В субботу Дума с легкостью утвердила Виктора Черномырдина в должности премьер-министра России. Уже сам этот факт можно было бы посчитать сенсацией, поскольку правительство Черномырдина из-за сильной думской оппозиции работало последние два года под постоянной угрозой вотума недоверия. Тем не менее с момента представления в Думу кандидатуры нынешнего премьера мало кто сомневался, что искомые 226 голосов он сумеет собрать. Поэтому если и говорить о подлинной сенсации, то она состояла в том, что подавляющее большинство депутатов признало факт отсутствия альтернативы нынешнему премьеру. Вместо прогнозируемых 226 голосов Черномырдин набрал 315. Против было всего 85.
"Чем отличается Дума от ученого совета? На ученом совете все выступают 'за', а голосуют 'против'. В Думе все выступают 'против', а голосуют 'за'" — этот комментарий, сделанный по поводу прошедшего внеочередного заседания председателем думского комитета по собственности Павлом Буничем, за полчаса облетел всю Думу. Первый зампред Госдумы Александр Шохин после заседания шутить расположен не был, и его объяснение на первый взгляд странной беспринципности оппозиции было более строгим: "Оппозиции крайне невыгодно менять правительство, потому что она потеряет привычную мишень для критики. Для осеннего наступления оппозиции очень важно ее иметь". Кроме того, по мнению Шохина, свою роль сыграл и доклад премьера в нижней палате парламента.
Действительно, доклад Виктора Черномырдина почти не оставил думской оппозиции поля для маневра. С одной стороны, Черномырдин не только остановился на направлениях работы будущего правительства, как предусматривает парламентский регламент, но и дипломатично признал обоснованность думской критики. Он упирал также на то, что знает, как бороться с нынешними бюджетными проблемами, суть которых, по его словам, сводится к двум — ухудшению сбора налогов и перекосам в расходной части. Все это, как показала практика, всегда эффективно в отношениях с парламентом. Кроме того, в Думе была с успехом продолжена примененная на президентских выборах тактика побивания оппозиции ее же собственным оружием. Оппозиция выглядела бы по меньшей мере странно, не поддержав декларированную премьером необходимость "корректировки в подходах правительства к формам и методам проведения экономической реформы" в сторону госрегулирования, поддержки производства и социальной ориентированности. Это премьер дал понять сразу же, в начале своего выступления: "Кончается этап, когда главной задачей была борьба с инфляцией, и правительство вполне резонно подвергалось критике за проводимые им непопулярные меры. Теперь начинается новый этап — структурной перестройки, когда на первый план выходят задачи роста производства, повышения его эффективности. А ведь этого многие из вас требовали от правительства". Продолжение же этой мысли — "Еще год назад было рано. Сейчас — пора" — было призвано продемонстрировать, что правительство на самом деле всегда знало, что делает. Хотя в это мало кто поверит и в самом Белом доме, тем не менее уверенность, с которой нынешний премьер делает подобные заявления, всегда гипнотизирующе действовала на думское "болото".
Тем же уверенным тоном премьер дал понять, что только сейчас пришло время активизировать государственное регулирование экономики. Более того, в этом месте речи Черномырдина стало казаться, что он выступает перед убежденными монетаристами, а не перед прокоммунистическим большинством. "Не надо бояться слова 'регулирование'", — заявил он. Трактовка этого популярного в парламенте понятия в устах премьера звучала вполне цивилизованно. По его словам, главная регулирующая функция государства — формирование ясных и понятных правил игры в экономике. А другие регулирующие функции государства должны распространяться на обеспечение платежной дисциплины, повышение управляемости госсобственности и развитие частного капитала, контроль за деятельностью естественных монополий, развитие фондового рынка, залоговых отношений, ипотеки, укрепление правопорядка. Даже вверяя свою судьбу в руки левого большинства, премьер не стал заигрывать с ним и использовать такие понятия, как "государственный сектор", "госинвестиции" и "госзаказ".
Помня о том, что последние пять лет правительству постоянно ставилось в упрек отсутствие у него хотя бы среднесрочной программы, Черномырдин заявил, что не позднее ноября парламенту будет представлена программа экономического развития страны до 2000 года.
