Надо же такому случиться, что 3 декабря Transparency International опубликовала свой новый рейтинг восприятия коррупции, и в этот же день объявили о создании в администрации президента нового, 21-го управления по борьбе с коррупцией, которое возглавил Олег Плохой. Да еще все это пришлось на День юриста.
Фото: Сергей Бобылев / Фото ИТАР-ТАСС
Единство времени, места и действия — все эти совпадения и говорящие фамилии просто не могут не натолкнуть на мысль, что борьба с коррупцией в России стала развиваться по законам классической драмы. Одна из главных особенностей жанра — второстепенные сюжеты не должны отвлекать от основного. Таковым для российской истории и становится коррупция. Народу еще застят глаза ЖКХ и засилье мигрантов, но уже сам президент объясняет, что главные коррупционеры как раз и засели в сфере ЖКХ. И правда, почитайте в этом номере материал в рубрике "Один день" (с. 32) — оказывается, руководители ЖКХ часто меняют старые, требующие деньгоемкого ремонта трубы на долговечные пластиковые, только когда им (руководителям) реально светит тюрьма. Мигранты, как бы ни педалировал тему ориентированный вовсе не на Бориса Акунина, а на массового избирателя Алексей Навальный, тоже, конечно, проходят у него довеском к основному тарану. Да что там говорить — даже в Совете федерации, члены которого, как никто, должны были бы понимать философскую концепцию никчемности бытия и тщеты любых усилий, на днях признали, что дело бывшего главы Минобороны Анатолия Сердюкова — это позор России. Сенатор Сергей Лисовский, даром что некогда сам ассоциировался с коробкой из-под ксерокса, сыпал данными региональных опросов: не ЖКХ, мол, уже народ волнует, а посадят ли экс-министра.
Было бы передергиванием утверждать, что борьба с коррупцией преподнесла в последнее время реальные сенсации. В рейтинге Transparency (исследование отражает уровень восприятия коррупции, опирающееся на данные различных организаций) Россия, как и в прошлом году, набрала 28 баллов из возможных ста (100 — самый низкий уровень восприятия коррупции). Поскольку в ряде других стран госсектор повел себя еще хуже, наша страна поднялась на шесть позиций — на непочетное, впрочем, 127-е место из 177. Вряд ли тут чему-то можно удивляться, как и сильно верить. Худшие результаты в списке, например, у Северной Кореи и Сомали. Многие ли там собирали достоверную информацию да еще вернулись живыми?
Создание управления администрации тоже не выглядит шагом из ряда вон выходящим: новые управления в третий президентский срок Владимира Путина уже появлялись. Яркий, кончено, был бы жест, если бы Олег Плохой по телевизору обратился к коррупционерам: сказал, чтоб не ждали хорошего, и, скажем, принял персональную ответственность за процесс. Но в реальности даже при запросе фото Олега Плохого, борца с коррупцией, "Яндекс" выдаст вам 51 тысячу картинок, на которых будут и Владимир Путин, и Дмитрий Песков, и даже Уилл Смит в роли полицейского — но только ни одного настоящего Плохого. Попытка борьбы с произволом чиновников путем организации еще одной бюрократической структуры с засекреченным выходцем из КГБ во главе, даже если предположить искренность такой попытки, это, как и созданные при Медведеве комиссии по противодействию коррупции, в любом случае история не про прозрачность и общественный контроль, а про ручное управление.
И явно удивляться можно было тогда, когда оппозиционер Евгений Урлашов обошел на мэрских выборах в Ярославле кандидата от "Единой России", а не сейчас, когда Урлашов по обвинению во взятке сидит на скамье подсудимых — как и вряд ли удивляет, что на ней не сидит Сердюков.
Но на фоне привычных декораций борьбы с коррупцией и возражений, что это, мол, при Медведеве борьбу объявляли приоритетной, а сейчас ведут по инерции, все равно кажется (может, просто по ощущениям, а возможно, по потерям постов высокопоставленными чиновниками и по возникшей для них необходимости объяснять происхождение нескромных земельных угодий), что сюжет коррупции в этой новой классической российской драме стал основным. Просто, возможно, сейчас еще только завязка. А там, глядишь, по законам жанра и мораль какая-нибудь будет.