Дело о безнаказанности из-за недоказанности

В €5 млн оценивается добыча братьев-близнецов, обчистивших ювелирный магазин в Берлине. Их вина была очевидна для следователей, но обоих пришлось отпустить из-за недостаточности улик. История знает множество случаев, когда громкие преступления оставались нераскрытыми, хотя следствие почти наверняка знало имя преступника. Впрочем, этого "почти" оказывалось недостаточно, чтобы виновный понес справедливое наказание.

КИРИЛЛ НОВИКОВ

Сокровища святого Патрика

Не все преступления раскрываются по горячим следам, а чем след холоднее, тем труднее бывает отыскать истину. Это правило действует в отношении как рядовых правонарушений, так и преступлений века, о которых много говорят и пишут. Если громкое преступление не удается раскрыть, оно почти наверняка обрастает множеством невероятных версий и домыслов и со временем становится очередной городской легендой.

Некоторые расследования не были доведены до конца, потому что кто-то на самом верху решал не раздувать скандал, грозящий тяжелыми политическими последствиями. Такое происходило, если в числе подозреваемых оказывались знатные и влиятельные персоны. Впрочем, избежать скандала обычно все же не удавалось. Так, убийство герцогини де Шуазель-Прален привело к падению французской монархии.

Ранним утром 17 августа 1847 года обитатели парижского особняка, располагавшегося на улице Фобур-Сент-Оноре и принадлежавшего пэру Франции герцогу Шарлю де Шуазель-Пралену, проснулись от душераздирающего крика. Из опочивальни герцогини раздавался шум борьбы. Когда слуги ворвались в комнату госпожи, перед ними предстала ужасная картина: Фанни Альтариче Розальба, герцогиня де Шуазель-Прален, лежала в луже крови и едва дышала. Женщина умерла не приходя в сознание, и полиция сразу же заподозрила, что к ее смерти причастен муж. У герцога был серьезный мотив для убийства: жена собиралась с ним развестись из-за его многочисленных измен, а развод означал бы для него потерю значительной части собственности.

Улики против герцога выглядели неопровержимыми. Во-первых, казалось странным, что, несмотря на страшный шум и крики, он явился на место преступления с большим опозданием. Во-вторых, в кабинете герцога была найдена окровавленная рукоятка кинжала, лезвие которого так и не нашли. Следы крови были обнаружены и в ванной герцога, а слуга, сообщивший хозяину о смерти супруги, сказал, что застал его отмывающим руки от чего-то красного. В общем, дело казалось ясным, и пэр Франции был арестован. И все же преступление было объявлено нераскрытым, поскольку до судебного разбирательства Шарль де Шуазель-Прален не дожил. Кто-то пронес в его камеру яд, и подозреваемый свел счеты с жизнью. Общественность негодовала. Все были уверены, что покончить с собой убийце помогла придворная аристократия, не желавшая порочить одного из вернейших слуг престола. Престиж королевской власти катастрофически снизился, и, когда в 1848 году в стране разразилась революция, желающих защищать монархию оказалось очень мало. Луи-Филипп I лишился престола, и Бурбоны навсегда утратили власть в стране.

Попытка замять другое громкое уголовное дело имела далеко идущие последствия для судеб Ирландии. 6 июля 1907 года в Дублине герольдмейстер Ольстера сэр Артур Викарс обнаружил, что драгоценные регалии ордена Святого Патрика, известные как сокровища ирландской короны, бесследно исчезли. Среди похищенного были звезда и подвеска суверена и великого магистра ордена, каковым являлся сам король Англии Эдуард VII. Звезда и подвеска, усыпанные бриллиантами, рубинами и изумрудами, вместе стоили Ј30 тыс. (около €1 млн). Вместе с ними пропали нагрудные цепи рыцарей ордена, которые все вместе стоили более Ј1 тыс. Политическое значение кражи трудно было переоценить, поскольку орден Святого Патрика считался ирландским эквивалентом английского ордена Подвязки и был одним из символов британского владычества в Ирландии. К тому же бриллианты, украшавшие орденские регалии, составляли собственность британской короны, а значит, неизвестные воры обокрали самого короля.

