Тема внешней задолженности всегда имеет политический подтекст. От встречи в Лионе российское правительство ждет, в частности, согласия "семерки" на вступление России в Парижский клуб кредиторов. Дума — против. 7 июня она приняла постановление "О государственных внешних заимствованиях", в котором прямо предлагает правительству воздержаться от присоединения к "международным финансовым соглашениям, определяющим вопросы межгосударственных долговых обязательств". Спор продолжается: Минфин опубликовал данные о текущем состоянии внешнего долга России.
Данные Минфина любопытны и сами по себе, но главное, о чем они свидетельствуют, — совокупный долг России, включая наследство СССР, за 1995 год практически не вырос. Минфин считает, что на 1 января 1996 года общий долг Москвы составляет $120,4 млрд. В ноябре 1995 года замминистра финансов Михаил Касьянов поделился с корреспондентами Ъ своей оценкой долгов по состоянию на 1 января 1995 года, и тогда они составляли $119,9 млрд. А это означает, что Россия достигла баланса между платежами по долгам и новыми кредитами. Действительно, за год долг, унаследованный от СССР, сократился со $108,9 млрд до $103 млрд, собственно же российские долги выросли с $11 млрд до $17,4 млрд.
Дума же оперирует совсем другими цифрами: ее эксперты считают, что в 1995 году Россией привлечено кредитов на $12,3 млрд, в 1996 году — на $9,2 млрд (прогноз). Отсюда делаются выводы о "втягивании России в долговую спираль". Расхождение с данными Минфина объясняется просто: сам факт открытия кредитной линии думцы считают достаточным для зачисления всего объема предоставляемых кредитов в разряд долгов. Между тем между кредитом предоставленным и использованным — большая разница. Можно сказать и так: как только политические и налоговые риски в России снизятся, использование открытых кредитных линий может резко возрасти. Но значит ли это, что пора бить тревогу?
Пока и рост долга, и платежи по его обслуживанию укладываются в лимиты, установленные самими законодателями. Так, при рассмотрении в Думе бюджета 1995 года допускался рост внешнего долга до $129 млрд, объем платежей также не вышел за бюджетные флажки. Признаков того, что в 1996 году ситуация выйдет из-под контроля, пока не просматривается.
Так стоит ли вступать в Парижский клуб кредиторов? Опасения Думы сводятся к тому, что следование неписаным клубным нормам поведения в отношении должников--развивающихся стран приведет к тому, что Россия распрощается с надеждами взыскания платежей в полном объеме. Но это близорукая позиция. Синица в руках всегда лучше журавля в небе. И если сейчас Москве нечем похвастаться в урегулировании платежей своих должников (кроме Никарагуа), то авторитет клуба поможет сдвинуть проблему с мертвой точки. Кроме того, Россия вполне может реализовать следующий сценарий. Добившись реструктуризации собственных долгов и вступив в Парижский клуб, Москва может пойти дальше и поставить в повестку дня вопрос о списании по крайней мере части советских долгов, "обменяв" их на долги развивающихся стран перед Москвой.
ВАДИМ Ъ-БАРДИН, КОНСТАНТИН Ъ-ЛЕВИН