В Государственном Эрмитаже открылась выставка "Архитектура по-голландски. 1945-2000", на которой представлены экспонаты из фондов Нового (бывшего Нидерландского архитектурного) института в Роттердаме. Главный штаб принял у себя одну из самых полезных экспозиций в своей недавней, но уже бурной выставочной истории. О том, как сами голландцы показывают свою современную архитектуру, обилию которой поражаются все побывавшие в Нидерландах, рассказывает КИРА ДОЛИНИНА.
Даже «Русский дворец», построенный Питом Бломом для русской жены заказчика, сделан с типично голландским нарочитым модернизмом
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Нидерланды — страна раз и навсегда победившего модернизма. Точнее даже было бы сказать, что и сам модернизм в голландской архитектуре начался века на два с половиной, а то и три раньше, чем можно себе предположить. Тут все как-то сошлось: земли всегда было мало, экономический расцвет обрушился на страну почти в одночасье, города росли как на дрожжах, строили в этом угаре бешеными темпами, но законы были настолько точны и строги, что в строительстве этом порядка и единообразия было столько, что сочинители наших строительных регламентов могли бы позавидовать. Ширина фасадов, этажность, социальная стратиграфия дома и даже цвет дверей в каждом отдельно взятом городе новоиспеченной буржуазной республики были оговорены и несли огромную смысловую нагрузку.
Ну и, конечно, протестантизм — ничто так не способствовало расцвету функционализма, как новая европейская религия. Гипотетический "модернизм" голландской архитектуры золотого века есть плоть от плоти протестантского мировоззрения: минимум архитектурных излишеств, чистые светлые стены в церквях, самое строгое из возможных барокко, вместо показной роскоши фасадов — роскошь внутреннего убранства, отсутствие штор на окнах mooie kamer (красивой комнаты, гостиной) как символическое обнажение чистоты бытия и мыслей и, что со временем только разрастется, чрезвычайно важное понятие достаточности — той самой, которая в еще более северном варианте, у шведов, обернется этикой IKEA, а у голландцев так точно отразилась в устройстве фасадов их домов, снаружи дорогих и в разнообразнейших чепцах, а со двора выкрашенных в самое что ни на есть модернистское белое, с прямой, где можно, крышей и минималистскими прорезями окон.
Период, выбранный кураторами эрмитажной выставки, должен, по их замыслу, приблизить нас к чужому искусству. Ведь в определенной степени Нидерланды решали задачи, схожие с теми, что стояли перед послевоенным СССР: разрушенные города, перенаселенность, бедность. То есть, условно говоря, тогда, когда у нас возводились хрущевки, голландцы тоже строили нечто усредненное, доступное и дешевое. Искать совпадения — увлекательный аттракцион для зрителей этой выставки. Но системных различий тут все же куда больше.
В другой стране эта выставка рассказывала бы о том, о чем хотели рассказать голландские кураторы: о социальных экспериментах по строительству городов будущего в 1950-х, о психологических проблемах жителей новых строго функциональных районов, о голландских ситуационистах и группе "Прово", которые в 1960-х пытались вывести народ, засевший в стенах своих удобных квартир и кварталов, в город, стать его частью, о коллективистских утопиях, которых не избежали голландцы, внимательнейшим образом следившие за экспериментами в СССР, о строительном буме 1980-1990-х, наконец, когда страна обрастала архитектурными новинками со скоростью, сопоставимой с золотым ее веком.
Однако на фоне активнейших урбанистических дискуссий в сегодняшней России куда более убедительной функцией этой богатейшей выставки остается все-таки образовательная. Все эти многочисленные реализованные или утопические проекты рассказывают историю страны, которая прошла через самые разные урбанистические экзерсисы, но всегда пыталась вести отсчет не столько от идеи, сколько от человека. Того самого человека, о существовании которого после краткой хрущевской оттепели никто в архитектуре и не вспоминал.
Голландцы ведут свой рассказ очень честно и не скрывают ошибок. Они показывают даже свидетельства одной из самых трагических страниц истории своей архитектуры. Старый еврейский квартал рядом с площадью Ньивмаркт опустел, потому что туда некому было вернуться после войны, а те, кто остался в живых, вернуться в Амстердам не захотели. В 1960-х было принято решение снести большую часть домов, провести под кварталом линию метро, а улицы застроить новыми зданиями. Против этого плана на улицы вышли тысячи горожан. Кто-то в спешке собирал деньги и выкупал обреченные без хозяев на снос дома, кто-то бросался на бульдозеры. Они проиграли. Сегодня один из самых чудных и тихих кварталов старого Амстердама обезображен вставными домами-уродцами. Но урок был усвоен: никогда больше внутри старых голландских городов не дозволялось столь несоответствующей калибру квартала застройки. Ну а стены станции метро "Ньивмаркт" декорированы огромными фотографиями тех самых демонстраций против ее строительства, чтобы впредь неповадно было.
После выставки Калатравы это вторая экспозиция в новом эрмитажном архитектурном цикле. В отличие от первого блокбастера, где все крутилось, вертелось и поражало воображение, эта выставка скромнее скромного. Она вообще не о шедеврах. Если только, конечно, вы не разглядите потенциальный шедевр в пластилиновых блоках или макете из спичечных коробков. Она об идеях и их способности сделать жизнь человека лучше. Об этом, собственно, и вся голландская архитектура — здесь почти нет звездных зданий, но есть большая архитектура. Великий архитектурный острослов Рем Колхас обвиняет нидерландский модернизм в том, что "нидерландский архитектор живет в смирительной рубашке скромности". И, скорее всего, он прав. Вот только нельзя ли лет так на 50 одеть в такие же рубашки российских архитекторов? Могло бы помочь, ведь нарисовать дом чистых линий и пропорций куда сложнее, чем дом с увесистой башенкой или несуразной арочкой.