Арестованному в Цюрихе бизнесмену Аркадию Гайдамаку грозит экстрадиция во Францию, три года тюрьмы, большой штраф и расплата по всем предъявленным долгам. Тем временем найти деньги ему почти негде. Во многом поэтому он и оказался в Швейцарии.
Фото: Reuters
Фото: Gamma-Rapho via Getty Images/Fotobank
Приехать в Цюрих, будучи заочно приговоренным к тюремному заключению во Франции,— этот шаг Аркадия Гайдамака выглядел чистым безумием. Несмотря на статус дипломата Республики Ангола, арест был ему гарантирован, и выдача во Францию, где он уже давно заочно приговорен к трем годам лишения свободы, скорее всего, состоится.
Впрочем, такая развязка была неизбежна, утверждают знакомые Гайдамака. "Последние годы он судится с десятками людей, влезает во все новые долги и готов бороться за любые суммы,— говорит один из них.— После финансового краха Кипра деньги на счетах у него остались, очевидно, только в Швейцарии — и были ему крайне необходимы. Он также полагал, что ему задолжал его бывший финансист в Швейцарии, и поехал требовать долг".
Впрочем, история разорения миллиардера Гайдамака более или менее лежит на поверхности. В отличие от истории о том, как он стал миллиардером.
Переводчик из кибуца
В сотнях интервью Аркадий Гайдамак нередко бывал противоречив, но о ранней юности говорил всегда одно и то же: "Родился в семье советских служащих, в 19 лет эмигрировал в Израиль". Ни школы, ни института как не бывало. Красивая легенда, сложенная Гайдамаком, гласит, что в Израиле он несколько месяцев работал в кибуце, но не задержался, потому что кибуц слишком напоминал только что покинутый социализм, и поплыл на корабле во Францию. Сошел в Марселе без единого франка, на попутках добрался до Парижа, через пару лет открыл там бюро технического перевода — и преуспел.
Красоте этой легенды отдавали должное, но всерьез ее никто не воспринимал. Во всех странах проживания Гайдамака его имя связывают с КГБ. "В 1972 году КГБ возглавлял Юрий Андропов,— знает французская Le Monde,— который активно расширял агентурную сеть. Вся дальнейшая биография Гайдамака доказывает, что он был агентом КГБ".
К началу 1980-х бизнес Гайдамака процветал: бюро переводов обслуживало крупнейших государственных клиентов Франции и СССР, открылся филиал в Канаде, доход составлял десятки миллионов франков. Из двухкомнатной квартиры Гайдамак с будущей супругой Ириной перебрался в огромный особняк, познакомился почти со всеми нужными французскими чиновниками, в том числе с будущим министром внутренних дел Шарлем Паскуа, и, по версии французских журналистов, начал активно сотрудничать с французской контрразведкой, "превратившись в двойного агента". Затем переключился на торговые операции: продавал на Запад из СССР металл, уголь и нефть. Доход от каждой сделки тогда составлял минимум 20%, годовая прибыль Гайдамака — $25-30 млн.
Для Романа Абрамовича и Аркадия Гайдамака схема бизнес-иммиграции выглядела одинаково: для начала купить местный футбольный клуб
Фото: РИА НОВОСТИ
В нескольких нефтетрейдовых сделках негласным партнером Гайдамака выступил французский предприниматель Пьер-Жозеф Фальконе, занимавшийся продажами ангольской нефти. Именно он в 1992 году привез Гайдамака в Анголу.
Ангольский гамбит
"В 1992 году я продал Анголе крупную партию нефтяного оборудования с оплатой поставками местной нефти. Это была нестандартная для Анголы сделка. По сути, я дал правительству товарный кредит на $70 млн",— неоднократно с гордостью рассказывал сам Гайдамак. По его словам, почти сразу ему поступило предложение стать гражданином Анголы и советником президента Жозе Эдуарду душ Сантуша. Сантуш в этот момент всеми силами пытался удержать только что приобретенную власть — на нее претендовали члены движения УНИТА — и попросил Францию продать ему оружие "для прекращения гражданской войны". Согласно подписанным международным пактам, официально Франция не могла это сделать.
Знакомые Гайдамака нашли удачный выход. Министр внутренних дел Франции Паскуа и советник по африканским делам, сын президента Миттерана Жан-Кристоф (по прозвищу "папа мне сказал") одобрили схему, по которой поставки оружия должны были осуществлять российские компании (через Гайдамака), но от имени словацкой компании его партнера Фальконе ZTS-Osos. Тогда в Анголу поступили тысячи самых разных единиц военной техники на общую сумму $790 млн.