Стоит отметить, что последовавшие за докладом вопросы парламентариев были на редкость беззубы. Черномырдин парировал их с такой легкостью, что временами стало казаться, что все эти вопросы подготовлены и розданы депутатам правительственной службой информации, настолько они оказались выигрышными для премьера, демонстрировавшего, что он полностью владеет ситуацией в экономике. Столь любимая оппозицией идея защиты внутреннего рынка получила развитие и здесь. Например, вопрос о челноках, судя по всему, был навсегда снят в парламенте одной только репликой премьера: "Мы что, будем Турцию поддерживать и совсем положим нашу легкую промышленность?" Разумеется, левое большинство, в отличие от своих большевистских предтеч, Турцию поддерживать не будет.
По поводу регулирования алкогольного рынка премьер высказался еще более определенно: "Мы будем пить свое, а они (то есть украинцы. — Ъ) пусть свое!" Все попытки обострить полемику с премьером завершались явно не в пользу депутатов. Например, весьма популярный у оппозиции вопрос о размерах внешних займов получил эффектный ответ: "Из 130 млрд долларов 60-70 было, когда Рыжков передавал наследство, а все остальное нахомутали". Было странно, что вопрос о внешней задолженности вообще стал затрагиваться левыми. Другой популярный вопрос — о невыполнении правительством своих обещаний — наткнулся на ответ, что и Дума не все смогла сделать, и "в этом нет ничего хорошего". Ответ на наиболее острый из всех прозвучавших вопросов (о декларировании премьером своих доходов) вообще, похоже, был подготовлен заранее. Удивительно в этом, впрочем, только то, что почему-то всегда со стороны оппозиции звучит один и тот же вопрос о личном состоянии премьера, и никогда этот вопрос не ставится шире — о состоянии семьи премьера и двух его сыновей, работающих в РАО "Газпром".
Однако вернемся к результатам голосования. Позиции фракций, заявленные их лидерами, распределились следующим образом. Традиционно поддерживающие правительство Черномырдина фракция НДР и депутатская группа "Российские регионы", вполне естественно, поддержали премьера. Тяготеющие в нынешней Думе к оппозиционно настроенным коммунистам аграрии на этот раз премьера поддержали, правда, как всегда, не без торга. Лидер фракции Николай Харитонов потребовал, чтобы новое правительство приняло одобренную аграриями программу развития АПК. Как всегда, загадочной оказалась позиция фракции "Яблоко". Из пространного выступления одного из ее лидеров Владимира Лукина (Григорий Явлинский, недавно окончательно распростившийся с мечтами о посте первого вице-премьера, на заседании отсутствовал) можно было при желании понять, что фракция вообще не хочет утверждать премьера и его правительство до того, как они не покажут себя в течение первых ста дней президентства.
Несмотря на циркулировавшие накануне слухи, что оппозиция все же поддержит кандидатуру Черномырдина, резко против высказались фракция коммунистов и депутатская группа "Народовластие" Николая Рыжкова. Рыжков, в последнее время, видимо, теряющий связь с реальностью, попросту заявил, что экономический ущерб от деятельности правительства Черномырдина больше, чем тот, который нанесен был стране в Отечественную войну. А выступление лидера коммунистов Геннадия Зюганова было вообще весьма странным. Начало выступления наводило было на мысль, что коммунисты скажут все-таки "да". Последняя его фраза — "нет сегодня корректировки курса, и нет оснований голосовать за правительство" — явно выбивалась из общего контекста выступления. Как отметил Александр Шохин, Зюганов не мог поддержать Черномырдина как второго человека в команде Ельцина, коль скоро он был публичным оппонентом президента. Но при этом, судя по количеству голосов, поддержавших кандидатуру Черномырдина, половина фракции коммунистов все же проголосовала за Черномырдина. Сам Геннадий Зюганов такой результат объяснил так: часть депутатов фракции из регионов, где Ельцин набрал большинство голосов, могли свободно голосовать. "Они должны учитывать мнение избирателей", — заявил Зюганов. Впрочем, совершенно очевидно, что если чем-то и руководствовались члены фракции КПРФ во время голосования, то уж совсем другими соображениями. Перспектива досрочного роспуска Думы в случае ужесточения конфронтации с президентом слишком дорого обойдется затратившим не такие уж малые суммы на свое избрание депутатам. За несколько месяцев в Охотном ряду они еще не успели создать фундамент своего будущего материального благополучия. Опыт V Думы показывает, что на это требуется как минимум полтора года.
БОРИС Ъ-БОЙКО