После начала первой мировой войны бывшую столицу нашей родины город Санкт-Петербург переименовали в Петроград. Но на этом антинемецкая истерия не кончилась. В 1915 году по стране прошла волна немецких погромов. 1999-й и 2000 годы могут войти в историю России как годы погромов чеченских.
Переименование Петербурга, называвшегося так более 200 лет, в Петроград и прокатившиеся по стране немецкие погромы — все это следствия первой мировой войны, точнее, иррациональная реакции населения на то, что в этой войне России противостояла Германия. Среди других следствий этой истерии — падение авторитета Николая II, чью жену-немку называли германской шпионкой, и в конечном итоге крушение монархии в 1917 году. А вот еще одно следствие (не столь яркое, но от этого не менее болезненное) — совершенно искусственное, не связанное с эффективностью деятельности, с той пользой, которую приносит эта деятельность государству, прекращение финансовых операций сотнями, если не тысячами предприятий. Происшедшее исключительно потому, что эти предприятия принадлежали российским (можно даже сказать: обрусевшим) немцам. Самые яркие примеры — финансово-промышленный концерн "Вогау и Co." и торгово-промышленный дом "Л. Кноп и сыновья".
Концерн "Вогау и Co." в 1841 году основал Максимилиан Вогау, перебравшийся в Москву из Франкфурта-на-Майне (после его смерти в 1880 году концерн контролировали родственники). Поначалу предприятие ввозило в Россию китайский чай, хлопок, химические красители и пряжу, а затем начало инвестировать прибыль в финансово-промышленную сферу: в 1870 году при участии Вогау был образован Московский учетный банк, а в 1871-м — Русский для внешней торговли банк. К 1914 году концерн полностью или частично контролировал 13 финансовых и торгово-промышленных компаний. Среди них — чаеторговая фирма "Караван", страховое общество "Якорь", Московский частный банк, Общество белорецких заводов по обработке меди и пр. Наконец, в 1911 году при посредничестве Вогау в Лондоне был размещен московский городской заем на сумму 37 млн рублей.
Еще более важную роль в экономике России играл концерн "Л. Кноп и сыновья", основанный в 1852 году Людвигом Кнопом (после его смерти в 1894 году дело возглавили его сыновья Андрей и Федор). Кноп приехал в Москву из Бремена и занялся поставками в Россию сначала оборудования, а затем сырья для текстильной промышленности. Согласно легенде, его первым клиентом стал родоначальник знаменитой купеческой династии Савва Морозов, за которым потянулись и другие промышленники. В итоге Кноп оборудовал самыми современными станками около 120 российских предприятий. Появилась даже поговорка: "Где церковь, там поп, где фабрика, там Кноп". В 1858 году Кноп стал соучредителем Московского страхового от огня общества, в 1870-м — уже упоминавшегося Московского учетного банка. В конце концов он принял российское подданство и записался в первую гильдию московского купечества. В 1877 года по случаю 25-летнего юбилея торгового дома Людвигу Кнопу был пожалован титул барона Российской Империи, а после его кончины в Кренгольме (близ Нарвы, где Кноп основал собственную мануфактуру) воздвигнут памятник — едва ли не единственный в России в честь предпринимателя.
Вогау и Кнопы тесно сотрудничали, а в 1911 году основали Акционерное общество для обследования и устройства предприятий в России — компанию по масштабному привлечению иностранных инвестиций в российскую экономику. Но планам не суждено было сбыться. Из-за начавшихся в 1914 году гонений на немцев осенью Андрей Кноп оставил пост председателя совета Московского учетного банка, который он занимал с 1904 года. В мае 1915 года во время немецкого погрома в Москве была разграблена головная контора "Вогау и Co.", а через несколько недель в правление концерна был введен правительственный инспектор, без санкции которого не могла быть проведена ни одна финансовая операция. Правительственный контроль был установлен и над концерном "Л. Кноп и сыновья", который в 1916 году был переименован в товарищество "Волокно". Не мудрено, что Вогау и Кнопы начали сворачивать свои операции в России, а в после событий 1917 года вообще покинули страну.
Все это тем более удивительно, если учесть, что и у Вогау, и у Кнопов были предприятия не только в России, но и в других странах, воевавших с Германией. Вогау, например, еще в 1866 году открыл отделение в Лондоне, превратившееся к началу войны в средних размеров коммерческий банк. У Кнопов был филиал в Нью-Йорке. И ничего — они благополучно пережили события первой мировой войны, если не считать того, что ликвидация бизнеса в России существенно ударила по оборотам.
Также спокойно сегодня в Великобритании и США работают арабы, ирландцы, персы, курды, пуштуны и кубинцы, чьи соплеменники иногда устраивают взрывы американских посольств и британских сити. Сказать, чем работающие в Америке представители этих народов кардинально отличаются, например, от чеченцев (тех, которые мирно торгуют арбузами на рынках Москвы, которых уже немного порезали на Манежной площади в День города Москвы и которым уже начали отказывать в перерегистрации), невозможно. Как невозможно и объяснить, почему в России война с той или иной страной выливается в натуральную истерию, результатом которой становится притеснение всех без разбора выходцев из этой страны.
ЮРИЙ КАЛАШНОВ
ИРАН, ИРАК, АФГАНИСТАН, КУБУ В США НАЗЫВАЮТ СТРАНАМИ, ПОДДЕРЖИВАЮЩИМИ МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТЕРРОРИЗМ. ОДНАКО ЭТО ОТНЮДЬ НЕ МЕШАЕТ ЖИВУЩИМ В АМЕРИКЕ ПЕРСАМ, АРАБАМ, ПУШТУНАМ И КУБИНЦАМ СПОСОБСТВОВАТЬ ЭКОНОМИЧЕСКОМУ ПРОЦВЕТАНИЮ СВОЕЙ "ВТОРОЙ РОДИНЫ"