Жизнь Дмитрия Лихачева уместилась внутри ХХ столетия, заняв его почти полностью. Он родился после первой русской революции и пережил все последующие, а также войну и тюрьму, как и было в России положено каждому приличному человеку его поколения. Среди выживших было много долголетних — не в лагерной закалке, скорей всего, дело, а в том, что в лагерях уцелели самые прочные. Среди этих долголетних было много признанных мудрецов — опять же, не в тюремном опыте дело, а в том, что дураков тюрьма отсеяла.
Лихачеву Господь дал и долгожительство, и мудрость, но Дмитрий Сергеевич оказался необходим стране — что стало очевидно в последнее десятилетие — не столько как мудрец-патриарх, сколько как хранитель почти утраченных обществом понятий о приличиях. Эти понятия высокопарно назывались нравственностью — впрочем, умение пользоваться носовым платком многие склонны называть этикетом. Сам же академик о себе отзывался сдержанно, и в связи с очередной наградой высказался в том смысле, что, мол, не чувствует себя достаточно масштабной личностью.
Для страны его масштаба было более чем достаточно. Теперь будет сильно недоставать.