После сворачивания проекта "Пермь — культурная столица России" на статус культурного центра стал претендовать Воронеж. Сегодня в Центральном Черноземье действительно происходит "культурная революция"
Парадоксы российской жизни: правительство Воронежской области (слева) и Театр оперы и балета стали разными полюсами общественной жизни
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
В России немало городов претендует на статус третьей — после Москвы и Санкт-Петербурга — столицы. Это и Казань, и Екатеринбург, и Новосибирск, и Пермь. Есть в этом списке и Воронеж — город-миллионник, который и так именует себя столицей черноземного края, а это, между прочим, пять областей в самом центре страны. Совсем недавно у Воронежа появилась новая амбиция — заявить о себе как о новой культурной столице российской провинции. Дескать, Москва и европейский Питер — это все-таки не Россия, только Воронеж и может быть выразителем того нутряного духа, которым пренебрегают в космополитичных мегаполисах. Причем, что удивительно, претензии эти начали высказывать даже не сами воронежцы, а люди приезжие.
Культурный дискурс так захватил горожан, что сегодня в любом ресторане можно услышать яростные диспуты по вопросам культурной политики. Например, сидит себе компания из журналистов, силовиков и бизнесменов и яростно спорит о трансформации культурных символов в эпоху постмодернизма. Или о мультике "Котенок с улицы Лизюкова". Тут не все просто: на самом деле это улица генерала Лизюкова, сталинского сидельца, погибшего в боях за Воронеж. Получается насмешка над исторической памятью? Ключевой глоссарий сезона: пространство, аура, культурные коды, дискурс, пассионарная энергетика.
Второе пришествие
Детонатором культурной революции в городе стал известный театральный продюсер Эдуард Бояков, один из создателей театрального фестиваля "Золотая маска" и бывший художественный руководитель московского театра "Практика".
С Воронежем Боякова объединяет давняя история — здесь Эдуард Владиславович окончил журфак Воронежского госуниверситета. ("В Воронеже я оказался в 1985 году, совсем случайно, у меня был роман, и я захотел в этом городе жить,— объяснял он в одном из интервью.— На журфаке у меня появились первые учителя — филологи-профессора, помешанные на театре. Каждые выходные мы ездили в Москву, чтобы посмотреть спектакли театра на Таганке, они подсадили меня окончательно на театр".)
После окончания вуза Бояков устроился завлитом Воронежского ТЮЗа, преподавал в университете. Но потом в страну пришли изменения, и Бояков перебрался в Москву, где он сначала устроился на работу в управление по пиару компании "Менатеп-Импекс", а затем отправился в свободное плавание, перепродавая сырую нефть за рубеж. Тогда тонна нефти на внешнем рынке стоила в шесть раз дороже, чем на внутреннем, и прибыль от реализации одной тонны черного золота составляла свыше 300 процентов. И бывший нищий завлит, ценитель Мандельштама и "крюотического театра" Антонена Арто, превратился сначала в преуспевающего бизнесмена, затем в первого российского дауншифтера. который перед самым кризисом 1998 года ушел из бизнеса и возглавил Дирекцию театрального фестиваля "Золотая маска", учрежденного Союзом театральных деятелей. Дальнейший творческий путь Эдуарда Боякова можно представить пунктирно: после "Золотой маски" он учредил фестиваль современной пьесы "Новая драма", организовал театр "Практика", принял участие в "окультуривании" Перми, став арт-директором пермского театра "Сцена-Молот". Придумал экспериментальный документальный проект "Человек.doc", вместе с оргкомитетом "Сочи-2014" провел Национальный театральный конкурс "Текстура-Олимп". Словом, вряд ли можно назвать еще одного столь активного театрального деятеля, старающегося всегда и во всем успеть за ходом жизни. Тем больше было удивление коллег, когда по театральной тусовке прошло известие, что Бояков возвращается в Воронеж, где он вновь займется преподавательской работой — на этот раз на посту ректора ВГАИ — Воронежской академии искусств.
