Балансирование Украины между ЕС и Россией определяет не только стоящий на киевских площадях средний класс, но и крупный бизнес. Украинские олигархи, похоже, выбирают Европу — как защиту от конкурентов из России и от собственной власти.
Украинские олигархи недовольны возрастающим давлением власти на их бизнес (слева — Виктор Янукович, справа — Ринат Ахметов)
Фото: Андрей Мосиенко, Коммерсантъ / купить фото
14 февраля 2010 года во многих кабинетах на Старой и Смоленской площадях Москвы (там расположены администрация президента и МИД РФ) открывали бутылки шампанского. Повод праздновать у российских чиновников был, разумеется, весомее Дня влюбленных. В тот день глава ЦИК Украины Владимир Шаповал объявил, что президентом страны по итогам выборов стал Виктор Янукович. В Москве его избрание расценивали как реванш за унизительное поражение, которое Кремль потерпел в ходе "оранжевой революции". В приватных беседах курировавшие украинское направление дипломаты говорили, что Киев вот-вот вернется в орбиту российского влияния, поскольку Янукович — "наш человек".
Поначалу казалось, что все идет по плану. 21 апреля 2010 года Виктор Янукович подписал с Дмитрием Медведевым Харьковские соглашения, более известные как сделка "газ в обмен на флот". Кроме того, он говорил, что Киев готов вернуться к идее создания трехстороннего консорциума (Украина--Россия--ЕС) для управления украинской газотранспортной системой (ГТС), если Москва пересмотрит крайне невыгодный для страны даже после "харьковских скидок" газовый контракт 2009 года, подписанный Юлией Тимошенко по итогам газовой войны с РФ. Российские чиновники воспринимали эти шаги Януковича как воплощение своего замысла. Вскоре Киеву выставили длинный список требований: передача ГТС в управление "Газпрому", создание совместных компаний на основе предприятий украинского ВПК и атомной промышленности (Киеву отводилась роль миноритария), допуск российского бизнеса к приватизации ключевых активов (Кременчугский НПЗ, "Лугансктепловоз", Одесский припортовый завод, "Запорожсталь" и другие). Конечно же, не обошлось и без настойчивого приглашения в Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана.
Однако затем начали твориться вещи, не укладывавшиеся для россиян в логику "нашего человека в Киеве". Сначала Янукович мягко, но решительно отказался от придания русскому статуса второго национально языка наряду с украинским. Затем заявил, что принципы ВТО не позволяют его стране вступить в Таможенный союз. Потом отказался признавать независимость Абхазии и Южной Осетии. Вскоре стало ясно, что отдавать свою ГТС "Газпрому" Украина не будет (максимум, на что соглашался Киев, был возврат к идее консорциума с ЕС при условии снижения цен). Разумеется, никакие россияне к переделу активов на Украине допущены не были.
Свернув интеграцию с Россией, Виктор Янукович начал довольно активно разворачивать Украину на Запад. Так, в 2010 и 2011 годах правительство Николая Азарова провело ряд реформ, которые должны были улучшить инвестиционный климат и сблизить условия ведения бизнеса на Украине со стандартами ЕС. В 2011 году Украина стала членом Европейского энергетического сообщества, приняв и нормы "третьего энергопакета" ЕС, запрещающего одной и той же компании контролировать добычу, транспортировку и продажу энергоносителей потребителям. Знаменем западнического проекта Януковича стали переговоры с ЕС по соглашению об ассоциации, а также о создании зоны свободной торговли (ЗСТ). И хотя соглашение об ассоциации не обязательно подразумевает дальнейшую интеграцию с Европой (ЕС имеет такие соглашения, среди прочих, с Алжиром, Израилем, Чили и ЮАР), а свободные торговые зоны у Евросоюза есть с Мексикой и даже с палестинскими властями, средний класс Украины воспринимал ассоциацию как символ европейского выбора страны. Немало для подобной увязки сделал и сам президент, а также подконтрольные лояльным власти олигархам телеканалы: фактически на теме евроинтеграции Виктор Янукович собирался построить президентскую кампанию 2015 года.
По словам собеседников "Власти" среди экспертов, консультировавших Еврокомиссию, для Брюсселя подписание соглашения об ассоциации с ЕС имело несколько вполне прагматичных целей. Прежде всего оно давало доступ европейским компаниям на 45-миллионный рынок. Низкий доход на душу населения (около $7,4 тыс. в 2012 году) делал страну идеальной площадкой для вывода некоторых производств (то же самое происходило со странами Восточной Европы десятилетием раньше). Наконец, это был важный политический проект. "Для отцов программы "Восточное партнерство" было важно показать ее успех, а главный приз, кончено, не Молдова и даже не Грузия, а Украина",— говорит один из экспертов. По его словам, попытка сочетать обе цели (получить политические очки и максимизировать выгоду для европейского бизнеса) стала причиной крайне жесткой переговорной позиции Брюсселя в диалоге с Киевом. ЕС не разрешал вход ряда категорий украинских товаров на европейский рынок без перехода на европейские стандарты качества. Затраты на это украинский бизнес оценивает в различные суммы, самая крупная из которых — €160 млрд. ЕС эти деньги выделять отказывался, что вполне понятно с учетом проблем в еврозоне.
