. Вольно вам рассказывать себе и слушателям про демографические преступления Ельцина и Чубайса, а загляните в Белоруссию или в Молдавию с Приднестровьем, где вообще многие годы у власти сохранялись коммунисты, увидите там все то же самое.

Так что убедительная идеология для бедных — это одно, а реальное решение реальных проблем — нечто совсем другое.

За победной изнанкой сталинской дружбы народов спрятано столько засохшей кровищи, что порядочному специалисту стыдно даже заикаться насчет спасительной коммунистической идеологии. Например, высылка 172 тысяч корейцев с Дальнего Востока в Среднюю Азию еще в 1935 году только затем, чтобы те не оказали поддержки японским агрессорам, если те вздумают покуситься на священные рубежи. Или полмиллиона чеченцев и ингушей, высланных в Казахстан и Киргизию в 1944 году за предательство. Около 200 тысяч крымских татар — в Узбекистан и Казахстан. 367 тысяч немцев Поволжья, еще 100 тысяч из завоеванной Пруссии — этих в основном в Сибирь. 97 тысяч калмыков — тоже в Сибирь. 69 тысяч карачаевцев (из их общего числа по переписи 1939 года, впрочем фальсифицированной, 70 301 человек) — опять в Казахстан и Киргизию...

Ну и еще, само собой, около 300 тысяч ссыльно-переселенцев из Прибалтики, а там еще вдали маячат поляки, турки-месхетинцы, греки, армяне, финны, евреи, азербайджанцы — просим прощения, если кого забыли. Вот, например, украинцы. Да и белорусам досталось за буржуазный национализм. Не говоря уж про русских! Этих мочили буквально за все, благо им счета нет: за то, что буржуи; за то, что, наоборот, социал-демократы, меньшевики и эсеры. За то, что коммунисты. За то, что кулаки. За то, что спецы и вредители. За то, что были в плену и в оккупации. За то, что лишнего насмотрелись по заграницам. За менделизм-морганизм. За валюту. Но такая, знаете ли, живучая нация попалась — вроде уж совсем за три поколения позвоночник перебили под гром победной риторики — ан все елозит еще, пытается подняться.

В общем, всех, кто попал под каток советской дружбы народов, не перечислишь. Что ничуть не мешает товарищу Рашкину объяснять, что без возвращения к проверенному временем опыту сталинского решения межнациональных проблем ничего у нас не получится.

Это ж надо было — уполовинить численность значительной части советских наций и народностей и при этом сохранить в девственном и даже отчасти горделивом неведении насчет деяний власти, которые иначе как геноцидом и назвать-то нельзя.

Нет, дорогие и многоуважаемые, можете сколько душе угодно сочинять байки про великое прошлое и замечательное будущее, формировать для этого патриотический Союз журналистов (такой же пустой, как давно сформированный патриотический Союз писателей) или клуб губернаторов-бессребреников, но все это только нагрев атмосферы за казенный (то есть налогоплательщиков) счет. Пустые ваши хлопоты.

Мир устроен иначе. Если некий режиссер снимает плохой и скучный фильм "Деланные пальцем-2", то зритель его игнорирует не из-за интервенции чуждых культурных веяний, а просто потому, что плохой и скучный фильм. Если некая приближенная дама издает занудную газету на месте уважаемого когда-то бренда, то ее не читают не из-за происков врагов, а потому что занудная.

Так что хотите — проводите год идеологии под видом года культуры; хотите — не проводите. Хотите — хватайтесь при этом слове за пистолет; хотите — не хватайтесь. От ваших телодвижений уже мало что зависит, за исключением, может, денежных потоков. Реальная страна и реальная культура в ближайшие годы будут жить так, как им нравится, не спросясь у министра и не ища поддержки у спикера Совета федерации.

Ничего особенно хорошего в этом нет, потому что сложные социальные системы нуждаются в управлении, иначе на выходе непременно получается Бирюлево либо Пикалево. Только управлять надо на основе совсем другой теории, которая опирается на жизнь, а не на патриотический вымысел.