К вам едет ревизор
Но, как и в случае с Пермью, истинным драйвером и заказчиком перемен в культурной политике выступают не заезжие культуртрегеры, но местные власти. Воронежский губернатор (и бывший министр сельского хозяйства РФ) Алексей Гордеев встряхнул сонную провинциальную жизнь. Вернее, как говорят сами воронежцы, на культурную жизнь города больше повлияла супруга губернатора Татьяна Александровна — именно благодаря ее покровительству в Воронеже стал проходить международный Платоновский фестиваль искусств, фестиваль "Воронеж - Город-сад", а также молва приписывает ей деятельное участие в открытии Музея Сергея Есенина и установке памятника Владимиру Высоцкому. Впрочем, последние нововведения вызвали у горожан немало удивления — Есенин с Высоцким хоть и пользуются народной любовью, но никакого отношения к Воронежу никогда не имели и ничем себя в Черноземье не проявили.
Видимо, поэтому и появилось желание разобраться с воронежской культурой: понять, чем богат край, чем дышат мастера культуры, чего не хватает?
На роль главного ревизора по культуре и пригласили Эдуарда Боякова — его кандидатуру предложил директор Платоновского фестиваля режиссер Михаил Бычков, бывший некогда непосредственным начальником завлита Боякова. Позже Бычков основал известный далеко за пределами Воронежа Камерный театр и был многократно номинирован на "Золотую маску". Финансировать же культурный аудит (стоимость доклада оценивается в 6 млн рублей) взялся член попечительского совета Платоновского фестиваля, хозяин мебельной фирмы "Ангстрем" Геннадий Чернушкин, который тогда считался практически официальным протеже губернатора на пост мэра города. И хотя Чернушкин впоследствии отказался идти на работу в мэрию, доклад под названием "Воронежский пульс" все равно был воспринят воронежцами как программа действий властей по управлению культурой.
Вес докладу придали и многочисленные эксперты, например, среди авторов значатся директор Института культурной политики Михаил Гнедовский и директор британского консалтингового агентства Cultural Features LLP Терри Санделл. Сам Бояков отрицает всякую свою материальную заинтересованность в воронежском проекте. "Я уже много чего сделал в Москве, но если говорить об образовании, то возможности его развития в регионах гораздо выше, чем в столице,— пишет он в своем блоге.— В регионе меньше денег, но и меньше косности. Художественное столичное образование — это специализированное образование, сталинская модель элитных вузов для кинематографистов, архитекторов, художников. А сегодня вся эта концепция не выдерживает никакой критики и как идея она превращается в хлам".
Эдуард Бояков затеял в Воронеже культурную дискуссию
Фото: Александр Хомутов, Коммерсантъ
Шок и ненависть в Воронеже
Однако еще до официальной презентации доклада Эдуард Бояков приобрел в городе совершенно демоническую репутацию. Летом Бояков, только что занявший пост ректора ВГАИ, привез в рамках Платоновского фестиваля в Воронеж спектакль эстонского театра Театра NO99 "Педагогическая поэма".
— Вы, кстати, видели "Педагогическую поэму"? — спрашивает меня солист Театра оперы и балета, заслуженный артист РФ Александр Назаров, которого в городе считают лидером оппозиции "бояковщине".
— Нет. Это, видимо, поставлено по книге Макаренко?
— Какой еще Макаренко?! — возмущенно грохочет Назаров.— Это какая-то порнография, а не Макаренко. Поставили на сцене гроб, потом заставили 16 юношей и девиц раздеться прямо на сцене и показывать сцены секса. Это искусство?! Это же пропаганда распущенности, группового секса и гомосексуализма!
Прямо во время спектакля эстонские актеры убедились в силе воздействия искусства: сначала на сцену полезли крепкие мужики, желающие остановить "содомитов", затем часть зрителей демонстративно покинула зал. Следом грянул скандал и на творческом вечере поэтессы Веры Павловой, на который был приглашен весь бомонд Воронежа, включая губернатора с супругой, видных чиновников, предпринимателей, силовиков.
— И выходит эта девица, и начинает читать свои стихи, а там в одном стихотворении, извините меня, десяток производных от глагола "е..ать",— говорит артист Назаров.— Люди, конечно, были в полном шоке. И после этого господин Бояков заявил, что воронежский зритель еще не готов воспринимать современное искусство. Следовательно, делаем мы вывод, его надо подготовить. То есть Воронеж нужно превратить в экспериментальную площадку по пропаганде всех этих половых извращений и нетрадиционных сексуальных отношений. Но мы этого им не дадим!