Обстоятельства говорили о том, что сокровища похитил кто-то из лиц, имевших к ним доступ. Последние четыре года до кражи регалии хранились с нарушением всех норм безопасности, но знали об этом далеко не все. В 1903 году ценности должны были быть перемещены в новый сейф, который предполагалось установить в Дублинском замке, однако сейф оказался слишком велик и не проходил в дверной проем комнаты, в которой должен был стоять. Проблему решили просто: сэр Артур Викарс взял сокровища на хранение и оставил их в герольдмейстерской службе. В здание можно было попасть с помощью одного из семи ключей, которые находились у герольдмейстера и его сотрудников. Драгоценности лежали в сейфе, который закрывался на два ключа, хранившиеся у Викарса. Герольдмейстер был весьма ненадежным стражем, и многие знали об этом. На ночном дежурстве он обычно напивался до бесчувствия и однажды проснулся облаченным в орденские регалии, которые с таким рвением охранял. Судя по всему, кто-то из его сотрудников решил пошутить: стянул ключи, открыл сейф и повесил драгоценные реликвии на шею начальнику. Меры предосторожности не были приняты, и вот регалии исчезли.

Пропажу обнаружили за несколько дней до королевского визита, и Эдуард VII был вне себя от ярости. Сразу же появилось несколько версий происшедшего: монархисты утверждали, что реликвии украли республиканцы, республиканцы уверяли, что это дело рук монархистов, и так далее. Викарс был убежден, что сокровища похитил его заместитель Фрэнсис Шеклтон, который в то время гостил в доме герольдмейстера и имел возможность сделать копии ключей. Судя по всему, Викарс был прав. У Шеклтона были серьезные финансовые затруднения, а после кражи его дела неожиданно поправились. Впоследствии, в 1914 году, Шеклтон украл у некой вдовы чек на крупную сумму и сел в тюрьму. В 1907 году полиция также считала его главным подозреваемым, но сверху пришел приказ оставить его в покое, исходивший, судя по всему, от самого короля. Дело было в том, что у Фрэнсиса Шеклтона был брат Эрнест, который в это самое время возглавлял британскую экспедицию по покорению Южного полюса. Порочить семью будущего национального героя было бы опрометчиво, и дело спустили на тормозах. Преступление осталось нераскрытым, Викарс лишился поста, а престиж королевской власти в Ирландии был сильно подорван.

Топор и мотыга

Громкие преступления порой оставались нераскрытыми, даже если среди подозреваемых не наблюдалось ни одного аристократа, а улик на месте событий было более чем достаточно. В начале ХХ века уже существовали методы сбора и анализа вещественных доказательств, однако ими владели далеко не все детективы. Профессиональная криминалистическая экспертиза была слишком дорогим удовольствием для провинциальных полицейских, и следователи продолжали работать дедовскими методами, упуская важнейшие детали. Зато судебная система работала как часы, и адвокаты нередко спасали от наказания тех, чья вина была очевидна.

Один из самых громких случаев такого рода произошел в США. В ночь на 10 июня 1912 года в городе Виллиска в штате Айова случилась трагедия. Семья предпринимателя Джозайи Мура была зверски убита в собственном доме. Среди жертв были сам Джозайя, его жена Сара, четверо их детей в возрасте от 5 до 11 лет, а также две соседские девочки 8 и 12 лет, которые гостили у Муров и остались на ночь. Все восемь человек были во сне забиты обухом топора. Убийца проявил странную приверженность похоронным обычаям и закрыл тканью все зеркала в доме.

Под подозрение сразу попали все асоциальные элементы, находившиеся той ночью в городе, но у всех местных пьяниц и дебоширов как назло было алиби. Арестовали бродягу по имени Эндрю Сойер, который спал в обнимку с топором и слишком живо интересовался ходом расследования в Виллиске. Однако вскоре Сойера пришлось отпустить, поскольку в ночь убийства он находился в другом городе.

