Экс-глава ЮКОСа Михаил Ходорковский покинул колонию, заявил его адвокат Вадим Клювгант. Но защите бизнесмена неизвестно, куда направился Ходорковский. Журналист, член президентского совета по правам человека Николай Сванидзе обсудил ситуацию с ведущей Натальей Ждановой.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
— Насколько это политическое решение? Насколько выгодно сейчас освобождение Михаила Ходорковского российской власти?
— Выгодно, конечно. Во-первых, это очень хорошо, это правильно. Я бы здесь исходил не из того, что выгодно или невыгодно, а из того, что это абсолютно правильно. Потому что, если даже выгодно какое-нибудь хорошее дело, от этого оно не становится плохим. Я поздравляю российскую власть с этим абсолютно справедливым решением.
Что касается выгод, то, конечно, выгоды имеют место. Владимир Путин сбрасывает с себя сразу же все эти вериги, которые ему мешали и портили ему образ перед Олимпиадой: выходят Pussy Riot, выходит Михаил Борисович Ходорковский, выходят экологи. И теперь все претензии к нему, которые на поверхности были все эти годы, насчет того, что у нас политические репрессии, а он — кровавый диктатор, он это вроде как с себя сбрасывает и все. Поэтому, на мой взгляд, это не только из гуманистических соображений правильно, но и из прагматических правильно.
— В таком случае, не очень понятны эти спекуляции по поводу возможного "третьего дела ЮКОСа".
— Я думаю, что сейчас никакого "третьего дела ЮКОСа" уже не будет. Во-первых, Путин сказал на пресс-конференции, что у этого дела, на его взгляд, нет перспектив. А я думаю, что если он сказал, что нет перспектив, значит, и не будет перспектив. А, во-вторых, теперь после того, как выпустили Ходорковского, что же его снова, что ли, будут забирать? Это смехотворно, так не делается. Я думаю, что на этом покончено. Единственное, Платон Лебедев остается досиживать, потому что он не подавал прошения.
— Он сейчас рассматривает возможность написать прошение о помиловании, об этом адвокаты его говорят.
— Когда это будет сделано, тогда мы это будем обсуждать. Пока что он остается сидеть. Но что касается Михаила Борисовича Ходорковского, то, слава богу, он на свободе встретит Новый год со своей семьей. Дай бог ему здоровья.
— В этой ситуации насколько важно то, как принималось это решение? Сейчас сообщается, что Ходорковский, долгое время не желавший написать прошение о помиловании, принял его под неким давлением?
— Я не понимаю, что такое давление в отношении Ходорковского. Он человек очень твердый. И если десять лет он выдерживал давление, то я не вполне представляю, какое давление сейчас на него могло быть оказано, чтобы он его не выдержал.
— Информация о "третьем деле", например.
— Я не думаю, что его можно этим напугать. Мне кажется, что, во-первых, это ситуация с реально больной мамой. А во-вторых, почему не писать прошение о помиловании? Оно не требует признания вины. И насколько я понимаю, никакого признания вины там не содержалось. А если не содержится признания вины, если он не склонил головы — а он ее не склонил, — то почему бы ему не написать прошение о помиловании? Это нормально, современно. Поэтому и мне не кажется это прошение проявлением чего-то унизительного. В Кремле это могут воспринимать именно так, что он склонил голову, но реально-то он ее не склонял.
— Сейчас делать прогноз — дело неблагодарное, но, тем не менее, как вы считаете, чем бы мог заняться Михаил Ходорковский после выхода на свободу?
— Я думаю, что он сейчас бы мог заняться тем, что глотнул бы воздуха просто, посмотрел бы на небо не в клеточку. Подлечился бы, наверняка после десяти лет отсидки у него есть, что подлечить. И потом, я думаю, он бы занялся общественной деятельностью. Я не думаю, что он пойдет в политику или бизнес. Я думаю, что он готовая, очень крупная, масштабная общественная фигура.
— Насколько выгодно иметь такую общественную фигуру сейчас российской власти? Ходорковский — мощная личность, начнет он выходить на эти акции протеста, за ним потянутся еще люди. Нужно это российским властям?
— Было бы удобно, если бы его вообще не было. Но поскольку он есть, то для российской власти выгодно его иметь все-таки в качестве неполитика на свободе, чем в качестве центра притяжения всех на свете в тюрьме. Мне кажется, это прагматически правильное решение со стороны Путина.