Падение Александра Коржакова не менее фантастично, чем его одиннадцатилетнее парение — и все время по восходящей — сначала за спиной президента, а потом уже и рядом с ним. Ничем не примечательный в 1985 году "прикрепленный" из "девятки" в 1996 году ставился экспертами на второе место — после Бориса Ельцина — по влиятельности в стране. Ельцин лишь посмеивался, убежденный, что достаточно сказать лишь слово, и стопроцентно преданный ему шеф СБП снова уйдет в тень. Коржаков тоже посмеивался, считая, что многолетние заслуги позволяют многое, если не все. В день, когда Ельцин понял, что недооценил Коржакова, стало ясно, что Коржаков себя переоценил: игра на преданности, как и в случае с Павлом Грачевым, не спасла его от точной формулировки: "Слишком много на себя брал..." Комментарий ВЕРОНИКИ Ъ-КУЦЫЛЛО.
До поры до времени Бориса Ельцина мало волновали волны "демонизации" Александра Коржакова, время от времени прокатывающиеся в прессе. Он фактически промолчал, когда противники Коржакова сдали в 1994 году журналистам знаменитое письмо главы СБП Виктору Черномырдину, в котором Коржаков ("телохранитель" (!)) советовал главе правительства, как надо поступать со спецэкспортерами и вообще с экономикой. Президент промолчал, когда mass media стали грудью на защиту Юрия Лужкова после известного инцидента с охраной группы банков "Мост" у здания мэрии. Он почти промолчал, когда Коржаков заявил в мае, что неплохо бы выборы отложить — фраза "я сказал ему не лезть в политику" осталась просто фразой (хотя и говорят, что Ельцин был очень зол тогда).
Коржаков понял президента по-своему. Делай, что считаешь нужным, но молча. Он и делал то, что, в силу своего разумения, считал лучшим для Бориса Ельцина, а значит, и для Коржакова, а значит, и для страны. Естественно, что это разумение во многом расходилось с разумением других членов Совета избирательного штаба Бориса Ельцина. Президент, верный многолетнему опыту, опять впряг в одну телегу "коня и трепетную лань". Этот метод очень долго оправдывал себя: разнонаправленные сторонники президента уравновешивали друг друга. В попытках переиграть внутреннего противника они генерировали идеи, из которых Ельцин выбирал нужное ему. Но оказалось, что в точке экстремума система дает сбой.
Последняя битва за президента шла насмерть. Ни одну из сторон не устраивали позиционные преимущества — к исходу выборов нужна была окончательная победа. То, что борьба идет, проявлялось даже в мелочах — в том, как и "либералы", и СБП одновременно ставили себе в заслугу ставили успех первого "президентского" концерта в Волгограде; в том, как относились службисты к участию в кампании дочери президента Татьяны — необходимость в некоторых случаях подчиняться "штатским", кем бы они ни были, раздражала сотрудников СБП неимоверно (так было, например, в Твери, когда Татьяна Борисовна из предвыборных соображений посоветовала "ближнему кругу" охраны снять "тонтон-макутовские" черные очки). Апофеозом (конечно, из вышедшего на поверхность) стало интервью Бориса Ельцина в Екатеринбурге, в котором президент опроверг предположения Анатолия Чубайса о возвращении после победы в правительство реформаторов образца 91-92 годов. Александр Коржаков был одним из инициаторов этого интервью.
Коржаков недолго радовался словам президента о том, что придут не старые, а новые люди. Маленькая екатеринбургская победа над Чубайсом обернулась крупным поражением: пришел Лебедь. И встал рядом с Ельциным. И сразу тоже стал много на себя брать. Но, в отличие от Коржакова, он имел на это моральное право — за него проголосовало 15% пришедших на выборы. И эти 15% перевесили все 11 лет коржаковской службы.
Конечно же, последней каплей стало не взбудоражившее общественность задержание двух участников предвыборного штаба президента. Еще утром это вполне можно было бы сгладить, объяснить ошибкой, приструнить СБП и ФСБ, никого не увольняя. Коржаков переступил черту не ночью, когда, скорее всего, действительно спал. Он мог переступить ее только вчера — на встрече с Ельциным. Какой ультиматум поставил шеф СБП президенту, мы, наверняка, не узнаем очень долго. Но он был поставлен. И не был принят. Ельцин взвесил голоса Коржакова, и голоса Лебедя, и голоса Чубайса (а за ним крупнейшие российские предприниматели) и решил, что Коржаков весит меньше. Теперь Лебедь и Чубайс обязаны доказать, что Ельцин был прав.
Конечно, ставить окончательный крест на Коржакове рано. Он остается, как говорят источники в Кремле, личным другом президента. Как ни удивительно, он остается (по крайней мере, пока) членом Совета избирательного штаба и намерен "отдавать все силы для победы Бориса Ельцина на выборах президента". То, как Коржаков прокомментировал победоносную пресс-конференцию противника ("вранье на 100%, по всем положениям. Я уверен, что Чубайс — это наваждение для России"), свидетельствует: он готов бороться дальше. И за 11 лет он, скорее всего, накопил для этого достаточно возможностей. В связи с этим очень интересно, до какого момента простирается преданность Коржакова. Стоит ли для него победа Ельцина удовольствия поприсутствовать после выборов на пресс-конференции вроде той, на которой Борис Ельцин сказал, что "минус 10% у НДР — это Чубайс"? То есть за что будет бороться Коржаков: за Ельцина или против?
В любом случае, как ни парадоксально, главу СБП смели выборы. Те самые, которых он так старался избежать...