Президент России Владимир Путин вчера провел совещание по поводу расходования 40% до сих пор неприкосновенного Фонда национального благосостояния (ФНБ). После совещания специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ спросил у первого вице-премьера правительства Игоря Шувалова, был ли хоть один человек, который оказался против того, чтобы притронуться к ФНБ. Оказалось, никто. Андрей Колесников считает: это потому, что на совещании не было бывшего министра финансов Алексея Кудрина.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Во вчерашнем совещании была задействована тяжелая артиллерия: кроме профильных министров (таких как глава ОАО РЖД Владимир Якунин и министр транспорта Максим Соколов) в рабочем кабинете президента в резиденции "Ново-Огарево" был и глава президентской администрации Сергей Иванов. Приехал в Ново-Огарево и премьер Дмитрий Медведев. Именно господ Медведева и Путина увидели журналисты, войдя в рабочий кабинет. Некоторое время тандем еще держался под натиском фотокамер, но потом корреспонденты одержали пиррову победу: Владимир Путин вывел коллегу из кабинета, легонько подтолкнув его в спину. Вернулись они только тогда, когда зал заполнился министрами и журналистами.
Интересующихся проблемами Фонда национального благосостояния было много.
— Как в московском метро,— негромко сказал глава администрации президента Сергей Иванов.
— И давно вы оттуда? — не удержался я.
— Да нет, сравнительно недавно,— Сергей Иванов, против ожидания, не был деморализован этим вопросом и сдержал удар.
— Речь,— предупредил президент,— пойдет об эффективности использования средств ФНБ, которые, как и Резервный фонд, являются подушкой безопасности для нашей экономики, и базовая роль фонда должна быть сохранена. Тот, кто думает, что мы можем полностью исчерпать его, ошибаются. Это делать нецелесообразно.
Но по крайней мере ясно, что решение радикально подрастрясти ФНБ является революционным для российской экономики, которая до сих пор много лет только складывала деньги в этот фонд.
Аргументы господина Путина были понятны даже тем, кто в московском метро (а скорее всего, именно на них и были рассчитаны):
— Глобальная экономика вошла в длительную фазу неустойчивости, и в этих условиях держать средства фонда только в ценных бумагах и на валютных счетах нецелесообразно. Это связано с рисками...
То есть вместо того чтобы рисковать этими деньгами, лучше вложить их в модернизацию Транссиба, БАМа, в строительство ЦКАД (господин Путин ничего не сказал про строительство высокоскоростной магистрали (ВСМ) Москва--Казань): а то ведь все равно могут пропасть в какой-нибудь черный день недели.
— На 1 ноября в ФНБ 2,845 трлн руб.,— продолжил президент.— По закону мы можем инвестировать до 40% из них.
Владимир Путин похвалил Фонд прямых инвестиций и его гендиректора Кирилла Дмитриева за то, что фонду удалось привлечь $9 млрд иностранных инвестиций. Они тоже будут брошены в топку модернизации, которую столько лет хотело так много экономистов и которой опасалось еще больше экономистов.
После совещания первый вице-премьер правительства России Игорь Шувалов рассказал, что в закрытой части совещания некоторые его участники высказывали настойчивые пожелания увеличить расходную часть ФНБ с 40% до 50% и даже до 60%.
Впрочем, президент остановил их.
К объектам, стоимость которых надо просчитать и представить результаты на следующем совещании, прибавилась все же ВСМ Москва--Казань, но пока будущее ее, как и модернизации Московского авиационного узла, по крайней мере туманно.
Но главное, 40% будут истрачены, хочет этого кто-нибудь или нет, и уже понятно на что. Из этих 40% останутся свободными 150 млрд руб., и если проект Московского авиационного узла все-таки будет защищен, то эти деньги, скорее всего, на него и уйдут.
— Это все не точки роста экономики,— заявил Игорь Шувалов,— которые будут способствовать экономическому развитию. Но они должны изменить транспортную инфраструктуру, чтобы экономика страны могла спокойно дышать.
Но хотелось бы, чтобы это были и точки роста тоже. А иначе из-за чего, грубо говоря, заводиться в таком деле?
Когда Игорь Шувалов уже садился в машину, я спросил у него, были ли на совещании те, кто высказывался вообще против того, чтобы притрагиваться к ФНБ.
— Нет, таких людей не было ни одного,— категорически ответил Игорь Шувалов.
— А это потому,— предположил я,— что на совещании не было Алексея Леонидовича Кудрина.
— Согласен,— неожиданно улыбнулся Игорь Шувалов.— Я больше чем уверен, он был бы против. И знаете, почему прежде всего? Он бы считал, что если эту лавочку (ФНБ.— А. К.) открыть, то она уже никогда не закроется, пока не будет полностью исчерпана.
— А он неправ? — спросил я.
— А ситуация такая, когда возможности финансирования из-за рубежа фактически исчерпаны,— пояснил Игорь Шувалов.— Деньги можно взять только в правительстве или в Банке России. А это своя история. Но хочу сказать, что средства ФНБ должны быть возвратные. И будут.
— И через сколько лет они вернутся? — поинтересовался я.— тридцать? пятьдесят? И что это будет за экономика? Что за страна? Что в конце концов за ФНБ?! Кто-нибудь к тому времени вспомнит про то, что он вообще когда-нибудь существовал?
— Ну почему?! — возразил Игорь Шувалов.— Деньги, потраченные на ЦКАД, вернутся уже лет через двадцать (разница в десять лет, правду сказать, не самая принципиальная.— А. К.).
Действительно, по сведениям "Ъ", на ЦКАД, по заключению экспертов правительства, есть участок, который, если бы его сделать платным, окупил бы строительство ЦКАД и вдвое быстрее.
— А по дороге Москва--Казань решение может быть принято в ближайшее время? — спросил я.
— Знаете,— признался Игорь Шувалов,— эта дорога стоила сначала 800 млрд руб., а теперь 1,03 трлн руб. Это не очень хорошо. Чем, какой цифрой это закончится, кто-нибудь знает?
По крайней мере участники совещания, как выяснилось, этого не знают.