Воровать плохо. С этой аксиомой нас знакомят в раннем детстве. Чуть позже нам внушают, что покупать что-то, кем-то украденное, тоже нехорошо. Однако эти истины долго остаются в нашем сознании совершенно абстрактными. И только в зрелом возрасте, становясь полноправными членами общества и погружаясь в пучину товарно-денежных отношений, мы понимаем, что покупать краденое плохо исходя не только из моральных, но и сугубо меркантильных соображений. История покупки и эксплуатации мною моей машины — лишнее тому подтверждение.
Эта история началась еще в 1997 году, когда я, не вняв предостережениям друзей, отправился отдыхать в Ялту на только что купленной Audi Coupe. Кстати, кому интересно, могут прочитать подробный отчет о моих злоключениях в "Деньгах" от 31 августа 1997 года — там и про гарных украинских хлопцев в милицейской форме, и про бравых комиссаров Интерпола, и даже про симферопольских "братков", с которыми судьба свела меня в местной КПЗ. Тем же, кому недосуг рыться в подшивке, вкратце напомню, что со мной (и машиной) тогда произошло.
На одном из милицейских постов меня остановили местные гаишники и познакомили с комиссаром Интерпола — германским подданным и экспертом по части розыска и возвращения законным владельцам угнанных автомобилей. Этот эксперт и огорошил меня вестью о том, что моя машина, купленная у хорошего знакомого, зарегистрированная по всем правилам в московском ГАИ и даже проверенная в московском же отделении Интерпола, на самом деле угнана из немецкого Висбадена и должна быть возвращена страховой компании, в которой законный владелец ее страховал. Потом была неделя томительных ожиданий, скрашенных разве что визитами в местное отделение самостийного КГБ и к не менее самостийному городскому голове. В итоге добродушный комиссар выяснил, что страховая компания, которой явно не улыбалась перспектива транспортировать с Украины в Германию не первой свежести автомобиль, готова признать его моим за $4 тыс. Уже потом, когда я, собрав необходимую сумму, вернулся в Ялту выкупать свой автомобиль, выяснилось, что, по мнению немецких страховщиков, бывший его владелец сам оказался нечист на руку и чуть ли не помогал российским угонщикам стырить ее, а потому страховку ему платить не будут и машина страховой компании вроде как без надобности. Правы ли были немецкие страховщики, заподозрившие соотечественника в связи с представителями российского криминалитета, я до сих пор не знаю, однако былые представления мои о добропорядочных бюргерах, все прегрешения которых против общественной нравственности заключаются в выпивании лишней кружки баварского после трудового дня, у меня с тех пор несколько изменились. Как бы то ни было, в тот же день я уже летел на своей машине (изрядно поуродованной, к слову, ялтинскими стражами порядка) к российско-украинской границе и давал себе клятвы никогда не покупать машин даже у очень хороших знакомых и не пересекать на них никаких границ — ни с Украиной, ни с Финляндией, ни с Китаем.
На этом, как я тогда думал, история закончилась. Полтора года я спокойно ездил по Москве, бессчетное количество раз демонстрировал сотрудникам ГАИ, а потом и ГИБДД документы на свою машину (никаких подозрений они у них не вызывали) и даже зарегистрировал ее на себя (раньше катался по доверенности). В общем, ездил я на своей Audi почти без проблем (почему "почти", поймет любой автовладелец — то бампер на автомойке оторвут, то какой-то умник в дверцу припаркуется, то еще чего-то) вплоть до марта этого года. А точнее, до 8 Марта!
(Я, конечно, человек прогрессивно мыслящий. Я, конечно, никогда не сомневался в справедливости идеи о равноправии человеческих особей мужского и женского пола и никогда не видел ничего дурного в том, что в календаре есть день, когда любой уважающий себя мужчина вынужден раскошелиться на несколько гвоздик для коллег и букет роз для любимой. Однако после того, что произошло 8 Марта, я не раз помянул недобрым словом и Клару Цеткин, придумавшую этот чертов праздник, и американских суфражисток, и вообще всех участниц всемирного феминистического движения. Надеюсь, меня поймут и простят.)
