ЗАЛЕЧЬ НА ДНО В ЕВРОПЕ
УРАЛЬСКИЕ КОМПАНИИ ВСЕ ЧАЩЕ ВСТРАИВАЮТ В СТРУКТУРУ СВОЕГО БИЗНЕСА ИНОСТРАННЫЙ СЕГМЕНТ. ПРИЧЕМ, НАРЯДУ СО ВСЕГДА ВОСТРЕБОВАННЫМИ КИПРОМ И ОФШОРНЫМИ ЮРИСДИКЦИЯМИ ПОПУЛЯРНЫМИ СТАНОВЯТСЯ И, КАЗАЛОСЬ БЫ, ТАКИЕ НЕТРАДИЦИОННЫЕ ДЛЯ ОПТИМИЗАЦИИ НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ СТРАНЫ, КАК ДАНИЯ ИЛИ НИДЕРЛАНДЫ.
Фото: Коммерсантъ / Юрий Дьяконов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Артем Пигарев
ВСЕСОЮЗНАЯ ЗДРАВНИЦА
В международной практике действия, направленные на использование правовых и экономических механизмов налоговой оптимизации, носят название международного налогового планирования. Показательно использование этого инструмента мировыми гигантами. К примеру, по данным британских СМИ, компания Google в 2006–2011 годах получила в Великобритании почти 12 млрд фунтов стерлингов выручки. При этом налоги составили всего 10 млн фунтов. Британские налоговые службы не могут предъявить претензии компании, поскольку сделки по продаже интеллектуального продукта заключаются в других странах — действует так называемый принцип места или источника получения дохода. Google, например, использует для этого ирландскую и нидерландскую «дочки». Похожей схемой пользуются компании Apple и Amazon, размещая офисы по продаже программного обеспечения в Люксембурге и используя специальные налоговые льготы для компаний, торгующих софтом.
Наиболее часто в моделях, связанных с использованием бизнесом иностранных юрисдикций, применяется Кипр (совместно с офшорами и какими-то другими странами). Как и Австрия или Нидерланды, Кипр — это часть Евросоюза, при этом между Кипром и Россией заключено соглашение об избежании двойного налогообложения, а также давно налажена схема сотрудничества с участием так называемых провайдеров или сервисных компаний. Но в связи с банковским кризисом на Кипре, пик ажиотажа вокруг которого пришелся на апрель 2013 года, бизнес стал относиться к этой стране настороженно. «Уральские предприятия, которые заинтересованы в работе через иностранные компании, все больше интересуются такими юрисдикциями как Австрия, Голландия, Швейцария или Люксембург. Это не означает, что, к примеру, два года назад Голландия или Люксембург были неинтересны российскому бизнесу, просто в связи с событиями этой весны, проявившимися в банковском кризисе ряда европейских стран, все чаще нам задают вопрос: а какая сейчас есть альтернатива Кипру?», — рассказал глава екатеринбургского офиса Incor Alliance Law Office Антон Марткочаков.
По данным компании, в 2008 году восемь из 10 сделок по приобретению, продаже или инвестированию в Россию или из России проходило именно через кипрские компании. Тогда как в 2012 и 2013 годах семь сделок из 10 осуществлялись через репутабельные европейские юрисдикции (Австрия, Голландия, Швейцария, Люксембург) и, примерно, три сделки осуществлялись через кипрские компании (в основном, в связи с тем, что у предпринимателя, заинтересованного в такой сделке, уже есть зарегистрированные компании на Кипре или в офшоре). Впрочем, по мнению руководителя Центра структурирования бизнеса и налоговой безопасности — taxCOACH Ярослава Савина, говорить о тенденции «ухода с Кипра» все же пока преждевременно. «Здесь важно отличать друг от друга юрисдикцию Кипра и банковскую систему этой страны, так как это два принципиально разных вопроса. Юрисдикция Кипра, его налоговая система остаются весьма привлекательными, если сравнивать эту страну с другими государствами того же Евросоюза. Если же говорить о банковской системе, то, владея компанией на Кипре, вовсе не обязательно использовать для расчетов банки этой страны. Вам никто не мешает открыть расчетный счет, к примеру, в одном из латвийских банков», — пояснил он. По словам господина Савина, российский частный бизнес все эти годы активно пользовался возможностями Кипра и о массовом закрытии кипрских компаний с российскими корнями пока речь не идет, «хотя провайдеры признают — кипрские компании продавать все сложнее (однако это практически не касается среднего бизнеса)».
ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ
В России любую модель, связанную с использованием бизнесом в своей деятельности юрисдикций иностранных стран, принято считать офшорной. Однако в действительности это не так, подчеркивает Ярослав Савин, к офшорам относится ограниченный список стран: Сейшелы, Британские Виргинские острова, Белиз и ряд других юрисдикций. По его словам, компании, которые зарегистрированы в этих странах, но не ведут в них реальной деятельности, освобождаются от уплаты налогов. Кроме того, до недавних пор, в офшорах не велись реестры акционеров зарегистрированных в них компаний, но сейчас некоторые классические офшоры заключают соглашения с рядом стран, в основном — участников организации экономического сотрудничества и развития, и начинают вводить элементы учета акционеров. Также компании в офшорах не ведут бухгалтерский и налоговый учет, что в итоге приводит к невысокой цене их содержания. По словам Ярослава Савина, обычно офшорные компании используются как своеобразный «кошелек», на котором концентрируется часть денежных средств бизнеса для реинвестирования. А вот основные юрисдикции в используемых бизнесом моделях — это страны, которые как раз не являются офшорными. В основном это государства с невысокой ставкой налогов, хотя сейчас это уже редкость (например, на Кипре ставка налогов с доходов составляет 12,5% годовых). А также это те страны, которые при определенных условиях предоставляют значительные налоговые послабления. В Центре taxCOACH приводят в качестве примера Швейцарию, где компании, подпадающие под статус инновационных фармацевтических компаний и владеющие соответствующей интеллектуальной собственностью, могут на абсолютно легальных условиях не платить в течение трех лет в отдельных кантонах этой страны налоги (правда, это требует реального, а не номинального присутствия компании на данной территории).
«При выплате дивидендов стандартная ставка налогообложения в Австрии 25%, — привел пример партнер адвокатского бюро «Слизов и партнеры» Константин Слизов. — Однако, согласно условиям договора об избежании двойного налогообложения, заключенного между Австрией и Россией, выплата дивидендов в РФ производится по шкале от 5 до 15%. А поступившие из России дивиденды налогом в Австрии вовсе не облагаются». Также, по его словам, законодательством Австрии предусмотрены условия льготного налогообложения или полного освобождения от уплаты налогов при получении прибыли от продажи долевого участия в иностранных компаниях.
Ряд стран Евросоюза используется в разрабатываемых для бизнеса моделях как основные операционные компании. Так, лидирующие позиции в сделках, связанных с холдинговым структурированием, по данным Incor Alliance Law Office, занимают Нидерланды и Австрия «в связи с благоприятным режимом именно для холдинговых компаний». «В сделках, целью которых является защита интеллектуальной собственности, на первое место выходит Швейцария. Для создания инвестиционных фондов и foundation большей популярностью среди европейских стран пользуются Люксембург и Лихтенштейн ввиду наличия соответствующего правового регулирования. А сделки, целью которых является размещение на Лондонской фондовой площадке (LSE), в большинстве случаев структурируются через публичные компании, зарегистрированные в Великобритании, Нормандских островах (Гернси, Джерси), острове Мэн», — перечисляет Антон Марткочаков.
В некоторых моделях использования в бизнесе иностранных юрисдикций могут применяться и довольно «экзотические» с точки зрения построения бизнеса с иностранным участием европейские государства. «Если учреждать компанию с целью защиты активов, то можно рекомендовать Словакию и Испанию. Их объединяет то, что дивиденды могут выплачиваться без налога у источника в любую страну, даже если с ней нет соглашения об избежании двойного налогообложения. Из этих юрисдикций дивиденды можно с минимальными налогами выплачивать на офшоры», — дает рекомендацию юрисконсульт «Параллель.ЮК» Кирилл Кузнецов. По его словам, холдинговую компанию можно сделать и в Нидерландах, но у этой юрисдикции «запретительно высокая цена, высокая ставка налога на прибыль и налогообложение дивидендов на офшор будет обременительнее». «Нидерланды немного усилили свои позиции, введя льготы для компаний, чей бизнес построен на интеллектуальной собственности. Речь идет о так называемом innovation box, то есть о льготной ставке налога на прибыль в 5% для определенного дохода компании. Расходы при этом учитываются так, как если бы ставка была стандартной. В большинстве случаев стандартная ставка составляет 25%, что делает Нидерланды не особо привлекательной юрисдикцией», — рассказал господин Кузнецов.
