Премьера / Театр
Фото: day.kiev.ua
В Национальной опере поставили "Сказку о царе Салтане" Николая Римского-Корсакова. Выбор постановщиков, павший на произведение в эстетике русского лубка, вызвал недоумение ЛЮБОВИ МОРОЗОВОЙ.
До недавнего времени ниша детской оперы в главном музыкальном театре страны пустовала. С задачей окультуривания младших зрителей в столице в одиночку справлялся Муниципальный театр оперы и балета для детей и юношества. Тем не менее главный режиссер Национальной оперы Анатолий Соловьяненко решил залатать эту брешь "Сказкой о царе Салтане" Николая Римского-Корсакова. Выбор, однако, выглядит довольно странным. Во-первых, даже сам композитор считал эту оперу проходной в своем творчестве, по крайней мере, явно уступающей другим его произведениям в этом жанре — "Снегурочке" и "Царской невесте". Во-вторых, "Сказка о царе Салтане" уже добрую четверть века сохраняется в репертуаре уже упомянутой Муниципальной оперы. Непонятно, зачем дублировать эту постановку, если вне поля зрения обоих театров по-прежнему находятся десятки классических шедевров мировой оперы. К тому же эта откровенно лубочная вещь а-ля рюс в современных украинских реалиях выглядит, мягко говоря, нарочито, невольно заставляя публику искать в обращении к этому сюжету некую политическую подоплеку, даже если ее там и в помине нет.
Следует отметить, что эстетика русского лубка возведена в спектакле художником-постановщиком Марией Левитской в абсолют. В сарафанах и опашнях вокалистки похожи на увеличенных кукол-грелок с самоваров. Головы артистов практически целиком скрыты под высокими кокошниками и затейливыми киками. В глазах рябит от пышных, ярко расшитых костюмов и красочных декораций. Хотя кое-что в оформлении и озадачивает. Скажем, позади города Леденца почему-то вырастают купола храма Василия Блаженного — въезд в сказочный город-мечту как бы осуществляется со стороны московской Красной площади.
Эстетика русского лубка возведена в спектакле художником-постановщиком Марией Левитской в абсолют
Декорации спектакля настолько массивны, что их перестановки занимают изрядное время — они, сбивая ритм представления, длятся по пять-семь минут за опущенным занавесом. Он, кстати, тоже сшит из пестрых лоскутов, что, однако, не мешает постановщикам проецировать на него видеоизображения. Нужно ли говорить, что башенки проплывающих за бортом корабля турецких городов, диковинные птицы, закидывающие в экстазе головы, и прочие образы на этой яркой мозаике различить весьма сложно. Впрочем, авторами удачно и остроумно использован огромный экран в глубине самой сцены — на него транслируются выполненные в технике анимации фантастические эпизоды вроде плясок грызущей золотые орехи белки или явления 33 богатырей из водной пучины. Экран, кстати, обрамляют мягкие кружева, словно заботливая бабушка укрыла от пыли компьютер внука вязаными скатертями.
Режиссура Анатолия Соловьяненко в "Сказке о царе Салтане" по традиции сводится к соблюдению правил безопасности: он старательно разводит артистов по сцене, заботясь, кажется, лишь о том, чтобы они не столкнулись лбами и ненароком не набили друг другу шишек. Поразительно, но в загроможденном многочисленными кулисами и предметами сценическом пространстве такое бесхитростное мизансценирование выглядит даже в чем-то оправданным, хотя, безусловно, остается примитивным. Ничего нового не предлагает и дирижер-постановщик Николай Дядюра, умудряющийся даже фрагменты партитуры, в которых заложены огромные колористические возможности, подавать тускло и сдавленно. В такой ситуации партитура, значительно ужатая за счет исключения ряда номеров, все равно кажется затянутой и скучноватой.
Впрочем, это нарядное, но в целом пустое зрелище все же иногда удается оживить солистам. Благородный голос Лилии Гревцовой в роли Царевны-Лебедь способен напомнить слушателю о неземной хрупкости героини Михаила Врубеля, некогда первым оформившего эту оперу. Даже несмотря на то, что в киевском спектакле его обладательница и одета в бесформенную плащ-палатку с перьями. Отлично справляется с партией Гвидона Сергей Пащук, хороши Сергей Ковнир (Салтан) и Виктория Ченская (Милитриса). Вот только вопрос: сумеет ли оценить достоинства этих артистов публика, удрученная плоской, лишенной фантазии режиссерской трактовкой?