В список подозреваемых попал крупный бизнесмен и сенатор штата Айова Фрэнк Джонс, на которого в свое время работал Джозайя Мур. Джонс был очень недоволен, когда Мур начал собственное дело и увел у него нескольких важных клиентов, а кроме того, ходили слухи, что Мур завел роман с невесткой бывшего босса. Появилась версия, что убийцы были наняты сенатором, но никаких доказательств этому не нашлось.

Наконец, полицию заинтересовала личность проповедника Джорджа Келли, который накануне убийства приехал в Виллиску, чтобы прочитать проповедь, а утром 10 июня спешно покинул город. Через две недели после убийства Келли вернулся в Виллиску и, прикинувшись детективом, обследовал дом. После этого он начал рассылать родственникам и знакомым убитых странные письма, в которых утверждал, что в ночь трагедии слышал шум в доме. Полиция проверила Келли и установила, что у преподобного были серьезные проблемы с психикой. Кроме того, выяснилось, что, уезжая из Виллиски на поезде, он сообщил одному из пассажиров, что ночью восемь человек были убиты в собственных постелях. В это время трупы еще не были обнаружены, так что знать об этом мог только убийца. Несмотря на все это следствие сработало крайне непрофессионально, и связать Келли с убийствами не удалось.

В 1914 году Келли был арестован за сексуальные домогательства, и его в очередной раз проверили на причастность к убийствам в Виллиске, но снова не нашли доказательств. Наконец, в 1917-м Келли был опять арестован и даже дал признательные показания. Преподобный рассказал, что убить Муров ему приказал сам Господь, однако вскоре по совету адвокатов заявил, что признательные показания дал под давлением. Адвокаты легко доказали, что у обвинения нет доказательств вины Келли, и он был оправдан. В результате убийство в Виллиске осталось нераскрытым, хотя виновность сумасшедшего проповедника была очевидной для всех.

Другое громкое убийство, исполнитель которого был известен с самого начала, произошло в Англии. Вечером 5 июля 1919 года на дороге возле Лестера обнаружили труп 22-летней Беллы Райт. Девушка была застрелена из пистолета военного образца. Свидетели рассказали, что за несколько часов до смерти Белла ехала на велосипеде, а рядом с ней на зеленом велосипеде ехал мужчина. Через несколько месяцев зеленый велосипед обнаружился на дне реки Соар. Следствие установило, что велосипед принадлежал отставному офицеру и ветерану Первой мировой Рональду Лайту. Вскоре на дне канала нашелся и пистолет, из которого была убита девушка. Выяснилось, что Лайт был знаком с Беллой и, судя по всему, ухаживал за ней. Стало известно, что Лайт отличался буйным нравом и был уволен из армии за нарушения дисциплины. Наконец, Лайт признался, что именно он ехал рядом с Беллой Райт за несколько часов до ее смерти. Вместе с тем он утверждал, что они мирно расстались, когда она еще была жива и здорова. "Дело о зеленом велосипеде" всколыхнуло всю Англию. Газеты писали о виновности Лайта как о чем-то само собой разумеющемся, но именно широкая огласка дала Лайту шанс избежать виселицы. Громкой историей заинтересовался знаменитый адвокат Эдвард Маршалл-Холл по прозвищу Великий Защитник. Для него победа в таком деле была вопросом продвижения по карьерной лестнице и в конечном счете вопросом гонораров. Маршалл-Холл доказал, что сам факт общения с жертвой накануне убийства еще не делает человека убийцей, а утопление собственного велосипеда нельзя считать преступлением. Благодаря стараниям Великого Защитника Лайт был оправдан.

