Поток фискальных находок латальщиков бюджетных дыр не оскудевает. Последняя новинка — механизм контроля за платежами налогов производителями экспортной продукции. По сути, это калька с действующей системы валютного контроля. Проект соответствующего указа лежит на столе у президента.
Священных коров в российской экономике не осталось, налоговые службы доят всех. Времена, когда нефтяники или спортсмены пользовались полным набором внешнеторговых льгот, кажутся былинными. Теперь во главу угла поставлена собираемость налогов и спрятаться негде — сезон президентских выборов и связанных с ним фискальных послаблений миновал.
А спрятаться хочется. Нефтяники, например, этого не скрывают. Их оправдание в том, что они оказались под градом фискальных ударов, которые сыпятся на них, как на боксера-неудачника в последние мгновения перед нокаутом. 1 июля отменили экспортные пошлины на вывоз нефти, но криков радости слышно не было. Еще бы: таможенной либерализации был найден асимметричный, как считают нефтяники, ответ — повышены акцизы и сборы за прокачку нефти. Юрий Шафраник, министр топлива и энергетики, считает, что нефтяная отрасль стоит на грани развала, и винит в этом правительство, пошедшее на поводу у МВФ, которому и принадлежит идея замены экспортных пошлин на акцизы. Министр называет действительно пугающие цифры: на налоги и сборы уходит 65% стоимости добываемой нефти, в то время как в других странах уже 25% считается пороговой величиной. Впечатление неминуемой катастрофы, правда, несколько смазывается тем фактом, что борьба нефтяных генералов за доступ к экспортной трубе не ослабевает, да и многочисленные угрозы забастовки нефтяников-экспортеров ни разу не сбылись. Экспорт нефти продолжает расти несмотря ни на валютные коридоры, хоть горизонтальные, хоть наклонные, ни на налоговый пресс.
Почему? Официально на этот вопрос отвечают так: не надо недооценивать потенциал нефтяного сектора. Если же удается перевести разговор в неофициальное русло, то можно услышать перевод этой фразы с дипломатического языка на общедоступный. Собеседник из Минфина в порыве откровенности не скрыл раздражения: "Да не верьте этому плачу! Как будто если нефтяникам снизить налоги, они будут что-то инвестировать. Ха-ха! Им нечем, у них рублей нет, а все деньги — в валюте, за рубежом, на счетах чаще всего своих же фирм". Шафраник может опровергать это, но, судя по проекту указа, собеседник из Минфина знал что говорил.
Смысл документа как раз и состоит в том, чтобы воспрепятствовать занижению контрактных цен (а это основной способ утечки валюты при экспорте) при определении стоимостных объемов производства, составляющих налогооблагаемую базу. В принципе, инструменты такого контроля созданы уже давно, но использовались они в рамках валютного контроля. Теперь валютные контролеры будут делиться своей информацией с налоговыми инспекторами. О чем идет речь? Таможни регулярно получают списочные цены наиболее популярных товаров, перемещаемых через границу. На их основе проверяются контрактные цены российских участников ВЭД. Более того, согласно Таможенному кодексу, таможня правомочна самостоятельно определять стоимость.
До сих пор эта система использовалась главным образом при контроле импорта для все тех же фискальных нужд; на экспорт она распространялась в рамках отдельных акций валютных контролеров. Теперь получателем информации об уровне цен становится Госналогслужба. Роднит налоговый контроль с валютным и некая магия цифр. Если в валютном контроле есть 180 дней, в течение которых вслед за валютным платежом должна следовать поставка из-за рубежа, то в налоговом контроле — 90 дней, в которые контролеры выносят свой приговор относительно ценовой чистоты экспорта. Идея в том, чтобы экспорт оценивался по мировым ценам, соответствующая стоимость включалась в общий хозяйственный результат и, главное, в налогооблагаемую базу.
Прямо нигде не сказано, что указ держит под прицелом нефтеэкспортеров. Но раз контроль строится на примеривании к российскому экспорту мировых цен, то совершенно очевидно, что это касается прежде всего нефтяников, за которыми следуют газовики и экспортеры металлов.
Проект указа предусматривает ежемесячную передачу сведений, выверенных по мировым ценам, из ГТК в ГНС. Естественно, сотрудники налоговой службы будут нести ответственность за неразглашение полученных сведений. Предусмотрена и возможность урегулирования возникающих разногласий по поводу оценки вывозимых и ввозимых товаров. Схема, однако, предлагается весьма странная. Задумано создать специальную межведомственную комиссию, которая будет иметь отделения в регионах. Возникает вопрос: а кто же будет представлять интересы экспортера? Получается, что он остается один на один с комиссией, цель работы которой, чтобы ни говорили ее участники, одна — увеличение собираемости налогов. Разумнее было бы включить в состав этих комиссий представителей отраслевых союзов экспортеров.
В эффективности нового контрольного механизма есть и другие сомнения. Мировые цены — это, конечно, здорово, но далеко не все сделки проводятся по ним, и вовсе не с целью что-нибудь утаить. Есть разные контракты, разные методики платежей и взаимных расчетов, и они, естественно, учитываются в ценах. Не случайно давняя мечта валютных контролеров создать ограниченный и, естественно, легко поддающийся контролю набор проформ контрактов так и остается неосуществленной. Дело не столько в происках уклоняющихся от контроля участников ВЭД, сколько в том очевидном факте, что расчеты в мировой торговле постоянно развиваются, и требовать от экспортеров использовать только контракты, облюбованные контролерами, — значит заведомо сокращать круг покупателей российских товаров.
Но это заботит сборщиков налогов меньше всего, им, как и валютным контролерам, не на что опереться, кроме мировых цен.
ВАДИМ Ъ-БАРДИН