"Хочу, чтобы название ДЛТ звучало"
Вице-президент компании Mercury, фэшн- директор ЦУМа и ДЛТ Алла Вербер о глобальном модном рынке, своей любви к универмагам и потенциале русских дизайнеров
— Недавно группа LVMH, ведущий игрок на рынке товаров luxury, признала, что ее ведущий модный бренд Louis Vuitton вступил в фазу стагнации, и компания намерена сделать ставку на новые имена. Так, в конце сентября они купили обувную марку Nicholas Kirkwood. У вас есть ощущение, что основные марки, с которыми работает ваша компания, сбавляют обороты? Появились ли в последнее время в поле вашего зрения молодые бренды, чей потенциал в перспективе может сравниться с великими модными марками?
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дарья Репникова
Фото: Коммерсантъ / Дарья Репникова
— В мире существует некоторое количество сильных ведущих брендов, которые легко перечислить по пальцам: Louis Vuitton, Chanel, Dior, Hermes, Saint Laurent Paris, Gucci, Prada, Dolce & Gabbana, Givenchy и, может, еще несколько. Мы, компания Mercury, много лет назад начали привозить марки этого ряда в Россию и представляли здесь некоторые из них почти 20 лет. Теперь они почувствовали себя здесь более уверенно и уже самостоятельно начали выходить на российский рынок, но мы продолжаем с ними работать.
За это время очень хорошо выросла, так сказать, вторая линейка брендов, которую я называю второй условно, потому, что сегодня они так же хорошо известны, как и те, что я перечислила. Это Chloe, Marni, Alexander McQueen, Stella McCartney ,Nina Ricci, Celine, Alaia, которые сейчас очень популярны, востребованы и представлены в универмагах ЦУМ и ДЛТ. Есть и третий уровень этой системы — молодые марки, которые зарекомендовали себя как перспективные последние пять-семь лет. Такие бренды, как правило, и покупают крупные компании, чтобы дальше развивать их потенциал и развиваться самим. Собственно, так и поступила группа LVMH с обувным брендом Nicholas Kirkwood, как до него поступала с другими марками. Что делает группа LVMH или группа PPR (Kering) (PPR, с июня 2013 года Kering, — группа, владеющая брендами Saint Laurent Paris, Alexander McQueen, Balenciaga. — R)? Инвестирует деньги в марку, потому что главная проблема в модном бизнесе — это недостаток средств на развитие. Что касается этих молодых марок, то я в них очень верю. У нас в Москве в ЦУМе и здесь в Петербурге в ДЛТ они собраны все. У нас есть, в том числе, и еще более молодые марки, которые только начинают свой путь в моде, такие как Phillip Lim или Alexander Wang, Helmut Lang и Isabel Marant, о которых еще несколько лет назад никто не знал. Или, например, французские Sandro и Maje, которые у нас тоже представлены, и я привезла их в Россию первой. И я могу назвать вам еще множество марок, которые привезла сюда первой. Каждый сезон, отсмотрев примерно 150 новых дизайнеров, я отбираю где-то трех, на которых я могу сделать ставку, в которых вкладываю деньги. Так, в частности, было с Alexander Wang, про него я сразу поняла, что у марки большое будущее, то же самое было и с The Row.
— Какие открытия вы сделали в этом году?
— В этом году я сделала ставку на английский дизайн. Давно за ними наблюдала, но уверенности, что на них можно заработать деньги, у меня не было. В какой-то период английский дизайн был такой красивой, эффектной игрушкой. Но в последнее время ряд брендов очень растут, это в первую очередь Peter Pilotto, Mary Katrantzou, Jonathan Saunders, которые мы уже продаем. Так что в последнее время британцы среди тех, на кого я ставлю. И еще русские. И если говорить о русских дизайнерах, которые сегодня тоже стали очень заметны на рынке, то здесь, я считаю, моя задача байера состоит в том, чтобы распознать такого лидера до того, как на него обратят внимание люди из LVMH или другой крупной группы и купят его. Это то, чем я занимаюсь с большим азартом, я, например, первая открыла Александра Терехова (Alexander Terekhov), который сегодня открывает собственные магазины.
— Есть ощущение, что некоторые европейские марки начали ориентироваться на американский и китайский рынок. Hugo Boss перенес свою штаб-квартиру в Нью-Йорк, в Вalenciaga новый дизайнер Александр Ванг, американец китайского происхождения. Этот список можно продолжить. На ваш взгляд, есть ли бренды, которые таким же образом "дрейфуют" в сторону России?
— Я бы все-таки сказала, что мир стал един, такой явной тенденции, которая заключалась бы в ориентации на какой-то один, пусть крупный, рынок не существует. Да, Китай сейчас очень сильный рынок, но и Россия тоже. Мы, россияне, сейчас очень крупные покупатели, могу сказать, что на нас приходится до 20 % мировых продаж модной одежды. Раньше можно было сказать, что знаменитый лондонский универмаг Harrod's ориентируется на арабских покупателей. Но сегодня это уже не так.