В этот самый день меня остановили на улице сотрудники патрульно-постовой службы и попросили предъявить документы на машину. Я спокойно протянул им корочки и через минуту услышал фразу, воздействие которой на меня можно сравнить с хорошим ударом бейсбольной битой по голове. Даже если бы я прочитал в газете, что жители Курил скинулись и купили сообща Японию, а ВАЗ-2110 признан лучшей машиной года на Женевском автосалоне, я испытал бы меньшее потрясение, чем то, что вызывало у меня заявление хранителей правопорядка: "Ваша машина в угоне и разыскивается Интерполом". Оправившись от шока, я попытался внушить носителям погон, что это досадное недоразумение, поскольку Интерпол один раз мне эту машину уже вернул и претензий ко мне не имеет, однако попытки мои, увы, оказались тщетными. По словам милиционеров, моя Audi аж с декабря 1998 года числится в базе угонов, и я до сих пор не попался лишь благодаря недостаточной бдительности сотрудников ГИБДД. В результате машина осталась ночевать на территории ОВД "Аэропорт", а мы с женой добирались домой на такси — не везти же супругу в Международный женский день на метро.
На следующий день я поехал выручать свой автомобиль из лап представителей силовых ведомств и меньше чем через час уже возвращался домой на ней, увозя с собой справку о том, что материалы по факту ее угона находятся на рассмотрении в ОВД "Аэропорт". С этого момента я всякий раз, садясь в свою собственную машину и вставляя ключ в замок зажигания, мучился тем, что делаю что-то противозаконное. "Как же это,— думал я,— такой добросовестный работник, честный налогоплательщик, примерный (клянусь!) семьянин, а езжу на ворованной машине, хозяин которой, порядочный бюргер, может быть, и не обманывал страховую компанию и не вступал в преступный сговор с моими нечистыми на руку соотечественниками, а до сих пор оплакивает потерю любимого транспортного средства". За несколько месяцев мысль о том, что, эксплуатируя автомобиль, купленный на свои собственные деньги, я нарушаю закон, так укрепилась в моем сознании, что я действительно стал рассуждать и действовать не как законопослушный гражданин, а как злостный нарушитель. Когда в июне подошел срок очередного техосмотра, я решил обратиться не к сотрудникам ГИБДД, а к своим знакомым, из разговоров с которыми знал, что у них "там все схвачено" и за некую сумму вожделенный талон мне выпишут за полчаса.
Честным быть лучше. Это я понял, когда знакомые, которым я отдал документы на машину, несколько часов не появлявшиеся из здания родного отделения ГИБДД, где у них "все схвачено", вышли наконец оттуда с обескураженными лицами и заявили, что документы мои остались в отделении, сотрудники которого горят желанием пообщаться со мной лично. Разговор с сотрудниками ГИБДД оказался непродолжительным: они предложили мне прогуляться в известном направлении, а на просьбу вернуть документы пообещали отобрать машину и поставить ее на штрафстоянку. На следующий день, впрочем, документы я вернул: милиционеры из ОВД "Аэропорт", выписавшие мне справку, быстро объяснили солнечногорским рыцарям дорог что к чему. Кстати, техосмотр я потом прошел на вполне законных основаниях и обошлось мне это гораздо дешевле, чем услуги моих знакомых,— 100 рублей дедушке из числа "добровольных помощников ГИБДД".
Но, получив заветный талон, я вовсе не успокоился. Ведь о том, что я не матерый угонщик, а жертва обстоятельств, знали только сотрудники ОВД Аэропорт" и солнечногорского ГИБДД, а для остальных людей в погонах я по-прежнему был "человеком на ворованной машине". Короче, я решил наконец разобраться, что в такой ситуации должен делать добропорядочный российский гражданин для того, чтобы доказать, что он не верблюд.
Слушайте же, что я выяснил: добытые вами доказательства того, что вы не состоите в родственных отношениях с кораблем пустыни, либо встанут в круглую сумму, либо не дадут никакой гарантии, что через пару месяцев вам не придется доказывать это еще раз. (О таких вариантах, как перебивка номеров, после чего вам может быть обеспечено несколько лет безбедного существования на казенных харчах, я не говорю.) Судите сами.
Можно, как я выяснил, апеллировать к суду. Для этого надо предоставить в суд отказ в возбуждении уголовного дела (выдается в отделении милиции в течение 10 дней с момента задержания), данные экспертизы номеров (производится почти при каждом территориальном управлении ГИБДД и стоит 180-300 рублей), копию документов, на основании которых машина считается принадлежащей именно вам, и, наконец, заявление с требованием признать вас собственником автомобиля. И самый, как известно, гуманный суд в мире обязательно примет решение в вашу пользу. Но, во-первых, сейчас, по слухам, в российских судах введен мораторий на рассмотрение подобных дел, а, во-вторых, сотрудники НЦБ Интерпола, которым суд пришлет собственное решение, могут стереть вашу машину из сегодняшней базы угнанных автомобилей, но забыть об этом через пару месяцев, когда база будет обновляться. И тогда все по новой.