Бывало и так, что у следствия вообще не было ни одного подозреваемого, поэтому до адвокатов дело даже не доходило. Именно так произошло в случае с самым громким уголовным делом межвоенной Германии, которое во многом напоминало убийство в Виллиске. В ноябре 1921 года на баварской ферме Хинтеркайфек, принадлежавшей Андреасу Груберу, произошло ничем не примечательное событие: служанка попросила расчет, поскольку считала, что в доме завелась нечистая сила. На ферме и вправду было не все хорошо. Ходили слухи, что 63-летний Грубер сожительствовал с 35-летней дочерью Викторией Габриэлой, потерявшей мужа на войне. Говорили также, что отцом двухлетнего сына Виктории был его родной дедушка.

В марте 1922 года Андреас Грубер начал замечать, что на ферме творится что-то неладное. Он увидел чьи-то следы, ведшие от леса к дому, и нашел на своей земле газету, которую никогда не выписывал. Затем кто-то украл хозяйские ключи. 31 марта в Хинтеркайфек приехала новая служанка Мария Баумгартнер, после чего на ферме наступила странная тишина. 4 апреля соседи обнаружили страшную картину: Андреас Грубер, его жена Цецилия, его дочь Виктория Габриэла, двое ее детей и служанка Мария Баумгартнер были убиты мотыгой. Убийство было совершено 31 марта, но убийца жил в доме еще несколько дней. Он топил печку, готовил себе еду и не забывал кормить скотину. В доме хранилась крупная сумма денег, отыскать которые не составляло большого труда, но убийца к ним не притронулся.

Полиция опросила сотни окрестных крестьян, прочесала округу и даже послала черепа жертв одному мюнхенскому ясновидящему, но установить подозреваемых так и не удалось. Виной всему были примитивные методы сбора улик, которых должно было быть предостаточно, ведь, судя по всему, чужой находился на ферме несколько дней до убийства и несколько дней после. Впрочем, детективы все же выдвинули одну версию, убедительную и не менее жуткую, чем само преступление. Муж Виктории Карл числился убитым с 1914 года, однако его тело так никогда и не было найдено. Что если он дезертировал и несколько лет жил в окрестных лесах? Что если жена тайком подкармливала его, а служанка дрожала от страха, чувствуя на ферме чужое присутствие? В один прекрасный день дезертир мог окончательно обезуметь от ревности и безвыходности своего положения и взяться за мотыгу. В 2007 году кадеты полицейской академии в Фюрстенфельдбрюке пересмотрели дело семьи Грубер и пришли к выводу, что следствие было проведено крайне неряшливо, а потому установить истину теперь невозможно.

Флорентийский Монстр

После Второй мировой войны в Европе почти не осталось ни аристократии, ни рыцарских орденов, и все же расследование громких уголовных дел по-прежнему могло зайти в тупик, если в поле зрение следователей попадали богатые и влиятельные лица. Именно так случилось в 1957 году во Франкфурте-на-Майне после убийства, потрясшего моральные основы послевоенной Германии.

Пятидесятые годы прошлого века были временем немецкого экономического чуда, когда разбомбленная и разделенная страна поднималась из руин. Люди хотели наслаждаться жизнью, но в массе своей были еще слишком бедны, в частности, личный автотранспорт еще считался роскошью. Немцы верили в упорный труд и семейные ценности, и общество оставалось пуританским. На этом фоне Розмари Нитрибитт выглядела белой вороной. Она была проституткой, пробившейся из самых низов в высшие слои общества. Нитрибитт умела находить богатых клиентов и очаровывать их. Мужчины осыпали ее деньгами и дорогими подарками. Один из почитателей ее талантов подарил ей подержанный Opel, и она начала колесить по Франкфурту, высматривая новых перспективных поклонников. Вскоре она сменила Opel на новенький Mercedes. В те времена в Германии было не так уж много девушек с собственным Mercedes, так что внимание хозяев дорогих машин Розмари было обеспечено. В 1956 году она заработала около 80 тыс. марок (хороший загородный дом в те времена стоил около 25 тыс. марок). Розмари стремительно шла к успеху, однако жизнь ее внезапно оборвалась. Тело задушенной Нитрибитт было обнаружено 1 ноября 1957 года в ее роскошных апартаментах на Штифтштрассе, где она принимала клиентов. Судя по всему, в квартире хранилась крупная сумма, которая была похищена.