Параллельно Гайдамак вместе с заместителем министра финансов России Андреем Вавиловым реализовал сложную схему погашения долга Анголы перед Советским Союзом. В 1996 году Россия переоформила $5 млрд ангольского долга в векселя номиналом $1,5 млрд со сроками погашения до 2016 года. Гайдамак пообещал российскому правительству выкупить векселя в течение восьми лет, но за половину стоимости. Получив разрешение, он предъявлял приобретенные векселя Анголе, та расплачивалась нефтью, которую Гайдамак выгодно продавал. Не забывал бизнесмен и о приютившей его Франции. В 1995 году благодаря личным контактам с руководством российской ФСБ он вызволил из плена двух пилотов французского бомбардировщика, сбитого над Боснией. Еще через пару лет такую же операцию провел с захваченными в Дагестане четырьмя офицерами французской внешней разведки DGSE. Старался Гайдамак не зря: вскоре он получил во Франции орден Почетного легиона.
Завоевать любовь израильтян Аркадий Гайдамак не смог ни молитвами, ни благотворительностью
Фото: Getty Images/Fotobank
К концу 90-х Гайдамак стал одним из крупнейших предпринимателей Анголы, владельцем сельскохозяйственного холдинга Terra Verde и частично компании SGG, обеспечивающей безопасность алмазных приисков. Партнерами по SGG опять стали лица не гражданские — бывший глава израильского ведомства по разведке и специальным задачам ("Моссад") Дани Ятом и его подчиненный Ави Даган.
"Тогда как раз Гайдамак решил сделать своим партнером Льва Леваева,— рассказывает "Деньгам" один из московских знакомых Гайдамака.— Получил доли в активах Леваева в Израиле и Казахстане, а взамен привел Леваева в Анголу, и это обеспечило будущее процветание Леваева". В Анголе Гайдамак пролоббировал закон, по которому право на продажу всех алмазов страны выдавалось лишь одной компании, получившей лицензию. И право это в стране, пятой в мире по добыче алмазов, долгое время принадлежало компании Ascorp, 49% которой контролировал Леваев через офшорные фирмы.
В начале 2011 года Гайдамак потребовал от Леваева $2 млрд недополученных дивидендов, заявив, что из 49% акций Леваева половина принадлежала ему — хоть и по неофициальному соглашению. Оформить все документы надлежащим образом он якобы не мог из-за начавшегося в 2000 году во Франции расследования незаконных поставок оружия в Анголу: не хотел показывать причастность к ангольскому бизнесу. По словам Гайдамака, до 2003 года Леваев исправно платил ему дивиденды (факт передачи денег был подтвержден в лондонском суде), но потом перестал. В середине того же года Гайдамак сообщил, что они подписали с Леваевым мировое соглашение и от взаимных претензий отказались, однако следом поспешил опровергнуть это сообщение: "Под давлением в Анголе подписал мировую, иск забирать не буду".
Дочери Аркадия Гайдамака рассказывают схожую с отцовской историю успеха: ювелирный бренд Gaydamak Jewellery подняли сами и с нуля
Фото: Валерий Левитин, Коммерсантъ
Тем не менее в июне 2012 года Высокий суд Лондона хоть и признал Гайдамака и Леваева партнерами, но требование Гайдамака о компенсации отклонил, сославшись как раз на мировое соглашение. С тех пор Гайдамак борется за продолжение судебного разбирательства, параллельно пытаясь привлечь к ответственности и ангольского генерала Копелипа, который якобы обещал ему $500 млн компенсации от Леваева, но слово свое не сдержал, и главного раввина России Берла Лазара, который якобы не сохранил письмо с неофициальным, но подписанным соглашением о совместном владении компанией Ascorp.
Исход туда и обратно
В 2000 же году, когда во Франции только началось расследование "Анголагейта" по факту незаконных поставок оружия, Гайдамак, забрав, по его собственным словам, главным образом запасы вина, переехал в Израиль. Стать фигурой в Израиле, имея миллионы, после покорения Франции без гроша ему представляется задачей пустяковой. За ее решение бизнесмен берется с утроенной энергией и привычным для российских миллиардеров способом. Покупает иерусалимский футбольный клуб "Бейтар", спонсирует баскетбольный клуб "Хапоэль", устраивает роскошные вечеринки для израильского истеблишмента, покупает и возрождает обанкротившуюся иерусалимскую больницу "Бикур Холим", во время Ливанской войны обустраивает для беженцев с севера Израиля огромный лагерь на берегу моря, отправляет жителей обстрелянного Сдерота на курорты Эйлата... И — проигрывает.
