В Литературно-мемориальном музее Достоевского в Петербурге идет выставка "Случаи и вещи. Даниил Хармс и его окружение", сделанная Алексеем Дмитренко и Алексеем Захаренковым, соответственно главным редактором и генеральным директором издательства "Вита Нова". Издательство "Вита Нова" уже несколько лет собирает автографы, документы, фотографии, книги и мемориальные вещи Даниила Хармса и компании, обэриутов, "чинарей" и детгизовцев, с почти утопической целью создать музей. Нынешнюю выставку предлагается рассматривать как эскиз к нему. Безумству храбрых поет славу АННА ТОЛСТОВА.
На выставке издательство «Вита Нова» продемонстрировало настоящий музейный подход к собирательству
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
"Случаи и вещи" заняли всего один зальчик, причем довольно много места в нем отведено стенду с новой книгой издательства "Вита Нова" "Даниил Хармс. Тринадцать неизвестных": 13 неизвестных ранее текстов Хармса проиллюстрированы петербургским художником Юрием Штапаковым, крупным специалистом по литературе абсурда. То есть это не просто книга и не просто иллюстрации: "Вита Нова" занимается коллекционными изданиями, и "Тринадцать неизвестных", выпущенные тиражом 16 экземпляров, представляют собой книжный объект в виде огромного спичечного коробка, набитого раскрашенными акварелью гравюрами, здоровенными спичками с названиями обнаруженных фрагментов и собственно текстами. Сами хармсовские автографы, купленные издательством у коллекционера Сергея Григорьянца год назад, торжественно выставлены в центре: наряду с черновиками и беловыми вариантами ранее печатавшихся, пусть и с неточностями, вещей тут есть и совершенно неизвестные произведения (все опубликованы в каталоге выставки). Любому, кто хотя бы приблизительно представляет себе, в какой дисперсии пребывает архив Хармса, ясно, чего стоят — в научном прежде всего смысле — эти помятые, линованные и нет листки. Однако, собирая автографы обэриутов, "Вита Нова" думает не только о своем издательском бизнесе — по затраченным на коллекцию усилиям ясно, что речь идет о страстном энтузиазме.
Понятно — рукописи. Понятно — книги. Редкие книги "для взрослых", которые удалось издать обэриутам,— в основном это сочинения Константина Вагинова. Роскошная подборка детгизовских книжек с гениальными иллюстрациями тех, кого вскоре назовут "художниками-пачкунами", и журналов "Чиж" и "Еж" — здесь помимо стихов и рассказов Даниила Хармса, Александра Введенского и Николая Олейникова есть детские книги Дойвбера Левина и Юрия Владимирова, чьи "взрослые" обэриутские сочинения исчезли. Книги из личной библиотеки Хармса. Книги из библиотеки Якова Друскина, "чинаря", близкого друга Введенского и Хармса и многолетнего хранителя обэриутского архива. Легендарный чемоданчик, в котором блокадный дистрофик Друскин вынес рукописи Хармса из его пострадавшего от бомбежки дома и с которым в полумертвом состоянии отбыл в эвакуацию, спасая заодно все имевшиеся у него автографы Введенского и Олейникова, тоже теперь в коллекции "Вита Нова". Вместе с частью своего содержимого вроде бесценной "Серой тетради" Введенского. Надо заметить, у "Вита Нова" действительно музейный подход к собирательству: они разыскивают наследников, собирают по крупицам личные вещи — от какой-нибудь лупы до хармсовского радиоприемника Telefunken — и прилагающиеся к этим вещам воспоминания, копят фотографии — удивительно, но ни одной фотографии Хармса нет в наших государственных архивах. Но не в пример иным литературным музеям проектировщики музея Хармса совершенно не страдают филолого-вещеведческой слепотой: автографы, книги и прочая memorabilia не только эффектно выставлены в плане экспозиционного дизайна, но и точно прокомментированы работами художников, рисунками Алисы Порет, ранними иллюстрациями Михаила Шемякина к стихотворениям Введенского и воображаемыми портретами "чинарей" Петра Перевезенцева, с которым также сотрудничает издательство. Более того, у "Вита Нова" есть вполне четкая музейная концепция — концепция музея художественного сопротивления, музея умирающего, но не сдающегося ленинградского авангарда до, во время и после его официального разгрома в 1930-е, выстроенная вокруг личности Хармса и его окружения, ОБЭРИУ, содружества "чинарей" и пестрой братии детгизовцев.
Надо ли объяснять, что эта концепция вряд ли полюбится нынешнему петербургскому руководству. Надо ли объяснять, что время музейного строительства в Петербурге прошло вместе с перестройкой и демократическим подъемом, когда был открыт тот же Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме, и скорее наступает время музейного разорения: градозащитники бьют тревогу, что здание Биржи, из которого был выселен Военно-морской музей, может не пережить грядущей зимы. Впрочем, у людей, настолько погрузившихся в литературу и искусство абсурда, должны возникать абсурдные и прекрасные в своей абсурдности идеи.