Великого персидского поэта Рудаки — родоначальника поэзии на фарси, «царя поэтов» при дворе бухарского эмира саманидов Амира Назра — когда то описывали подобным Гомеру слепым рапсодом, то есть слепым «по умолчанию» поэтом, которому не нужно в прямом смысле видеть реальность, чтобы создавать ее образы. А если перейти в область более прозаическую и даже более практическую, то надо сказать так: Рудаки считался слепым от рождения. Но в сороковых годах прошлого века антрополог-реконструктор Михаил Герасимов (известный нам больше по воссозданию внешности Ярослава Мудрого и Ивана Грозного) изучил по своему методу останки поэта (согласно источникам, Рудаки умер в 941 году нашей эры) и пришел к выводу, что он был насильственно ослеплен только в шестидесятилетнем возрасте. Роман Андрея Волоса повествует о том, как это произошло.
Фото: Ъ
То есть устроено там все, конечно, хитрее. Книга начинается с того, как ослепленный поэт и мальчик-поводырь отправляются из Бухары в селение Панджруд — туда, где Рудаки родился и где жестокий правитель предписывает ему оставаться до конца дней. События, происходящие по дороге с путниками, перемешиваются с воспоминаниями слепого поэта и вставными новеллами, иногда лишь косвенно имеющими отношение к происходящему.
Если непременно хотеть, чтобы любой написанный сегодня (ну или хотя бы законченный сегодня — Андрей Волос посвятил роман своей матери, «многие годы терпеливо ждавшей завершения этой книги») текст обязательно имел отношение к «пульсу современности», то можно попробовать аттестовать «Возвращение в Панджруд» как текст об опасности, которую несет творцу его близость к власти.
Но, хотя в романе Андрея Волоса эта тема, это соображение, этот сюжет действительно имеется, такая попытка его актуализации обречена на провал. Потому что «Возвращение в Панджруд» — это скорее предприятие по созданию романа по принципу персидского ковра, подобного тем, на которых сиживали его герои: множество элементов складывается в узор, и общий орнамент важнее, чем каждая отдельная виньетка.
У Андрея Волоса споры о справедливости и о поэзии, мечты о неслучившейся любви, хроники сражений и даже подробная инструкция по извлечению из живой человеческой плоти червя-паразита сливаются в ровный гул, объединенный восточным колоритом, и искусным обращением автора с русским языком, и вообще общей интеллигентностью. Из-за этой ровности, из-за того, что автор, говоря многое, не умеет сказать главного, «Возвращение в Панджруд» — несмотря на описание страшных вроде жестокостей — комфортное, даже слегка усыпляющее чтение. Романы, правда, отличаются от ковров тем, что создание комфорта не их прямое предназначение.
Автор: Андрей Волос
Издатель: ОГИ