Что касается отдельных дизайнеров и акцента на какой-то рынок, то я бы начала с того, что новых заметных фигур не так много. Вот вырос Александр Ванг, доказав своей собственной линией, что он может многое. Когда решают, кого взять главным стилистом той или иной по-настоящему великой марки, то выбор не такой широкий, может быть, пять имен, не больше. Опять же если говорить о Ванге, он молодой, еще не такой дорогой, что тоже существенно, и он на подъеме, а то обстоятельство, что он азиатского происхождения, здесь не главное. Он, в сущности, уже мировой дизайнер. Мне понравилось, как он сейчас работает для Balenciaga, их последнее фэшн-шоу было очень красивым. Ориентируется ли он на покупателя из Китая? Наверняка он приезжает в этот регион, туда, где его корни, и знает запросы такого покупателя. Но вряд ли у марки Balenciaga продажи в каком-то месте выше, чем во Франции. И к тому же молодые дизайнеры, которые приходят в старые марки, прежде всего смотрят на их историческое наследие, безусловно, они что-то меняют, но ДНК этой марки заложено до них, они не могут взять и резко его изменить.
— Российский покупатель больше ориентируется на моду из Европы или из Америки?
— На сегодняшний день русский покупатель разный. Он бывает очень модным. Такие люди внимательно следят буквально за всем, что творится и в Европе и в Америке. Нет теперь в области моды закрытой информации, доступной избранным, посмотреть, что предлагает та или иная марка можно мгновенно, не отправляясь на недели моды, люди заказывают себе вещи онлайн прямо после показов, они сравнивают цены. Я бы не стала говорить, что при этом больше смотрят, откуда марка — из Европы или из Америки. Главное — фирменная стилистика бренда. Состоятельный русский покупатель не очень любит стиль casual, такие люди выбирают эффектные вещи, которые выглядят дорого и нарядно, для них любой выход — это повод одеться, и они всегда тщательно подбирают весь ансамбль. Такие клиенты, к примеру, часто выбирают такую роскошную марку, как Dolce & Gabbana. Когда Dolce & Gabbana присылают нам на сезон "осень-зима" платья, я прошу их сделать и пальто, потому что знаю, что клиенты жду пальто, и они обязательно будут востребованы, ведь у нас бывает очень холодно, во что до конца никак не могут поверить Доменико и Стефано.
— Вы не раз отмечали, что ваш любимый торговый формат — это department store. Чем этот формат отличается от очень большого мультибренда и в чем, на ваш взгляд, преимущества такого формата, когда речь идет о брендах категории luxury?
— Я люблю формат department store и считаю, что в таком магазине покупатель чувствует себя свободнее и непринужденнее. Ведь не все приходят в магазин для того, чтобы сделать покупку, кто-то хочет посмотреть, что-то отметить для себя, прицениться, в конце концов. В универмаге все это сделать гораздо проще, кроме того, здесь представлено все: и модные мелочи, и парфюмерия, и обувь, и одежда, выбор так огромен, что для каждого найдется что-то подходящее, марок множество, можно сравнивать, выбирать. А еще тут можно выпить кофе или пообедать, провести время в особенной атмосфере модного магазина. Именно такой магазин мы и хотели сделать в ДЛТ, чтобы здесь покупатель мог найти все самое модное, самое качественное, и чтобы не возникал вопрос, куда бежать, если, к примеру, закончились ваши любимые редкие духи. Проект ДЛТ развивается, я хочу, чтобы это название звучало не только в городе, но и в стране, и в мире, так же, как уже зазвучало название ЦУМ, чтобы оно ассоциировалось со всем лучшим. Я, кстати, люблю универмаги как покупатель, помню, какое огромное впечатление много лет назад произвел на меня нью-йоркский Bergdorf Goodman. В универмагах я, как правило, делаю очень удачные покупки.
— Вы сказали, что обращаете пристальное внимание на русских дизайнеров. Все-таки есть у русских брендов коммерческий потенциал или их присутствие лишь необходимая изюминка для знатоков?
— Безусловно, потенциал есть. Мы прекрасно продавали вещи Вики Газинской, которая была одним из моих первых открытий и которая сейчас продается и на Западе. В частности, парижский бутик Colett, впервые решив работать с русским дизайнером, выбрал марку Vika Gazinskaya, и ее вещи были выставлены в витрине. Ульяна Сергиенко имеет большой коммерческий успех, люди специально едут в Москву, чтобы купить ее одежду. Марки А la Russe, Tegin, тот же Alexander Terekhov. Российские дизайнеры быстро учатся: сначала они не знали технологий, не знали, где отшить вещи, как добиться нужного качества, а сейчас все знают и умеют.
— Нет ли в таком случае у вашей компании планов приобрести российскую марку одежды?
— Конечно есть. Я давно об этом думаю. А кроме того, еще я мечтаю сделать марку дизайнерской одежды для женщин с роскошными формами. Выбор в этом сегменте рынка невелик — Marina Rinaldi и еще пара брендов. Некоторые дизайнеры вообще не хотят работать с этим типом фигуры, поэтому уверена, что у такого начинания большие перспективы.