Можно также обратиться в юридическую компанию, которая согласится заключить мировое соглашение между вами и прежним владельцем автомобиля. В этом случае все ваши проблемы будут решены раз и навсегда, и ни российский или украинский гаишник, ни германский интерполовец никогда не усомнятся в вашей благонадежности. Только стоить это будет как минимум $1 тыс. плюс отступные прежнему владельцу автомобиля (а уж какими они будут, зависит исключительно от его аппетитов).
Впрочем, в процессе поисков законных и недорогих путей легализации своей машины я выяснил, что МВД России 16 июля 1999 года издало инструкцию "По организации деятельности служб и подразделений ОВД г. Москвы при выявлении автотранспорта, числящегося в розыске по инициативе НЦБ Интерпола", в которой как раз и оговариваются права честных покупателей ворованных машин. В доступных мне базах данных этого документа не оказалось — пришлось обращаться за помощью к знакомым, знакомые которых вхожи в нужные кабинеты и способны выудить оттуда нужный документ. Такие, к счастью, нашлись, и через пару дней копия инструкции была у меня в руках (основными ее положениями я бескорыстно делюсь со всеми — см. справку).
Однако жить по этой инструкции мне, к счастью, уже не придется. Приехав на Петровку за копией этого документа, я воспользовался случаем и еще раз проверил свою машину по базе угонов. Ответ едва не лишил меня чувств: "Машина в базе не значится". Всю обратную дорогу я пытался найти объяснение этому феномену, и в конце концов нашел: срок давности по делам об угонах составляет в Германии всего пять лет, и истек он как раз в тот момент, когда я тщетно пытался добиться от руководителей МВД права ознакомиться с содержанием документа, тем же МВД выпущенного.
Так что теперь моя история точно кончилась. Ну а ваша, если вы приобрели привезенный из Германии автомобиль меньше чем пять лет назад, может, еще продолжается. Будьте готовы.
ВАДИМ АРСЕНЬЕВ
--------------------------------------------------------
Правила игры
Из "Инструкции по организации деятельности служб и подразделений ОВД г. Москвы при выявлении автотранспорта, числящегося в розыске по инициативе НЦБ Интерпола":
— сотрудник милиции при выявлении автомобиля, числящегося в розыске по инициативе НЦБ Интерпола, должен предложить лицу, управляющему автомашиной, проехать на ней в ближайшее отделение милиции и передать ее дежурному по ОВД;
— дежурный по ОВД обязан: изъять свидетельство о регистрации транспортного средства, составив протокол в двух экземплярах (первый экземпляр остается в ОВД для дальнейшего направления в отдел ГИБДД по месту регистрации автомобиля; второй передается владельцу транспортного средства, и он уведомляется о прибытии на машине в 30-дневный срок в орган ГИБДД по месту регистрации АМТС); выявленная автомашина не задерживается и не изымается;
— после получения протокола и изъятых документов сотрудник ОГИБДД обязан: выдать новое свидетельство о регистрации транспортного средства с пометкой "Розыск Интерпола без права отчуждения", дату и исходящий номер документа, направляемого в филиал НЦБ Интерпола в РФ при ГУВД г. Москвы; наличие такой отметки в свидетельстве о регистрации транспортного средства не является ограничением для прохождения ежегодного технического осмотра;
— при поступлении соответствующего запроса от инициаторов розыска проверку выявленной автомашины по поручению Прокуратуры проводит ОВД по месту регистрации фактического владельца транспортного средства и, в случае необходимости, направляет материал в отдел ГИБДД для продления срока свидетельства о регистрации транспортного средства;
— по истечении 1 года со дня отправки документа о задержании автомашины в НЦБ Интерпола в РФ: по заявлению владельца отдел ГИБДД направляет запрос в филиал НЦБ Интерпола в РФ при ГУВД Москвы о поступлении от инициатора розыска каких-либо международных поручений по этой машине; при получении отрицательного ответа отдел ГИБДД выдает на данную автомашину новое свидетельство о регистрации транспортного средства с отметкой "Розыск Интерпола. Ограничения сняты" с исходящим номером и датой ответа филиала НЦБ Интерпола в РФ при ГУВД г. Москвы; в паспорте транспортного средства проставляются такие же отметки.