Именно актеры театра оперы и балета и стали ядром оппозиции Боякову, которая вскоре оформилась в движение "Культурный фронт". И дело не только в эстетических противоречиях. В ходе обсуждения скандального доклада лишился своего кресла директор Игорь Непомнящий, руководивший театром оперы и балета последние четверть века. Сам Игорь Михайлович уверен, что Бояков был нанят строительной мафией Воронежа, положившей глаз на помещение театра в центре города.
— На самом деле увольнение Непомнящего и доклад о состоянии культуры никак не связаны,— уверен Олег Котин, главный редактор газеты "Время культуры".— Его собирались увольнять еще после скандала со сдачей помещений в театре торговцам с рынка, чтобы они хранили там фрукты. Да и нынешний губернатор уже подготовил указ о его увольнении, но были опасения, если Непомнящий будет уволен, то Платоновский фестиваль будет сорван. И вопрос с увольнением отложили до удобного момента.
Почему этот момент настал после публикации доклада Боякова — не совсем понятно. Впрочем, вопросы у горожан вызвал и сам доклад. В частности, предложения экспертов избрать на роль символа города дождевого червя, если благодаря ему образуется драгоценный чернозем, значит, червь и есть новый "культурный герой Черноземья". И это в городе, где император Петр Великий построил первую флотилию для азовского похода. В городе, который гордится своими символами — Платоновым, Буниным, Мандельштамом и даже упомянутым "котенком с улицы Лизюкова", растиражированным в миллионах сувенирах.
Оскорбленные в лучших чувствах горожане начали искать в тексте доклада нелепицы и ошибки. Возникло стихийное движение за переписывание отдельных глав, задевших чувства местных знатоков. На волне критики "Культурный фронт" начал проводить митинги общественности и писать свою "Стратегию догоняющего развития: десять шагов в реанимации воронежской культуры", за основу которых взяты "ценности славянско-православной цивилизации и региональная идентичность".
Усилиями оппонентов образ Боякова окончательно трансформировался в сознании воронежцев в совершенно дьявольскую сущность. "Догадались, где лежит главный интерес бояковых? — пишет воронежский публицист Святослав Иванов.— Пресыщенный бомонд требует эстетизировать патологию, и бояковы выполняют заказ".
В ответ задерганный ректор воронежской Академии искусств отказывается от общения с журналистами, ограничиваясь лишь комментариями в интернет-блоге. "Как все одинаково... Что в Перми, что в Воронеже, что в Москве. Везде, где застой и плесень, где тихо-мирно десятилетиями сидели на своих местечках артисты и администраторы, потерявшие связь с реальностью и профессией, мечтавшие только о том, чтобы ничего не изменилось, приход любого нового человека, новой творческой силы вызывает агрессию. И не просто агрессию, а жлобство".
Кассовое искусство
— Разумеется, доклад не мог не вызвать яростной дискуссии,— уверена Елена Ищенко, руководитель департамента культуры и архивного дела Воронежской области.— Во-первых, потому что в докладе представлен довольно сырой рабочий материал, в котором содержится масса внутренних противоречий. Во-вторых, было задето профессиональное сообщество — с кем-то из воронежских деятелей культуры были проведены беседы, с кем-то нет. Те люди, чья точка зрения не нашла отражения в тексте доклада, оказались возмущены. Но, с другой стороны, это очень хорошо, что публикация доклада вызвала такой резонанс. Впервые за много лет в обществе возник неподдельный интерес к культуре. И вдруг выяснилось, что в Воронеже существуют разные театральные традиции — от элитарного Платоновского фестиваля до классических балетных и оперных постановок, дающие зрителю самые широкие возможности для выбора. И люди стали этими возможностями пользоваться.
— Действительно, еще пару лет назад никто не обращал никакого внимания на афиши оперного театра, всем было все равно, сколько у нас поставлено опер и балетов,— говорит билетер Татьяна Лазарева, много лет подряд продающая билеты в театры Воронежа.— Сейчас же народ вернулся в театр, и все билеты раскупают. Даже на балет ничего уже не осталось.