Сейчас Bank of New York должен, наверное, проклинать тот день, когда решился работать с российскими банками. В связи со скандалом вокруг отмывания российских денег его не вспоминает теперь разве что ленивый. Но это еще не все: судя по тому, как разворачиваются события, нельзя исключить, что Bank of New York придется расстаться с некоторой частью собственных средств. И помогут ему в этом ловкие адвокаты и вкладчики Инкомбанка.
Как мы уже рассказывали (см. "Коммерсантъ-Деньги" #40), в начале октября вкладчики Инкомбанка подали в суд на Bank of New York — по их мнению, BONY помог Инкомбанку украсть их деньги. Иск нешуточный — на полмиллиарда долларов. Естественно, мы решили выяснить: что же это за вкладчики?
Вкладчиков четверо — Михаил Павлов, Рустам Рустамов, Ольга Муравьева и Тамара Устинова. Кроме них, среди истцов по этому делу фигурируют две болгарские фирмы — Onara Partners и S&K Trust. Между тем ни у одного из вкладчиков, подавших в суд, сумма депозита не превышает $10 тыс. Мало того, Ольги Муравьевой в реестре вкладчиков банка не оказалось вовсе.
Нам удалось связаться с г-жой Муравьевой. И она призналась, что была очень удивлена известием о том, что сейчас судится с Bank of New York. "Я действительно держала деньги в Инкомбанке, но перед самым кризисом или сразу после, не помню точно, успела забрать свои деньги. Правда, после этого я отнесла их в СБС-АГРО, где они и зависли. Но в суд я ни на кого не подавала, тем более на Инкомбанк. К тому же я слышала, что они сейчас начали что-то выплачивать. Какой суд! У меня таких каналов нет, чтобы подать в суд на американский банк. К тому же в Америку я бы не полетела — самолет переношу плохо",— сказала Ольга Муравьева корреспонденту Ъ.
Странно, не правда ли? Как можно рассчитывать выиграть суд против крупного американского банка и даже не потрудиться поставить в известность тех, от чьего имени подан иск? Чтобы прояснить ситуацию, мы обратились к российскому адвокату, представляющему интересы истцов,— Борису Кузнецову. Он и рассказал нам, что идея подать иск в американский суд на BONY принадлежит вовсе не вкладчикам Инкомбанка, а "гениальному американскому адвокату Эмануилу Зельцеру". Знакомство Зельцера с Инкомбанком длится с 1993 года, и большую часть этого времени стороны судятся друг с другом (см. справку).
Обоснование же иска, по словам Кузнецова, в следующем. Руководство Инкомбанка якобы выводило деньги в офшоры через BONY, а поскольку российский банк разорился, следует судиться с американским. По логике адвокатов, в Bank of New York "не могли не знать, что проходящие через них средства — это деньги вкладчиков". Вот так и возник иск от имени вкладчиков.
Интерес адвокатов понятен. В случае выигрыша дела они, как это принято в США, могут рассчитывать на треть суммы иска (иск, напомним, подан на $500 млн). Кстати, Кузнецов довольно просто объяснил, чем вызвано явное несоответствие сумм, которые держали в Инкомбанке вкладчики, с суммой иска: адвокаты специально выбирали "тех, кто наиболее интересен для американской Фемиды,— это малообеспеченные люди, например пенсионеры". А найти таких вкладчиков, по словам Кузнецова, не составило проблем — "поискали и нашли". И даже оплошность с Ольгой Муравьевой адвокатов не остановит. Ведь нетрудно найти других таких же вкладчиков.
При удачном для истцов исходе дела будет создан очень важный прецедент. И тогда опытом Зельцера (а, возможно, и его услугами) не преминут воспользоваться вполне реальные, а не подставные вкладчики многих разорившихся российских банков. А почему бы и нет? Ведь через Bank of New York проходили деньги практически всех крупных банков России. У многих дела сегодня плохи, многие не могут расплатиться с клиентами, в отношении многих начата процедура банкротства. А если все обманутые вкладчики разорившихся российских банков захотят решить свои проблемы за счет BONY? Денег у него, конечно, хватит на всех, но судебные процессы и возмещения могут сильно его истощить.
Конечно, пока все это скорее из области фантастики. Вряд ли американцы, даже на волне скандала, разрешат частным вкладчикам из другого государства разорить американский банк. А тем более вкладчикам из России, которые, по мнению американцев, отмывают через BONY нечестно нажитые капиталы. И тут уж адвокатам никак не помогут ни малообеспеченность клиентов, ни их социальный статус, ни пламенные речи в суде.
Все это так. И тем не менее Bank of New York придется готовиться к серьезным тратам. Зельцер уже демонстрировал, что вполне способен судиться годами. И дешево эти суды банку, независимо от их исхода, не обойдутся. Тот же Инкомбанк потратил на суды с Зельцером несколько миллионов долларов, но так ничего и не успел отсудить — деньги кончились раньше.
МАКСИМ БУЙЛОВ
------------------------------------------------------
Гений иска
Тапер ошибается не один раз
"Гениальный американский адвокат Эмануил Зельцер", 25 лет назад эмигрировавший в США, родился в Кишиневе. Корреспондентам "Денег" удалось выяснить, что связывало Эмануила Зельцера с Инкомбанком и почему он подал иск против Bank of New York.
