В столичном Молодом театре сыграли премьеру спектакля "Ангельская комедия" по пьесе итальянского драматурга Аннибале Руччелло "Фердинандо". Вслед за режиссером Львом Сомовым в живописный мир человеческих пороков погрузилась ИРИНА ЧУЖИНОВА.
Фото: molody.kiev.ua
Пьесу "Фердинандо" открыл в середине 1990-х годов Роман Виктюк, неутомимый трубадур многообразных проявлений чувственной любви. Действительно, драма Аннибале Руччелло словно специально написана для этого режиссера-эстета, обожающего наполнять свои спектакли взрывоопасной смесью философии и эротики. По сюжету обворожительный красавец Фердинандо становится предметом страсти увядающей синьоры, ее лицемерной родственницы-приживалки и похотливого священника. Борьба греха и добродетели издавна служит темой литературы и театра, и в пьесе Руччелло оглушительную победу, как и в подавляющем большинстве случаев, увы, одерживает порок. Его метастазами уже давно поражены души героев, а появление Фердинандо лишь ускоряет процесс их морального разложения. Кстати, еще в конце 1960-х другой итальянец, выдающийся режиссер Пьер Паоло Пазолини, снял фильм "Теорема", фабула которого практически идентична истории, рассказанной Руччелло. Своего героя-искусителя Пазолини внедряет в лоно вроде бы вполне благопристойной буржуазной семьи, и этот смелый ход позволяет ему, словно консервным ножом, вскрыть фальшивую оболочку жизни заурядного капиталиста и обнаружить внутри заплесневелую мораль и зияющие пустоты на месте личностных свобод. Примечательно, что и у Пазолини, и у Виктюка близкая к абсолюту внешняя красота чрезвычайно важна как контрастный фон для нелицеприятных умозаключений об извращенной человеческой этике.
В спектакле, сочиненном Львом Сомовым по мотивам этой драмы, центральная тема нравственного падения героев звучит в богатой полифонии, отсылая к семи смертным грехам. Донну Клотильду (Виктория Авдеенко) мы застаем чуть ли не на смертном одре в состоянии крайнего уныния под бдительным контролем циничной сиделки донны Джезуальды (Катерина Кистень). Похоже, Клотильда живет исключительно, чтобы досадить Джезуальде, последняя же не скрывает своего алчного желания завладеть ее домом и состоянием. Надеется получить изрядную долю наследства своей любовницы-прихожанки и местный священник дон Кателлино (Валерий Шептекита), непостижимым образом сочетающий церковный сан и похотливую натуру. Словом, перед нами идилличная картина ада, где царит интимный полумрак, а пространство очерчивают истрепанные, обветшалые занавесы-крылья с загадочными письменами (художник Борис Орлов). В эту-то пылающую жаром взаимной ненависти преисподнюю и спускается светозарный ангел Фердинандо, представляющийся дальним родственником синьоры (Станислав Бжезинский). Он мог бы спасти души этих обитателей инфернальной западни, вот только потребности тела их интересуют куда больше, чем исцеление души. Для вящей иллюстрации двух начал Фердинандо режиссер придумывает его "темного" двойника (Михаил Досенко), который неизменно появляется в сопровождении квартета атлетических юношей с обнаженными торсами. Именно этот демон и творит бесчинства, доводя до кромешного любовного безумия троицу героев и в конце концов толкая ревнивых женщин на убийство.
Без сомнения, создателями "Ангельской комедии" движет искренний пафос изобличения развращенности героев; негодуя из-за низкого состояния современной морали и бесконечной подмены понятий, они участливо советуют зрителям остерегаться подделок. И все бы ничего, вот только художественная составляющая этого протестного жеста крайне неубедительна. Режиссеру, похоже, никак не удается совладать с собственной фантазией. Спектакль трещит по швам от разномастных приемов и смешения жанров под завораживающую музыку Альфреда Шнитке и Сергея Курехина. Бесспорно, китч и трэш нынче легализованы на сцене, но и им, как воздух, необходима заявленная театром в подзаголовке спектакля ирония. Даже самоирония, которая, возможно, и спасла бы эту прихрамывающую на оба крыла "Ангельскую комедию".