Сундук народного единства

Люди в России добрые, до изумления. Господа обыватели и полиция исключительно добры к гастарбайтерам, белоленточная блогосфера заходится от добрых чувств к просвещенному авторитаризму, он, в свою очередь, тоже не оставляет их своими заботами, так что даже некоторые мягко упрекают власти за придирчивую памятливость к самым мелким проявлениям оппозиционности, официальных лиц колбасит от симпатий к сексуальным меньшинствам, современным художникам и прочим лицам с неконвенциальным поведением. Такой мед и патока кругом, что невозможно ни о чем договориться — вязнешь от разлитых в воздухе взаимных симпатий и желания сделать друг другу что-нибудь хорошее. Еще Россия, кстати, и в особенности Москва, славится своим традиционным гостеприимством — по рейтингам благожелательности к гостям мы занимаем когда 187-е, а когда и 94-е место в мире (там разные рейтинги), а вскорости, вероятно, продвинемся еще дальше. Поэтому к нам так любят все приезжать, и вот чемодан Louis Vuitton.

В фейсбуке много перепостов текста некой А. А. про разборку чемодана: «Вчера (26 ноября.— Г. Р.) в 12 ночи Louis Vuitton и Marcade Event узнали из СМИ, что ГУМ, который все это согласовывал до начала строительства и видел во время строительства, уполномочен заявить, что он отказывается от сундука. Кем уполномочен — никто не знает. До сих пор не было НИ ОДНОГО официального заявления от администрации президента о том, что павильон нужно разобрать, опять же, кроме тех же СМИ. <…> Опять же через СМИ французы узнают, что мы все-таки должны убраться с площади, потому что сундук превышает оговоренные заранее габариты. <…> Измерили и выяснилось, что сундук выше разрешенных девяти метров на 14 см. <…> В 18 часов на площадке появился человек в черном плаще до пола со стоячим белым воротничком и плоской лужковской кепочке, с приходом которого у нас рубанули свет и генератор. И еще сообщили, что если мы не начнем демонтаж — приедет полиция. Франсуа Маркаде первым делом отправил своих рабочих в отель, потому что боялся за них. LV запретили мне снимать, во избежание дальнейших конфликтов с властями. <…> Самое тяжелое для меня в этой истории — смотреть в лица растерянных людей, с которыми ты провел месяц на Красной площади, видеть, как они собираются, надевают куртки и рюкзаки, в полной темноте".

Человек и багаж

Франсуа Маркаде — это event-manager, который делал премьеры «Великого Гэтсби» в Канне, а также презентацию коллекции Bvlgari в Царском Селе и открытие павильона Dior на той же Красной площади, а еще свадьбу князя Монако Альбера II. Он как раз и придумал этот чемодан и выставку. Выставка называлась «Душа странствий», там должны были показывать личные вещи клиентов Louis Vuitton (Николай II, Эрнест Хемингуэй, Грета Гарбо, Катрин Денёв, Дэмиен Хёрст, Диана Вишнёва, Шарон Стоун и т. д.) и видеоинсталляции. У них там идея превратить чемодан Louis Vuitton в символ особого переживания, полуреальности, полувоспоминания путешествия, когда ты движешься через пространства, фактуры, цвета, впечатления как бы немного в невесомости, как во сне, но ярком сне. Очень французская тема, это про отношение к реальности как к веселой тайне, про ироничную радость от разнообразия бытия. Мы как-то иначе путешествуем по жизни.

Но это как раз дело десятое, а главное — договорились. Слились в едином чувстве, и все, всенародно, выкинули этот чемодан со всем его содержимым с Красной площади. Ура, товарищи!

Для человека постороннего дело выглядело фантастически, а я как раз и был посторонним. Сначала обозначились градозащитники. Константин Михайлов, чудесный эссеист, координатор движения «Архнадзор», заявил: «туда приходят десятки тысяч людей, которые хотят увидеть именно Красную площадь, а не павильон одной известной фирмы». «Архнадзор» выступил с иронической официальной декларацией у себя на сайте. «Особенно продуманным и гармоничным это новаторское решение предстает со стороны Воскресенского проезда. С трепетом ожидаем мы дня, когда таинственные люди, распоряжающиеся Красной площадью, заключат рекламный контракт с какой-нибудь фабрикой фаянсово-фарфоровых изделий». Я так понял, что они намекают на унитаз. «Архнадзор» вообще такая организация, что с высоты величия наследия выставочный зал с настроениями от унитаза отличать не склонны, за что мы их и любим.