Эмануил Зельцер впервые пришел в Инкомбанк в 1993 году. В то время Инкомбанк судился с Citibank по поводу аккредитива на сумму около $1 млн. Говорят, что в начале 1993 года Зельцер лично приехал к Владимиру Виноградову и пообещал выиграть дело. Банк согласился. Зельцер иск проиграл. Но на репутации адвоката это никак не сказалось — дело, по общему мнению, и так было гиблым. К тому же о том, кто такой Эмануил Зельцер, в то время в Инкомбанке не знали, а проверить его послужной список банкирам в голову не пришло.
Лишь много позднее появилась информация, что Зельцер имел дело с американским правосудием не только как адвокат. Так, в Инкомбанке получили информацию, что однажды ночью вместе со своим товарищем Зевом Сигалом Зельцер ворвался в клинику в Нью-Джерси, похитил там документы и поменял замки. После чего... объявил о том, что клиника принадлежит ему.
Слушания по этому делу продолжались более четырех лет, Зельцера в суде представлял 69-летний Герберт Дерман, находящийся сейчас в федеральной тюрьме штата Массачусетс — в прошлом году он получил десять лет за разведение конопли в своем поместье. Защищая Зельцера в Нью-Джерси, Дерман уже находился под следствием. Дело было проиграно, и Зельцер должен был выплатить $1,5 млн.
А еще позднее Инкомбанк узнал, что юридического образования адвокат не имел, а проучился три года в кишиневском Институте искусств на отделении фортепиано. В эмиграции он, по слухам, первое время работал тапером и разносчиком пиццы. Затем ему удалось получить лицензию на юридическую практику. Для этого достаточно было подтвердить, что он зачислен в один из американских юридических вузов, предъявить документы об окончании юридического вуза на родине и сдать экзамен на получение лицензии. Говорят, что в качестве документа с родины фигурировал диплом об окончании университета марксизма-ленинизма.
Но все это, повторим, стало известно уже после того, как доверие к Зельцеру руководство Инкомбанка утратило. А в 1993 году Виноградов доверял ему в очень щекотливых делах. И имел на то основания. Ведь при помощи Зельцера банку удалось привлечь в уставный капитал $40 млн. Правда, сделано это было не совсем законно. Получение средств было оформлено как выкуп акций банка тремя иностранными компаниями, которых, как позже выяснилось, не существовало. На деле это был кредит американского банка Smith Barney Shearson. А уже действовавшая в то время инструкция ЦБ запрещала вложение в уставный капитал банков заемных средств.
Инкомбанк положил в Smith Barney Shearson $5 млн, а тот выдал ему кредит ценными бумагами на $40 млн, которые находились на инвестиционном счете в том же банке. Но распоряжаться этими бумагами Инкомбанк не мог — он должен был получать только купонные выплаты по ним. А все операции с инвестиционным счетом производил Smith Barney Shearson. При этом Зельцер так составил документы, что все выписки по операциям с инвестиционным счетом Инкомбанка приходили в его нью-йоркский офис, минуя банк.
Первые подозрения возникли у зампреда Инкомбанка Владимира Дудкина, отвечавшего за валютные операции. Так случилось, что подчиненный Дудкина Андрей Шинкевич, работавший в офисе Зельцера, обратил внимание на выписки по тому самому инвестиционному счету. Изучив бумаги, он позвонил в Москву шефу и рассказал об их содержании. Дудкин связался с Зельцером и затребовал оригинал соглашения между тремя компаниями и Инкомбанком, а также все выписки по счету. Но так ничего и не получил.
А к концу 1993 года Зельцер нанес контрудар — он убедил главу Инкомбанка в том, что Дудкин нечист на руку, и у того отобрали право финансовой подписи. А затем, по показаниям, данным Дудкиным под присягой, Зельцер потребовал от него лояльности по отношению к себе, угрожая расправой со стороны Виноградова.
Тем не менее Дудкин сделал попытку рассказать Виноградову о своих подозрениях. Узнав о приезде главы Инкомбанка в Нью-Йорк, Дудкин 7 января встретился с ним в офисе Зельцера. Но Виноградов не поверил зампреду, более того, он поручил Зельцеру провести расследование злоупотреблений Дудкина. Однако уже через пару недель подозрения возникли и у Виноградова. 21 января 1994 года он затребовал у Зельцера те же документы, что просил Дудкин.
В феврале Виноградов пригласил в банк своего старого знакомого Владимира Преображенского и предложил ему провести расследование вместе с бухгалтерской фирмой Peterson Consulting и юридической Christy & Viener. К октябрю 94-го специально собранному наблюдательному совету Инкомбанка был представлен отчет о расследовании.
Тогда-то и стало известно, что Зельцер тремя транзакциями — в ноябре 1993-го и в январе-феврале 1994 года — вывел из банка $5,6 млн. Совет решил подать на адвоката в суд. Процесс длился более четырех лет, и в начале лета 1998 года судья назначил последний срок сбора доказательств — ноябрь 1998-го. На 11 января нынешнего года было назначено начало слушаний по процессу. Но к этому времени у банка уже не было денег, чтобы продолжать процесс.
Можно сказать, что Эмануил Зельцер выиграл. Ведь Инкомбанк должен своим юристам около $950 тыс., заплатить которые явно не сможет. Но он и проиграл — заработать на Инкомбанке ему больше не удастся. Вот тут и возникла идея подать в суд на Bank of New York.
ВЛАДИМИР КОЗЛОВСКИЙ (Нью-Йорк), МАКСИМ БУЙЛОВ