Трехмерное представление

Антон Хитров

Триста лет назад у вас бы не возникло вопроса, что смотреть в театре на Рождество: каждый год устраивались одни и те же вертепные представления. Этот совершенно особый жанр кукольного театра появился в Польше в XVI-XVII веках и через Украину и Белоруссию проник в Россию, распространившись до самой Сибири.

Вертеп — очень понятный, стабильный и прочный мир, выстроенный по вертикали — небо--земля--преисподняя. Весь театр — это большой ящик, разделенный на несколько уровней. Обычно их было два, иногда снизу добавлялся третий. Первый сверху этаж — для святого семейства, ангелов, волхвов и пастухов. Второй — дворец царя Ирода, который тщетно разыскивал младенца Иисуса и в конце концов попадался в лапы Смерти и чертей и проваливался в ад. Третий, нижний,— это и есть ад. Такое распределение никогда не нарушается: персонажи никогда не переходят с этажа на этаж.

Кукольник управлял фигурками снизу, через прорези в полу: для этого под каждым уровнем был специальный подвал. Этот способ очень похож на настольный футбол или хоккей, только щели обычно были не прямыми, а шли по дуге — это добавляло больше возможностей мизансцене. Персонажи не ходили по краю коробки, они появлялись из глубины и огибали все пространство, поэтому вертепное представление было трехмерным.

Почти у каждой куклы был только один выход и один монолог: она появлялась, "представлялась" зрителям, что-то сообщала и исчезала — а остальные на время замирали. Большинство кукол само по себе было совершенно статично — просто ездящие фигурки. Но попадались исключения: черт дрыгал ногами, Смерть размахивала косой, и у Ирода отлетала голова. Святое семейство, напротив, даже не передвигалось по сцене. Это укладывается в христианскую традицию: если посмотреть, скажем, на икону, можно увидеть, что чем дальше персонаж от святости, тем более динамична его фигура. Святые пребывают в абсолютном покое, демоны и грешники — конфликтные и беспокойные.

Самое удивительное, что в вертепе исполнялась только одна пьеса — рождественская мистерия, и даже ее традиционное продолжение, "светская" часть с бытовыми комедийными сценками, хоть и могла меняться от представлению к представлению, строилась все равно по одному и тому же принципу. Напомню, что вертеп — это специфическая конструкция сцены. А для театральной истории изобретение новой сцены как изобретение государственного строя для истории политической. Да, положим, за последние сто лет все изменилось — режиссеры освоили очень много нетрадиционных театральных пространств — и все равно большая часть спектаклей по-прежнему идет на универсальной "сцене-коробке" (это та самая сцена, которую все представляют при слове "сцена"). Так вот, вертеп — это, можно сказать, специальное театральное здание, совершенно уникальная конструкция театра, и она всегда была предназначена для одной-единственной пьесы. Ее и не думали использовать ни для чего другого! И главное — двести, триста лет, из года в год, люди готовы были это смотреть. Как такое вообще возможно?

На самом деле нас до сих пор окружают явления, которые по своей природе очень похожи на вертеп. Только не надо искать их в театре. Если вы попросите меня посоветовать рождественский или новогодний спектакль, мне будет очень трудно что-то вспомнить. Современный театр — это авторский театр, и праздничные постановки в нем не приживаются. Исключения есть, но они подтверждают правила: в XX веке не было великих спектаклей про Рождество. Рождественский спектакль не может быть авторским, и вот почему.

История искусства в нашем сегодняшнем представлении — это история индивидуальностей, а значит, история нового, потому что авторство так или иначе подразумевает революцию. Те, кого мы считаем значительными художниками, не похожи на своих предшественников.

Суть любого праздника, наоборот, в повторении. Он возвращается каждый год. Праздники появились благодаря природному циклу, в их сюжете, как правило, кто-нибудь рождается или умирает, и этот мотив обязательно связан с природой. У празднования есть ритуальный, магический смысл — если повторить все как в прошлый раз, то и вселенная будет сохранять свою стабильность. Это что-то вроде мировой гигиены. Если не сыграть рождественскую пьесу в вертепе, Христос в этом году просто не родится. Канон — это способ поддержания миропорядка. Поэтому неподвижность и однообразие — обязательный закон в древнем и средневековом искусстве, а в более поздние времена это сохраняется в искусстве народном, к которому относится и вертеп.

Хотя мы и живем в авторскую эпоху театра, в других сферах нашей жизни каноны по-прежнему существуют. Утренники с Дедом Морозом формально изобретены в советское время и, казалось бы, ни к какой народной традиции отношения не имеют, но почему-то повторяются из года в год с одинаковыми надоевшими сценариями — это всего лишь еще одна, современная форма ритуала. Вы сами можете назвать огромное количество примеров. Память о магическом сознании сидит в нас очень крепко, так что между нами и зрителями вертепа не такая уж большая разница.