Протест у нас часто начинается с урбанистики, а там пошло-поехало. Как у Льва Николаевича Толстого, «die erste Kolonne marschiert... die zweite Kolonne marschiert... die dritte Kolonne marschiert...». Пламенная ведущая «Эха Москвы» Ксения Ларина предложила стереоскопическое видение темы, задав сразу три направления борьбы с чемоданом. «Я не против Большого Сундука на Красной площади,— заявила она.— Но я хочу знать, кто получил бабки и сколько. Чья это коммерческая тайна? Почему не сказать, не объяснить, что Прекрасный Голый Человек на Красной площади — это хулиганство, а сраная сумка величиной с Кинг-Конга — это Благотворительная Акция. Вы просто документ покажите, на какую благотворительность работает эта пошлая дрянь, кому и сколько помогает, и главное: кто сказал „можно”». Дамы отменного вкуса немедленно стали развивать тему сраной сумки и пошлой дряни, в том смысле, что их в аэропортах достала сволочь с безвкусными виттонами, а теперь и на Красной площади. Деятели современного искусства воспользовались вопиющим случаем с сундуком, чтобы защитить право художника Петра Павленского свободно прибивать свою мошонку к Красной площади, потому что это не благотворительность, тут все всерьез было, про самое главное в жизни. Но особенно ободрились борцы с жуликами и ворами. «Гигантский чемодан Louis Vuitton — это памятник Его Величеству Откату,— написала журналист Екатерина Винокурова.— Такой чемодан вместит в себя весь черный нал российских предвыборных кампаний, все миллиарды, распиленные на строительстве Олимпиады, бюджеты на государственную пропаганду, зарплаты топ-менеджеров „Транснефти” и „Роснефти”, все эти каждодневные „благодарности” чиновникам, наконец, даже возможную „благодарность” тому беззаботному сумасшедшему, который постановил согласовать установку чемодана-монстра посреди главной площади страны». Вот как!

Можно сказать, свободное выражение ненависти к другим — основа нашего гражданского общества, хотя в контексте данной статьи надо было бы заменить слово «ненависть» на «любовь». Но дальше произошло нечто поразительное: исполненных симпатии к окружающей действительности представителей гражданского общества полностью поддержала власть. «Cколько же туда откатов и взяток можно засунуть, чтобы затащить это чудовище, уродство на Красную площадь? Мы уже сделали депутатские запросы, в том числе в ФСО, и требуем, чтобы назвали фамилии, кто разрешил и поставил подпись на это чудовище». Это не Навальный пишет. Это депутат Госдумы Валерий Рашкин. Другой депутат, Александр Сидякин, направил депутатский запрос в управление Федеральной антимонопольной службы Москвы с просьбой провести проверку законности установки конструкции с логотипами французского дома моды Louis Vuitton.

Это ведь как обнадеживает! Чемодан — это только начало, власть сейчас, видимо, начнет прислушиваться ко всему: вот убрали чемодан, потом освободят узников Болотной, потом Pussy Riot, потом Ходорковский, свободные выборы — я правильно понимаю? Так?

Некто Валерий Морозов, глава организации «Международный антикоррупционный комитет», написал на сайте «Эха Москвы» следующее: «Чемодан не понравился на самом верху, выше кого только звезды, у кого кабинет в корпусе 1 Московского Кремля и окна кабинета выходят на Красную площадь. Не понравился вид из окна. Dior повезло: „зеркальный” павильон построили на Красной площади летом, когда Путин отдыхал в Сочи. А сейчас Путин съездил по миру, встретился с папой римским, вернулся, а тут на тебе: из окна корпуса 1 Кремля виден не ажурный фасад ГУМа, а дорожный сундук».

Вовсе ничего не могу сказать про осведомленность этого человека. Но, судя по тому, что происходило дальше, высказанное им предположение выглядит очень правдоподобно, хотя никто из официальных лиц его не подтверждает. Официально чемодан вообще вынесли с площади по просьбам граждан.

Как бы так получилось, что они выступили — и вдруг самые разные организации стали выдавать в СМИ информацию, что они не давали разрешения на установку чемодана. Они прямо кричат: не был, не был, не был, не был, даже рядом не стоял. ФСО, администрация президента, московское правительство — все выступили с заявлениями. Какой-то Росреестр, которого отродясь про Красную площадь не спрашивали, целый пресс-релиз выпустил.