Очень скоро стало ясно, что тщательное расследование убийства грозит грандиозным скандалом. Среди клиентов Нитрибитт оказались такие важные персоны, как Гаральд фон Болен унд Гальбах — брат главы корпорации Krupp, а также Фриц Гюнтер Сакс — правнук основателя империи Opel. Из дела начали странным образом исчезать улики, позволяющие связать Розмари с тем или иным лицом. Вскоре, правда, у полиции появился главный подозреваемый. Предприниматель Хайнц Польман был в квартире Нитрибитт 29 октября и, судя по всему, последним видел ее живой. Через несколько дней после убийства Польман не только рассчитался с долгами, но и купил дорогой автомобиль.

Польман предстал перед судом, но адвокаты хорошо знали свое дело. Они обратили внимание на исчезновение ряда вещественных доказательств, а также на ряд серьезных промахов следователей. Прежде всего, они не измерили температуру на месте убийства, что могло привести к ошибке при установлении точного времени смерти. Если Нитрибитт умерла не 29 октября, а, например, 30-го, то с Польмана снимались любые подозрения. В конце концов суд оправдал предпринимателя. Немецкие газеты по обе стороны железного занавеса принялись обличать моральное разложение западногерманской элиты, но было уже поздно — убийцу так и не нашли.

История, заставившая содрогнуться всю Италию, мало походила на события во Франкфурте, и все же в конце концов оказалось, что и в этом деле замешаны люди, обладавшие финансовыми ресурсами. 21 августа 1968 года в окрестностях Флоренции в припаркованном автомобиле были обнаружены трупы Антонио Ло Бианко и Барбары Лоччи. Любовники умерли от пуль, выпущенных из пистолета "Беретта". В момент убийства в машине спал сын Барбары Лоччи. Заботливый убийца вытащил перепуганного мальчика из машины, отнес к ближайшему жилью и отпустил. По подозрению в убийстве был арестован муж Барбары Стефано Меле, которому, по версии следствия, надоели бесконечные измены жены. Орудие убийства так и не нашли. Меле сел на шесть лет, и о нем все забыли, но убийства любовных пар, уединяющихся в автомобилях на лоне природы, не прекратились.

В 1974 году были убиты Паскуале Джентилькоре и Стефания Петтини. Обоих расстреляли из "Беретты" и добили ножом, причем у Петтини были удалены половые органы. Убийство походило на работу маньяка, но безумцы обычно не могут долго прожить без крови, а тут преступник залег на дно на несколько лет. В 1981 году погибла очередная пара, причем половые органы женщины снова были похищены. Полиция провела баллистическую экспертизу и пришла к выводу, что убийства 1968, 1974 и 1981 годов были совершены с помощью одного и того же пистолета. Вскоре произошло очередное двойное убийство. Пресса заговорила о Флорентийском Монстре — жутком маньяке, охотящемся на влюбленных.

Преступления продолжались до 1985 года, и всего было убито 16 человек. Наконец у полиции появился подозреваемый. В 1993 году был арестован 68-летний фермер Пьетро Паччиани, который в свое время отсидел 13 лет за то, что убил мужчину и изнасиловал его труп. Улик против Паччиани практически не было, и все же ему присудили пожизненный срок, но уже в 1996 году выпустили на свободу из-за недоказанности его вины. Затем были арестованы Марио Ванни и Джанкарло Лотти, которых считали сообщниками Паччиани. Все трое должны были предстать перед новым судом, но Паччиани внезапно скончался. Смерть наступила от передозировки различных лекарственных препаратов и сильно походила на убийство, но была признана естественной. Ванни и Лотти были признаны виновными и отправились в тюрьму, но уверенности в том, что дело окончательно раскрыто, так и не появилось. Следователь Микеле Джуттари до сих пор уверен, что главные преступники остались на свободе. По его теории, Паччиани, Ванни и Лотти работали по найму. Они добывали женские половые органы для группы богатых флорентийцев, практиковавших ритуалы черной магии. В пользу этой версии говорило несколько анонимных писем, пришедших в полицию. Эта гипотеза также объясняла, почему предполагаемый маньяк воздерживался от убийств на протяжении нескольких лет и почему Паччиани так внезапно скончался. В то же время версия, что три пожилых человека одновременно сошли с ума и совершали чудовищные убийства без какой-либо материальной заинтересованности, кажется маловероятной. Именно поэтому многие в Италии до сих пор считают дело Флорентийского Монстра нераскрытым, хотя власти давно отрапортовали о его успешном завершении.