Однако расчеты, заказанные кабмином Украины и Еврокомиссией, показывали, что в среднесрочной перспективе (от пяти лет) Украина может выиграть за счет ЗСТ с Евросоюзом. Ее продукция могла стать более конкурентоспособной за счет новых стандартов, в страну пришли бы инвестиции из ЕС, многие перспективные отрасли (прежде всего сельское хозяйство) получили бы стимулы. Наконец, многие возлагали надежды на улучшение институтов. Помочь должен был кредит от МВФ, о выделении которого Киев вел переговоры до середины ноября. "Все расчеты, разумеется, не учитывали фактора противодействия со стороны России. То, что Москва перейдет в контрнаступление, никто не ждал",— признает один из европейских дипломатов.
Иллюзия того, что Москва не будет отвечать на сближение Украины с ЕС, по словам собеседника "Власти", основывались на двух предпосылках. Во-первых, Москва считалась поглощенной внутренними проблемами: торможением роста ВВП и падением популярности партии власти. Во-вторых, в Брюсселе исходили из того, что Кремлю не нужен новый конфликт с ЕС из-за Украины, поскольку последствия "газовой войны"-2009 были не слишком хорошими.
Но в Москве рассудили иначе. "Перекрывать газ мы бы не стали, но использовать эту тему мы можем и должны — у украинцев вправду есть долг. А позиции "Газпрома" ухудшились не из-за конфликтов, а из-за "сланцевой революции", там кротостью не очень поможешь",— говорит правительственный чиновник. Кроме того, европейцы недооценили значение идеи Таможенного союза лично для Владимира Путина, который воспринимает ее как главный геополитический проект — недаром союз упоминается во всех внешнеполитических выступлениях президента и обозначен главным приоритетом в новой концепции внешней политики.
Наконец, на Украине сохраняется ряд крайне важных для России производств в атомной сфере и в ВПК. По словам эксперта ПИР-Центра Андрея Баклицкого, для "Росатома" важно предприятие "Турбоатом" (Харьковский турбогенераторный завод), которое является единственным на постсоветском пространстве производителем тихоходных турбин для АЭС — резервные предприятия в России строятся, но в ближайшие три года без продукции "Турбоатома" россиянам не обойтись. В военной сфере, по словам эксперта Центра анализа стратегий и технологий Василия Кашина, похожую роль играют предприятие "Мотор Сич" (производит моторы для вертолетов семейств "Миль" и "Камов"), а также Южный машиностроительный завод — производитель баллистических ракет и ракет-носителей (например, "Протон-М"). "Потеря связей с украинскими предприятиями будет крайне болезненной, учитывая рост заказов на вертолеты и ракетную технику. В России создаются альтернативные производственные мощности, но работа идет медленно,— отмечает Кашин.— Правда, украинские предприятия разрыва связей с Россией вообще не переживут — они встроены в советские производственные цепочки в качестве единого звена. Закрытие этих заводов — потеря десятков тысяч рабочих мест".
В итоге методы таможенного давления со стороны России, товарооборот с которой составил в 2012 году $45,5 млрд (главный торговый партнер Украины), вкупе с отказом МВФ от жестких обязательств по кредиту (либо предоставление кредита ценой заморозки пенсий и повышений цен на газ и энергию для населения) вынудили Виктора Януковича отказаться от подписания соглашения с ЕС. Однако это не означает, что идея ассоциации с Евросоюзом похоронена: за нее выступают слишком многие игроки в Украине. Причем речь идет не только о городском среднем классе и не только о жителях западной части страны, но и о крупном бизнесе. Многие олигархи пострадают от ухудшения отношений с Россией и прихода на украинский рынок европейских конкурентов. Но альтернатива — еще страшнее. "В частных разговорах многие люди из топ-20 украинского Forbes говорят, что не видят свою страну в Таможенном союзе. Сейчас это не опасно, но логика интеграции ведет к открытию рынков, а значит, в Украину придут более богатые российские олигархи",— говорит консультант, работающий со многими украинскими бизнес-структурами. Этот мотив вполне понятен: в 2013 году на Украине было всего десять долларовых миллиардеров (в России — 131), причем только Ринат Ахметов с состоянием $15,4 млрд может считаться крупным по российским меркам. У второго богача Украины Виктора Пинчука (зять экс-президента Леонида Кучмы) — всего $3,8 млрд.
Еще один мотив — стремление к прозрачности. "Ринат Ахметов на протяжении многих лет не проходит due diligence ни в одном из американских банков,— рассказывает инвестбанкир, работавший на Украине.— Вписаться в историю вроде ассоциации с ЕС выгодно для улучшения имиджа и повышения доверия к себе и своим активам". Наконец, по словам нескольких собеседников "Власти", крупный бизнес надеется, что в лице ЕС и обновленных институтов найдет управу на расширяющиеся бизнес-интересы семьи президента, особенно его сына Александра и его друзей. Таким образом, в долгосрочной перспективе различные группы украинского общества будут толкать президента в сторону ассоциации с ЕС. Да и сам Виктор Янукович признает, что свернул этот проект лишь на время и не от хорошей жизни.