Без объяснения господина Морозова получается, что они все страшно испугались Екатерины Винокуровой и Ксении Лариной, и я со своей колокольни нахожу это хотя и естественным, но как бы маловероятным. Другое дело, если сам Владимир Владимирович поинтересовался, кто это допустил. Тогда коллективный танец «а я тут ни при чем, я вовсе ни при чем, совершенно ни при чем» становится понятным, это обычная реакция чиновников. Прелесть ситуации в том, что люди радостно приветствовали это коллективное дуремарство, проклиная зарвавшихся капиталистов, которые без всяких разрешений построили на площади чемодан. Взяли и сели туда, как Матиас Руст при Горбачеве. Товарищ правительство, у вас проблема: люди утратили всякое представление о Красной площади и искренне уверились, что там можно проводить строительные работы без согласований, откупаясь мелкими подачками от участкового.

Я понимаю, что если Владимиру Путину не понравился бы чемодан, он убрал бы его без помощи градозащитников, бонтонных дам левых взглядов, хорошо понимающих разницу между Louis Vuitton и Bottega Veneta, либеральной общественности и т. д.— у него для этого хватает своих ревнителей общего блага. Но так получилось, что убрали чемодан не без вас, а вместе с вами. Больше того, официально заявить, что Владимир Путин указал убрать чемодан, довольно неудобно, негоже как бы первому лицу обращать высочайшее внимание на такие мелочи. К тому же это и накладно, все же €10 млн, все разрешения были получены — как-то надо объяснять, что это было. Официальное объяснение теперь: Михаил Куснирович убрал сундук под влиянием негативного отношения общественности. Вашего то есть, дорогие друзья, с чем вас и поздравляю.

И я думаю, что вы вообще-то не случайно совпали с Владимиром Владимировичем в отношении чемодана. Красная площадь — это у нас такое место, где власть исторически борется с городом за то, кто определяет образ России. И это так периодами — то там народные гуляния, скоморохи, Масленица, катание на Вербное воскресение, то парады, шуты на мавзолее и катания на баллистических ракетах. Последние годы Красная площадь была во многом человеческим местом — каток там, цветы вот летом высаживали,— а с чемоданом это дело закончилось. Уже теперь напринимают законов о сакральном месте, об особом режиме, о регламенте посещения — вы будете рады. Можно, скажем, ходить по Красной площади в короткой юбке? Ведь это же не просто так, а неуважение к параду Победы, «Утру стрелецкой казни» и «Шествию на осляти», которое практиковалось там во времена Алексея Михайловича. И вообще бабы на площади, по которой шли умирать в 1941 году наши деды,— это как-то… Сталин же тут и ходил, и стоял, и лежал, и лежит опять же, только сбоку. Здесь надо больше памяти про «умирать». Надо, кстати, кордоны поставить, чтобы проверяли, русские бабы пусть ходят в трауре, а магометанского вероисповедания — в парандже, но гастарбайтеров не пускать.

Вы пытаетесь разоблачить власть, которая продает святое место виттонам и диорам, а она, знаете, не продает. Она с вами как раз совершенно согласна, что надо все это зачистить от толпы, от веселья, от радости, от покупок и подарков, французов гнать в три шеи, а ходить — строем, полюбовно. Какая, к черту, ироничная радость от разнообразия бытия? У вас одно общее с ней желание — быть сему месту пусту. Потому и совпали. Вы, кстати, знаете, что было на месте мавзолея и могил видных коммунистов? Там был ров, и туда сбрасывали казненных, а головы на кол ставили вдоль рва, а во времена опричнины столько набросали, что от гниения эпидемия началась. А потом Борис Годунов поставил там церкви «что у голов на Крови». Может, восстановим? Православное же место.

Есть у нас такой праздник — Новый год, Петр Первый ввел, на Красной площади тогда стреляли из пушек, подпалили Китай-город, кучу народу пожгли. Очень весело, мы и теперь его справляем. Порядок такой — сначала президент выступает на пустой площади под елкой, потом уходит, залпы пушек, идешь через кордон, маршем шагаешь по гулкой брусчатке к стене и выпиваешь у могилки за новое счастье.

Я вас люблю.