В этом году лидеров семи ведущих стран мира принимает уютный полупровинциальный Лион, вошедший в историю как место восстания ткачей, воспротивившихся некогда прогрессу первой промышленной революции, и родина знаменитого Beaujolais. Как обещал хозяин встречи Жак Ширак, бокалы пустовать не будут. С 1975 года, когда "семерка" впервые собралась в парижском пригороде Рамбуйе, Франция принимает высоких гостей уже в четвертый раз. Впрочем, "семерка" — понятие условное. И не только потому, что в последние годы Россия стала непременной участницей этих встреч — Виктора Черномырдина ждут в Лионе 28 июня. Ни один саммит не обходится еще без двух весьма влиятельных лиц — главы Комиссии ЕС и директора-распорядителя МВФ. Мишель Камдессю прибыл в Лион первым и уже успел заявить о своей позиции: от саммита он ждет решения о выпуске очередного транша "внутренних денег" МВФ — SDR. Вопрос этот касается и России.
SDR ("специальные права заимствования") — "деньги", не зависимые от золота (более того, даже призванные его заменить, хотя, надо признать, используют их сейчас реже, чем, например, ЭКЮ) и вполне ликвидные. Кредиты МВФ выделяет странам, кстати, отнюдь не долларах, а тоже в SDR — то есть в виде корзины разных конвертируемых валют.
Первая эмиссия "денег МВФ" прошла в 1970-1972 годах, выпускались они и в 1979-м, 1980-м и 1981 годах. Фокус в том, что новым "переходным" странам, включая Россию, присоединившимся к МВФ позже, никаких SDR не досталось. И, как отметил Камдессю, вполне понятно стремление этих государств восстановить справедливость и осуществить для этого дополнительный выпуск SDR.
Тяжба по вопросу о новой эмиссии — для поддержки беднейших и не очень стран — продолжается не первый год. Вопрос этот был поднят еще на мадридской сессии МВФ в октябре 1994 года. Саммит "семерки" в Неаполе обещал, что поддержит эту инициативу МВФ, а в прошлом году на саммите в Галифаксе это обещание было подтверждено — обсуждал этот вопрос с коллегами и Борис Ельцин. В самом фонде никто против подключения "переходных" стран к использованию SDR и не возражает: вопрос давно перешел в техническую и процедурную плоскость, ибо развивающиеся и беднейшие страны убоялись, что в порыве любви к переходным экономикам МВФ забудет о них, а потому расклад получился такой. Камдессю еще в Мадриде предлагал выпустить SDR 36 млрд, из которых транш в 16 млрд — для России и других "переходных" стран, а 20 млрд — для всех прочих. "Семерка" же исповедовала взгляды более прагматичные, предлагая сделать лишь спецвыпуск в 12-16 млрд для "переходных" стран, в первую очередь для России.
Транши SDR, между прочим, хороши еще и тем, что их (не путать с кредитами под программы МВФ) никто пока не возвращал. Никто, впрочем, их возвращать и не требовал.
Но, во-первых, третий мир, приревновав "семерку" к Москве, настаивал на более выгодном для себя варианте, во-вторых, сама "семерка" все никак не могла решиться, какой именно вариант эмиссии наиболее предпочтителен. Словом, вопрос завис. Как отметил в Лионе Камдессю, МВФ было предложено урегулировать эту проблему до сентября. "Я не могу обещать, что нам удастся это сделать в указанный срок, — сказал он, — однако необходимо признать, что те страны, которые требуют скорейшего устранения нынешней диспропорции, подготовили весьма серьезные аргументы, и я сделаю все от меня зависящее, приложу все силы, чтобы их просьбы были удовлетворены". Словом, проблема эмиссии SDR, по словам мэтра, "требует скорейшего решения".
В кулуарах лионского саммита по-прежнему называют разные суммы эмиссии — от $20 млрд до $30 млрд, — хотя и склоняются к позиции Франции и МВФ. Но опасения, что такие крупные вливания в мировую экономику могут породить определенные инфляционные тенденции, остались. Хотя есть и такая точка зрения: нерешенный вопрос об SDR может обострить противоречия между различными группами стран, входящих в МВФ. Камдессю полагает, что сегодня все же заинтересованные стороны в большей мере продвинулись к консенсусу.
Не теряет надежды Камдессю подвигнуть лидеров "семи" и на решение другого, не менее деликатного вопроса, также доставшегося в наследство лионскому саммиту от Галифакса. "Семерка" намерена разрубить узел долгового бремени ряда беднейших стран, оказав им финансовую поддержку. Но откуда взять средства? Камдессю, в частности, заявил, что поддержал бы инициативу продать часть золотого запаса МВФ в пользу поддержки беднейших стран — правда, если и "семерка" не останется в стороне и материально поддержит МВФ. Об этом шла речь еще в Галифаксе.
