Создатель затерянных миров

В фонде «Хассельблад» в Гетеборге открывается большая ретроспективная выставка каталонца Жоана Фонткуберты. Впрочем, премию «Хассельблад», одну из главных наград в области фотоискусства, Фонткуберта получил будто бы не совсем по праву. Точнее в этом награждении, как и во всей его жизни, есть изрядное лукавство. Он не совсем фотограф, скорее концептуальный художник, использующий фотографию как средство.

На выставке, а также в вышедшей к ней книге «Фотография природы и природа фотографии» представлены почти все главные проекты Фонткуберты за 30 лет работы — по крайней мере, все связанные с наукой: биологией, географией, астрономией и — как ни странно — историей. Точнее, историей знания. Собственно, как отмечают многие критики испанского фотографа, его главная особенность в том, что он не снимает вещи. Фонткуберта фотографирует понятия, идеи, само знание. Если в его работах и есть объект, он присутствует скорее апофатически — в виде недоуменного вопроса, озадаченности.

Так, на выставке «Гербарий», одном из самых простых его проектов, Фонткуберта представил коллекцию снимков доктора Тронга, забытого путешественника, собиравшего по экзотическим землям удивительные растения, так и не вошедшие в общепринятую западную ботанику. Эти отчетливо декадентские, эротизированные, пугающе хищные или вызывающе беззащитные организмы были на самом деле созданы самим Фонткубертой из подсобных материалов: проволоки, кусков ткани, костей и перьев. Примерно так же лепил своих монстров мультипликатор Шванкмайер, но Фонткуберта прятал сюрреалистическую тревогу за видимостью научного правдоподобия, вызывая у зрителя еще большее смущение, когнитивный дискомфорт.

Тот же формат научного мокьюментари доведен до апогея в фонткубертовском опус магнум — проекте «Фауна» 1987 года. Его герой — зоолог Петер Амайзенхауфен, эксцентричный дарвинист, изучавший парадоксальные витки эволюции, опровергавшие логику его великого учителя и потому вычеркнутые из истории, как и сам исследователь. На фотографиях зоолога — мохнатая форель и шестиногая змея, хищная устрица с ручками и двуногая панцирная лиса, летающая мартышка-единорог и благородный бабуин-кентавр. К каждому открытому ученым существу прилагаются подробное исследование, описание строения, поведения, ареала обитания и место в разрабатывавшейся Амайзенхауфеном «Новой зоологии», напоминающей борхесовскую классификацию фантастических существ. Впрочем, про Амайзенхауфена до конца не понятно, дейст­вительно ли он находил своих великолепных уродцев или создавал их сам, франкенштейновским методом. По одной из версий, архив бесследно исчезнувшего ученого оказался в руках американского правительства, использовавшего его в экспериментах по клонированию и разработке биологического оружия.

Вообще, мокьюментари всегда близок теориям заговора. Это два очень сходных способа расшатывания реальности, шизофренического буксирования позитивного знания. И грань между смертельной серьезностью конспирологии и ироничностью мокьюментари не всегда заметна снаружи. Так было с еще одним, более поздним проектом каталонца. «Спутник» 1997 года — история об экипаже корабля «Союз-2», космонавте Иване Источникове (буквальный перевод имени и фамилии художника) и его собаке Клоке, отбывших с корабля в неизвестном направлении, оставив после себя лишь таинственное послание в опустошенной бутылке из-под водки. Как и другие герои Фонткуберты, Источников стал жертвой цензуры памяти: был полностью вымаран из славной истории советской космонавтики и лишь недавно выкопан в архивах журналистом по имени Петр Муравейник. Фонткуберта остроумнейше сфальсифицировал путь своего героя от советского детства до космической бездны — с документами, чертежами, фотографиями (в частности, Источников, а точнее, сам Фонткуберта обнаружился на оригинальных версиях групповых фото советских космонавтов, с которых был впоследствии удален).

Понять, что все это шутка, не представляло особенного труда, и тем не менее на испан­ском телевидении трагическая история забытого неблагодарной страной героя удостоилась детального возмущенного обсуждения. Затем, услышав, как позорят честь родины, российский посол, в свою очередь, пришел в негодование и грозился устроить дипломатический скандал. В этом «постскриптуме реальности» к проекту Фонткуберты как-то отчетливее всего звучит его ключевая и довольно понятная идея: знание, информация — это объект идеологии, знать слишком выгодно, или невыгодно. Впрочем, если бы дело сводилось к такому антипрогрессистскому манифесту, все было бы слишком просто. Прелесть Фонткуберты в том, что его фантазмы, несмотря на свою очевидную сфабрикованность, пугающе реальны. Они не рассказывают правду и не разоблачают «правду», зато они производят очень ценную, физически ощутимую ненадежность.

Гетеборг, Hasselblad Center, до 19 января

mappeditions.com

Игорь Гулин