Брошенная перчатка

В конце ХХ века полицейские расследования вышли на новый технологический уровень. Полиция стала работать гораздо профессиональнее, а в арсенале судебных экспертов появились новейшие методы анализа собранных улик. Тем не менее многие громкие преступления до сих пор остаются нераскрытыми. Достаточно, например, вспомнить знаменитую кражу из Музея Изабеллы Стюарт Гарднер, совершенную в 1990 году в США, когда воры, переодетые полицейскими, средь бела дня похитили тринадцать картин, включая бесценные полотна Вермеера, Рембрандта, Мане и Дега. Общая стоимость похищенного составила $300 млн, и никакие технические ухищрения до сих пор не помогли вычислить воров.

Зато сами злоумышленники порой используют технический прогресс весьма остроумным образом. Во Франции в 2006 году появилась банда, наловчившаяся грабить сейфы сети супермаркетов Monoprix. Деньги из касс поступали в сейфы по пневматической трубе, и преступники сообразили, что взломать трубу гораздо проще, чем сейф. Воры просверливали отверстие в трубе и с помощью обычного пылесоса высасывали наличность. Этим нехитрым способом было похищено около $800 тыс.

Бывало, что преступники оказывались безнаказанными как раз потому, что против них были неопровержимые улики. В феврале 2009 года три вора проникли в ювелирный отдел знаменитого берлинского магазина Kaufhaus Des Westens и похитили драгоценности и часы на сумму около €5 млн. Один из похитителей обронил перчатку, на которой обнаружились следы ДНК. Радость полицейских была недолгой. Оказалось, что ДНК принадлежит одному из двух братьев-близнецов — Хасану или Аббасу О. (фамилию из-за недоказанности обвинения полиция не раскрывает). Судя по всему, в магазине побывали оба брата, но доказать это было решительно невозможно. Поскольку было неясно, кто из двоих ограбил магазин, обоих пришлось отпустить. Так снова, в который раз, преступление осталось нераскрытым, хотя имена преступников были прекрасно известны полиции.

Число нераскрытых преступлений разнится от страны к стране и может сильно варьироваться в пределах одного государства. В США есть территории, где практически невозможно совершить убийство и остаться безнаказанным. В Филадельфии раскрывается 75% убийств, в Денвере — 92%, а в Сан-Диего — 94%. Между тем есть регионы, подобные Новому Орлеану и Детройту, где раскрывается не более 22% убийств. Разоренный Детройт и депрессивный Новый Орлеан давно стали зонами действия криминальных группировок, которые регулярно устраивают разборки из-за наркотиков. В большинстве случаев имена убийц хорошо известны местным жителям, но никто не торопится выдавать их полиции, ведь в гетто действует железное правило "Не стучи" (Stop snitchin'). В общем, преступления не раскрываются там, где граждане сами этого не хотят.

Каждый раз, когда полицейским приходится отпускать явного преступника, общественность бурлит от негодования. Между тем в подобных случаях следует скорее радоваться, чем негодовать, ведь провал обвинения свидетельствует о торжестве закона. В конце концов, люди сами хотят, чтобы человека было непросто посадить в тюрьму, и, если кого-то оправдывают, значит, государство еще не стало полицейским, у правосудия нет обвинительного уклона и у подсудимых есть реальные шансы доказать свою невиновность.