Предстоящий в конце ноября саммит "Восточного партнерства" в Вильнюсе, где ряд его стран должны заключить с ЕС соглашения об ассоциации, может вызвать новое охлаждение в отношениях Евросоюза и России. Рецепт, как этого избежать, предлагает президент Европейского экономического и социального комитета (ЕЭСК) АНРИ МАЛОСС в статье, написанной для "Ъ".
Фото: Кирилл Чуботин, Коммерсантъ
Мы переживаем исторический момент: страны "Восточного партнерства" максимально приблизились к завершению переговоров по соглашению об ассоциации с ЕС. Для Украины оно может быть подписано уже в Вильнюсе, если все условия, поставленные Еврокомиссией, будут выполнены. Но позволит ли этот процесс действительно разрушить стены на европейском континенте и избежать возведения новых?
У стран "Восточного партнерства" исторически тесные связи с Россией. Они разделяют воспоминания о трудностях советской эпохи, главными жертвами которых были сами русские, века общей истории, общий язык общения. Говорить о том, что эти страны нацелены только на то, чтобы отдалиться от России, было бы ошибочным упрощением. Такая точка зрения не учитывала бы и нахождения в общем политическом пространстве регионов — например, на востоке Украины и Белоруссии,— иногда восходящих корнями к временам Киевской Руси. Их население поддерживает идею интеграции c EC, но задается вопросом, почему она должна предполагать дистанцирование от восточного соседа.
ЕС, в частности Еврокомиссия, не перестает ставить страны "Восточного партнерства" перед выбором между интеграцией на Восток и интеграцией на Запад. Россия находится на схожей позиции: страны "Восточного партнерства" могли бы интегрироваться на Запад только как составляющая процесса евразийской интеграции. В краткосрочной и среднесрочной перспективе такая политика также имеет тенденцию к эксклюзивности. Сегодня процесс интеграции находится в стадии Единого экономического пространства, созданного в 2012 году РФ, Белоруссией и Казахстаном. Президент Путин объявил в 2011 году, что это объединение может быть основой для создания Евразийского союза, включающего большее число стран. Такое условие отложило бы европейскую перспективу для государств "Восточного партнерства" на неопределенный срок.
Как случилось, что мы находимся в ситуации конкуренции и противостояния? Ответственность за это лежит и на ЕС, и на РФ.
Россия все еще сохраняет некоторую двусмысленность в оценке своего прошлого. Празднуя национальный праздник в день провозглашения Декларации о суверенитете, она так и не признала в полной мере независимость своих соседей, не сделала шага к инициированию признания преступлений советской эпохи. Тем не менее такие жесты, как создание Музея истории ГУЛАГа и признание катынского преступления, помогают залечить раны истории, не ставя целью поиск виновного.
ЕС, с другой стороны, все еще продолжает применять подходы и тон времен холодной войны. Евросоюз не может избавиться от призраков прошлого, понять, что, хотя Россия и является основным преемником Советского Союза, она смогла стать совершенно другой страной.
Россия в свое время встала на путь укрепления прав человека и демократии, присоединившись к Совету Европы. Это стало серьезным препятствием для отдаления от этих фундаментальных ценностей: наибольшее число индивидуальных жалоб в Европейский суд по правам человека поступают из самой большой страны-члена — РФ (28,6 тыс. в 2012 году). Не все сегодня гладко в политической жизни России, но нет никаких оснований для возведения непреодолимых барьеров с российским обществом.
Гражданское общество в странах "Восточного партнерства" и России остается пока огромным неиспользованным потенциалом, иногда жертвой негативного общественного мнения. Тем не менее оно могло бы сыграть важную роль в процессе сближения. Так, например, совместный проект ЕЭСК и Общественной палаты РФ "Школы-побратимы" позволит наладить постоянное общение между школами ЕС и России.
Интеграция стран "Восточного партнерства" — реальный шанс для России и ЕС стать ближе друг к другу. Для этого нужно подумать о статусе, благодаря которому эти страны стали бы не географическим блоком, выполняющим роль буфера, а мостом, содействующим более широкой региональной интеграции. Нужно перейти от эксклюзивной к инклюзивной интеграции, предоставляющей возможность участвовать в обоих интеграционных процессах. В противном случае сближение ЕС и РФ будет становиться все более сложным, а результатом будет все большая техническая несовместимость.
Формула инклюзивной интеграции могла бы открыть куда более широкие и амбициозные перспективы: ею могли бы воспользоваться и другие страны, которые уже являются членами ЕС. Финляндия, например, всегда положительно относилась к вопросу сближения с РФ и имела тесные экономические связи со своими российскими партнерами. Инклюзивная формула позволила бы сформировать более широкую зону взаимодействия между двумя процессами интеграции и могла бы способствовать максимальному их сближению.
Когда Еврокомиссия говорит о запуске трансатлантического единого рынка, стоит вспомнить слова генерала де Голля: "Европа — это все мы, живущие между Атлантикой и Уралом". Тогда это казалось политической декларацией с туманными горизонтами, сегодня становится реальной перспективой.