Конечно, дела в Израиле Гайдамак повел слишком резко. "Он совсем не учитывал местной специфики,— сокрушается израильский знакомый бизнесмена.— Ему бы сидеть спокойно, заниматься благотворительностью. А он стал демонстрировать превосходство, со всеми ссориться и с этим высокомерным видом еще и на выборы пошел".
На выборах мэра Иерусалима в 2008 году Гайдамак с треском провалился — 3,6% голосов. Печально закончилось и расследование отмывания Гайдамаком и его партнером Гольмаром денег через банк Hapoalim, проведенное израильской прокуратурой: Гайдамак выплатил штраф $6 тыс. и пожертвовал еще около $800 тыс. в государственный попечительский фонд.
Благодаря Александру Гайдамаку футбольный клуб "Портсмут" впервые в своей истории попал в еврокубки, а затем стал первым в истории английской премьер-лиги клубом-банкротом
Фото: Getty Images/Fotobank
Проигрыш на выборах он воспринял как личную обиду и перестал финансировать все израильские проекты. В собственности Гайдамака оставался только футбольный клуб "Бейтар", но в этом году продан и он, после того как бизнесмен купил двух игроков из чеченского "Терека", чем были крайне возмущены еврейские фанаты. Впрочем, за этими событиями Гайдамак наблюдал уже из Москвы, куда он уехал сразу после выборов, пообещав больше никогда не помогать израильтянам.
Господин советник
В Москве Гайдамак всегда был желанным гостем. Он стал частью столичного истеблишмента еще в конце 90-х и с годами только укрепил свое положение. Наведываясь в Россию по много раз в год, бизнесмен ездил на машине с дипломатическими номерами (статус ангольского советника позволял), обедал в лучших ресторанах и вместе с семьей принимал активное участие в светской жизни.
Был он заметен и в бизнес-кругах. Возглавлял совет директоров банка "Роскредит", входил в совет директоров банка "Москва", владел компанией "Агросоюз" (шесть птицефабрик), ОАО "Мелеузовские минеральные удобрения" (Башкирия) и инвестиционной компанией "Антанта Капитал". Кроме того, Гайдамак решил сформировать собственный медиахолдинг: в его "Объединенные медиа" входили радиостанция BFM, газета "Бизнес", журнал "Популярные финансы".
Впрочем, вернувшись из Израиля, Гайдамак практически весь свой бизнес распродал — не удалось пристроить только "Антанту", которая в кризис понесла миллионные убытки.
Так же как и в Израиле, в России он много занимался общественной деятельностью, прежде всего в качестве президента Конгресса еврейских религиозных общин и организаций России. Между тем набегали новые траты. Считается, что благосостояние Гайдамака подкосил главным образом суд с Львом Леваевым в Лондоне — так же как почти в то же время произошло с Березовским, проигравшим процесс против Абрамовича. Преследовали бизнесмена и обиженные израильтяне. В октябре 2013 года консалтинговая компания "Эстратегия Глобалит" потребовала от Гайдамака 4 млн шекелей (около $1 млн), которые он недоплатил ей за помощь в решении финансового спора с его экс-партнером Нахумом Гальмором, одним из основных владельцев голландской химической компании Thermphos. Гальмор обвиняет Гайдамака в попытке мошенническим путем завладеть важной для экономики Нидерландов компанией, в связи с чем у голландских следователей к бизнесмену множество вопросов.
В Париже между тем суд сократил Гайдамаку срок с шести лет до трех. Возможно, так и было принято решение: проще отсидеть три года и выйти, чем бесконечно разбираться с лавиной проблем. В противном случае, похоже, надежда оставалась бы только на дочерей: проживающие в Париже Катя и Соня Гайдамак развивают собственный ювелирный бренд Gaydamak Jewellery, а в интервью рассказывают, что добились успеха, начав дело с нуля, поскольку перед их глазами всегда был пример отца, который без гроша в кармане прибыл когда-то в Париж.