АКЦИОНЕР ПО НОМИНАЛУ
Как показывает практика, на выбор большинства предпринимателей в пользу использования в структуре своего бизнеса компаний из стран Евросоюза влияют два основных критерия. Первый — исключительно экономический, говорит господин Марткочаков. «Предприниматели уже довольно давно пытаются использовать легальные возможности минимизации и оптимизации налоговых и других отчислений. Причем речь идет не об уклонении от уплаты налогов, что является уголовным преступлением, а о законных способах оптимизации налоговых выплат, используя возможности, предусмотренные законодательством», — поясняет он. Второй, не менее важный критерий заинтересованности уральских бизнесменов в европейских юрисдикциях — это защита активов. «Как достигается секретность владения активами? — задается вопросом Ярослав Савин. — Есть компания, у нее есть акционеры, директорат, а в некоторых странах обязательно и секретарь. Но в англо-саксонской системе права тот, кто получает выгоду от деятельности компании и тот, кто владеет в ней акциями и долями, вовсе не обязательно одно и то же лицо. В России по закону это одно лицо». Выгодоприобретатель компании называется бенефициаром. «Также как и в России, — продолжает господин Савин, — в европейских странах ведется реестр акционеров и руководителей компаний. А вот выгодоприобретателя в реестре нет, так как он заключил специальное соглашение (декларацию о трасте) со своим доверенным лицом, которое выступает в качестве номинального акционера в компании (это абсолютно легальный статус). Такое соглашение нигде публично не отражается и хранится в сейфе у адвоката и у самого бенефициара», — рассказывает руководитель Центра taxCOACH. Кроме того, еще одной особенностью англо-саксонского права является возможность урегулировать взаимоотношения между совладельцами бизнеса так, как им заблагорассудится. «Англичане — народ очень творческий, и на текущий момент с некоторыми поправками, конечно, но можно говорить о том, что в акционерном соглашении можно максимально детально защитить права каждого из партнеров по бизнесу», — рассказал Ярослав Савин.
СКРЫТАЯ УГРОЗА
По мнению Антона Марткочакова, сегодня любая компания, претендующая на выход на международные рынки и привлечение инвесторов, должна обеспечить надлежащую и в то же время достаточную прозрачность своего бизнеса: «Компания должна быть структурирована таким образом, чтобы она была понятна и логична для инвестора, как с точки зрения корпоративной структуры, так и с точки зрения финансовой модели». «Схемы построения структуры, когда за промежуточными кипрскими, швейцарскими, голландскими получателями выплат проглядывают российские бенефициары, выводящие деньги далее в оффшоры, на сегодняшний день не обеспечивают даже возможности применения налоговых ставок, предусмотренных соглашениями об избежании двойного налогообложения», — говорит он. По словам эксперта, в этой связи показательна практика налоговых органов Швейцарии, когда для применения пониженных ставок в соответствии с соглашением с ЕС или соглашениями об избежании двойного налогообложения производится полный анализ структуры холдинга до уровня конечного бенефициара. «Поэтому использование в структуре так называемого бенефициарного, опосредованного владения, когда в качестве зарегистрированного собственника выступает офшорная структура, не стоит и бумаги, на которой выполнены корпоративные документы офшорной компании», — говорит он.
По словам Ярослава Савина, с учетом принятого летом закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части противодействия незаконным финансовым операциям» №134-ФЗ простые модели, применяющиеся для обеспечения скрытого владения бизнесом, которые по восстребованности на самом деле стоят на первом месте, из серии «Офшор-Кипр — российский хранитель активов», уже не выполняют своей цели (даже если вы удлините модель за счет использования более респектабельной компании, например, в Нидерландах). «Российский законодатель подошел гениально к этому вопросу, замкнув задачу выявления реального бенефициара бизнеса на банки (под угрозой отзыва лицензии). Соответствующие действия банков мы сейчас и наблюдаем на практике», — рассказал господин Савин.
По мнению Кирилла Кузнецова, «с точки зрения налогов юрисдикции стран Евросоюза желательно использовать в сочетании с другими странами ЕС». «Во всем остальном: налогах, издержках на содержание — низконалоговые неевропейские юрисдикции лучше компаний из стран ЕС. Однако в указанных юрисдикциях не создают реальный, активный бизнес (производство, оказание услуг, кроме финансовых и посреднических). Власти стран Евросоюза, понимая это, вводят в одностороннем порядке меры против вывода налоговой базы со своей территории, и эти меры направлены против указанных низконалоговых юрисдикций», — подытожил он.