Напомним, что сам МВФ, приняв соответствующую поправку в уставе, в 1978 году лишил золото основополагающей роли в международной валютной системе, то есть демонетизировал его. Стало быть, и причин для того, чтобы золото это держать без движения, у фонда нет. В конце 70-х так и порешили: шестую часть возвратили странам-членам, а другую шестую — продали в пользу бедных. Продажа 25 млн унций растянулась с 1976-го по 1980 год. А вот новая распродажа, согласно уставу, может быть санкционирована лишь квалифицированным большинством стран-членов (85%). Поддержка бедных — дело, разумеется, богоугодное, да только золото, как его ни демонетизируй, все равно остается золотом. Это подтвердит глава любого национального банка, даже в самой просвещенной монетаристской стране. Кстати, проданное золото МВФ в свое время пополнило авуары швейцарских и французских банков. Так что расстаться с драгоценным грузом будет нелегко. По крайней мере Германия и Япония такому варианту противятся. Но эксперты из лионской команды Ширака склонны верить, что соответствующее соглашение на саммите все же состоится.
Специальное заявление Мишель Камдессю сделал в Лионе и по российскому вопросу. Москва, по его словам, неукоснительно выполняет все обязательства, принятые перед МВФ, и "международное сообщество высоко оценивает ту часть предвыборных заявлений Бориса Ельцина, которая раскрывает содержание нашей трехлетней программы". Например, российский президент заявил, что собирается продолжать политику жесткого ограничения бюджетного дефицита с 4% в 1996 году до 3% в 1997 году и до 2% в 1998 году. Затронув тему сотрудничества МВФ и России, Камдессю отметил, что его трудно было начинать, ибо Россия была хуже подготовлена к переходу к рыночной экономике, чем другие бывшие социалистические страны. Однако, по его оценке, "уже три года это сотрудничество развивается хорошо. У нас было три последовательных программы. Все они выполнялись пунктуально. Месяц за месяцем российское правительство отчитывалось о ходе реформ в области государственных расходов и бюджетного дефицита, управления денежной массой, накопления валютных резервов". В ходе лионского саммита столь позитивная оценка, вероятно, должна сыграть свою роль в том числе и в обсуждении вопроса о приеме России в Парижский клуб. И сколь бы сложной ни оказалась эта дискуссия (пока кредиторы еще не в полной мере готовы принять Россию в клуб в качестве постоянного и полноправного члена), этапный поворот налицо: на прежних саммитах речь шла все больше о российских долгах, ныне — о России как кредиторе.
Заинтересованный взор к Москве элитарный клуб по имени "семерка" обратил в конце 80-х. В 1990 году в Хьюстоне лидеры призвали международные фининституты разработать критерии для экономической поддержки Западом реформ в СССР. В 1992 году в Мюнхене Борис Ельцин (как до него Михаил Горбачев) встретился с лидерами "семерки" в конце саммита — клуб впервые поразмышлял о судьбе независимой России. В 1993 году в Токио Ельцина ждали уже как хорошего знакомого, хотя все еще не партнера, а гостя. Тогда и был сформирован гигантский по масштабам, но, увы, так и не реализованный пакет содействия России объемом $43,4 млрд. Тогда же из уст канцлера Гельмута Коля прозвучало предложение разделить проблематику саммитов на экономическую и политическую (политике, впрочем, конкурировать на равных с экономикой так и не удалось), ибо Россия вполне могла бы присоединиться к клубу в обсуждении глобальных политических проблем. Это случилось в Неаполе в 1994-м. Ельцин участвовал в политическом дне саммита на равных. Состоялось и специальное заседание "семерки" по России, а в экономическое коммюнике встречи был включен специальный раздел по российским проблемам. Тогда оптимисты заговорили о новом формате элитарного клуба — "семь+один". Остряки, впрочем, язвили: все это больше похоже пока на "семь с половиной". В прошлом году, накануне Галифакса, в голосе российских политиков зазвучали нотки (державной?) гордости: мол, и не надо нам ни в какую "семерку", нечего там делать. И вообще — не до того... Между тем в апреле 1996 года "семерка" собралась в Москве — на внеочередной саммит по ядерной безопасности. А теперь, хотя России и действительно "не до того", и Борис Ельцин в последние предвыборные дни решил сосредоточиться на президентской кампании, и в Лион должен отправиться Черномырдин, о "семерке" в Москве снова говорят в самых превосходных степенях.
Процедура участия России на сей раз такая: Черномырдин приедет в Лион на второй день саммита — 28 июня. Сразу по прибытии он встретится с президентом Франции Жаком Шираком, который ознакомит его с коммюнике по экономическим вопросам. Оно будет принято 28 июня без России, но в выработке этого документа Россия на уровне экспертов принимает самое активное участие. Вечером в пятницу состоится специальное рабочее заседание уже в формате "восьмерки", на котором будут обсуждаться глобальные экономические и политические проблемы. В МИД не без гордости отмечают, что это новшество: в Галифаксе подобной встречи не было. Обсуждение этих проблем будет продолжено за ужином. И, конечно, за бокалом Beaujolais — по крайней мере Жак Ширак обещал.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА