Взрывы жилых домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске, несомненно, относятся к самым трагическим событиям 1999 года. На поиск террористов были брошены все силы российской милиции. И еще в сентябре было сообщено, что в Москве задержан чеченец со следами гексогена на руках. На днях его отпустили.
Тимур Дахкильгов — не чеченец, а ингуш, но родился и жил он в Чечне, в грозненском районе Трампарк. Матери Тимура и его будущей жены Лиды — соседки и давние подруги. Однажды они решили, что их детям нужно жить вместе, и сыграли свадьбу. Таковы ингушские обычаи.
Тимур работал слесарем в самой "крутой" грозненской автомастерской. "Тогда у наших 'воздушников' (мошенников, делавших деньги на фальшивых авизо.— Ъ) только начали появляться 'мерседесы',— вспоминает Дахкильгов.— У кого что сломается, сразу ко мне. Деньги я получал неплохие".
Лида была комсоргом класса, членом горкома ВЛКСМ, затем секретарем комитета комсомола Грозненской республиканской библиотеки, куда устроилась, окончив Московский институт культуры.
Все было хорошо до тех пор, пока Грозный не начали бомбить. Лида с грудным Богданом уехала к родственникам в Ингушетию. Тимур до последнего оставался в осажденном городе, надеясь спасти имущество от мародеров. В самом конце декабря 1994 года не выдержал и он.
Весной 1995-го, когда федералы взяли Грозный, они вернулись. От их пятиэтажки осталась одни обломки.
Родственников в Ингушетии решили не напрягать и подались в Москву. Здесь в Северном Бутово уже 10 лет жил брат Лиды Бекмарс Саунтиев. У него и остановились. Около года Тимур проработал в автосервисе. Когда его хозяин прогорел, пошел искать новую работу, где предлагали хоть какое-то жилье. Так три года назад Дахкильгов стал красильщиком на "Красном суконщике".
"Обычная работа,— говорит Тимур.— На комбинат привозят огромные тюки с шерстью. Я должен вскрыть тюк и опустить его в емкость с серной кислотой — она выжигает из шерсти примеси. Затем промыть, отжать, высушишь шерсть. Целый день в резиновых перчатках, плаще и сапогах, но к концу смены кислота понемногу все это разъедает. Платят нормально — тысячи полторы в месяц. На еду хватает, а на остальное... Например, дети (в Москве у Дахкильговых родилась дочь Тома) уже три года просят отвести их в 'Макдональдс' — смотрят по телевизору на все эти гамбургеры, а сами ни разу не пробовали. В сентябре мне повысили зарплату на 200 рублей, и мы с женой отложили их на 15 сентября, когда у Лиды день рождения. Решили поесть этих самых гамбургеров".
Помешали взрывы. 10 сентября, на следующий день после теракта на улице Гурьянова, к Дахкильговым заехал Бекмарс Саунтиев. "Приходили из милиции,— сказал он.— Вам нужно ехать в ОВД 'Северное Бутово' на перерегистрацию".
В ОВД было полным-полно кавказцев. Тимура и Лиду, когда подошла их очередь, сфотографировали, сняли у них отпечатки пальцев и сделали смывы с их ладоней.
В понедельник утром, когда Тимур собирался на работу, по телевизору сообщили о взрыве на Каширском шоссе. А уже через несколько часов в квартиру Бекмарса и комнату Тимура (его семья живет в 10-метровой комнатушке общежития) явились милиционеры.
"Обыскали все, что только можно,— рассказывает Тимур.— Особенно тщательно перетряхнули три пакета с мукой и мешок сахара, которые мне выдали на работе. Забрали с собой на экспертизу даже горстку петрушки, измельченную женой. Посчитали, что это анаша. Я милиционеров спрашиваю: 'В чем дело?' 'У тебя на руках следы гексогена, сволочь!' — отвечает один и дает мне в ухо. Пришел в себя в отделении. Здесь же Бекмарс. У него под ванной нашли пистолет, а на дверной ручке следы гексогена. Допрашивали трое суток: 'Где был в такое-то время? Когда и при каких обстоятельствах познакомился с этими людьми?' При этом показывали фотороботы подозреваемых во взрывах. Затем привели свидетельницу, которая, впрочем, нас не опознала. 'Те были шикарно одеты,— сказала она.— Да и ростом пониже'".
Бекмарса отпустили, забыв о пистолете. А Тимура повезли на Петровку, 38, обвинив сначала в хранении взрывчатки, а потом и в терроризме.
Все это время Дахкильгова показывали по телевидению, называя почему-то чеченцем, а глава МВД Владимир Рушайло уже доложил о поимке террориста в Совете федерации. В общем, пути назад у следователей не было.
По словам Дахкильгова, с ним работали трое. Ему не представлялись и даже по имени друг друга не называли. Для себя Тимур окрестил их Пожилым, Рыжим и Вежливым. Последний получил свое прозвище за то, что ни разу его не ударил. Зато двое других отработали по полной программе.
Первым не выдержал Пожилой, который, видимо, был старшим по званию. Он приказал коллегам выйти из кабинета и, пристегнув Дахкильгова наручниками к стулу, избил его до полусмерти.
Затем появился Вежливый. "Подумай сам,— сказал он.— Есть ли смысл запираться? Они ведь могут отвезти твою беременную жену с детьми на улицу Гурьянова и сказать людям: вот родственники того, кто взорвал ваш дом. Представляешь, что с ними сделают?"
За Вежливым появился Рыжий. В руках — целлофановый пакет с надписью McDonald`s. "Сейчас все двести человек, которых ты завалил, встанут у тебя перед глазами". Надел пакет на голову Дахкильгову и затянул его на шее. Когда тот потерял сознание, сунул вату с нашатырем под нос и снова надел пакет на голову. "Откуда гексоген? — слышал Дахкильгов, теряя сознание.— Где ваша база и остальная взрывчатка?"
Так продолжалось еще три дня, а потом Дахкильгова перевели в Лефортовское СИЗО, которое после Петровки показалось ему раем.
"В камере нас было трое,— рассказывает он.— Мои соседи — вежливые, нормальные люди. Кто и за что сидит, мы не обсуждали, говорили только о свободе. Впрочем, в чем меня подозревают, они знали из теленовостей, но относились нормально, понимая, что на террориста я явно не тяну. Кормили хорошо, даже из 'ножек Буша' вытаскивали кости. Боялись, что мы сделаем из них заточки. Но особенно запомнились следователи: Михаил Чайка, Артур Юсуфов, Алексей Круглов. Они ни разу не назвали меня на 'ты', не говоря уже о мордобое. Они и подарили мне второй день рождения, отпустив на свободу".
Через два дня Тимур уже был на работе. Директор комбината Святослав Дорофеев выписал ему материальную помощь в 1,5 тысячи рублей и предложил отдохнуть пару недель, но Тимур отказался. Предъявлять органам иски о компенсации ущерба Дахкильгов не собирается. "Только бы нас больше не трогали,— говорит,— а деньги мы заработаем".
— Тимур, а почему все-таки посадили именно вас? Ведь, как говорит ваш директор, подозрительные следы нашли у всех 350 работников комбината?
— Потому, что я из группы риска — ингуш, да к тому же из Грозного. А на комбинате никакого гексогена нет. Они его перепутали с гексаном — растворителем, который мы используем для очистки шерсти.
— После всего, что произошло, вы, наверное, ненавидите не только милицию, но и всех русских?
— Да нет. Я же прекрасно понимаю состояние тех, кто меня допрашивал. Ведь убийство стольких невинных людей — наверное, самое ужасное преступление, которое только может совершить человек. Жаль только, что милиционеры, задержав меня, успокоились и настоящих террористов не поймали.
СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН