Геополитика гномов

В прокат вышла вторая часть трилогии Питера Джексона "Хоббит: Пустошь Смауга", повествующая о походе Бильбо Бэггинса с отрядом гномов к Одинокой горе за гномьими сокровищами. Несмотря на отсебятину, привнесенную Джексоном в историю Бильбо, фильм идеально встраивается в толкиновскую эпопею, считает ТАТЬЯНА АЛЕШИЧЕВА.

Детская книжка "Хоббит" (1937), фантастический мир которой профессор Джон Рональд Руэл Толкин впоследствии превратил во вселенную "Властелина колец" (1954), всегда занимала в читательской табели о рангах скорее подчиненное положение по отношению к грандиозной эпопее, из нее выросшей. В экранизации Питер Джексон изменил эту иерархию, да так искусно, что и сам профессор, наверное, был бы доволен. Дополнив историю несколькими сюжетными линиями, которых не было у Толкина, Джексон удивительным образом не погрешил против первоисточника, а, напротив, остался верен его духу.

Одна из задач новой экранизации состояла в том, чтобы еще крепче привязать новую трилогию к "Властелину колец" десятилетней давности. Для этого Питер Джексон предпосылает истории Бильбо (Мартин Фриман) пролог, в котором волшебник Гэндальф (Иэн Маккеллен) сговаривается с гномом Торином (Ричард Армитидж), что Бильбо поможет вернуть тому драгоценный камень Аркенстон — не просто побрякушку, а вещь, как и Кольцо всевластья, обладающую магической силой: Аркенстон может объединить семь разобщенных гномьих родов. Таким образом, поход гномов за сокровищами приобретает, как бы сказали сейчас, геополитическое значение.

Первый фильм трилогии "Хоббит: Нежданное путешествие" заканчивался чудесным спасением гномьего отряда от орков: из гущи битвы их уносили на спинах огромные орлы. С этого места в "Пустоши Смауга" и продолжается история. Гномы, волшебник и хоббит находят неожиданный приют в доме Беорна (Микаэль Персбрандт), медведя-оборотня, который, по словам Гэндальфа, "или поможет, или просто убьет всех". Оборотень, по счастью, ненавидит орков гораздо больше, чем не любит гномов. Поэтому Гэндальф, оставив своих спутников в относительной безопасности, отлучается по своим делам, как ему всегда было свойственно. Отряду под предводительством Торина предстоит без его помощи пересечь Лихолесье — чащу, полную таинственного галлюциногенного дурмана, где обитают гигантские пауки. А следом гномы и Бильбо попадают в плен к королю лесных эльфов Трандуилу (Ли Пейс). Тот предпочитает не вмешиваться в междоусобицы Средиземья, обороняет от орков лишь свою территорию, держит нейтралитет и укрепляет границы, как Швейцария перед началом Второй мировой войны, когда Толкин сочинял "Хоббита". Здесь-то Джексон и вводит в историю нового персонажа — главу эльфийской стражи рыжую Тауриэль (Эванжелин Лилли). Проникнувшись симпатией к гному Кили (Эйдан Тернер), она идет наперекор своему эльфийскому начальству и произносит прочувствованный монолог в духе "Властелина колец" о том, что отсидеться в лесах не получится и народам Средиземья нужно помогать друг другу в борьбе против общего врага. Сын Трандуила Леголас (Орландо Блум) не одобряет воззрений отважной диссидентки, но, испытывая к ней симпатию, следует за ней, когда она покидает пока еще безопасный лес.

Все эти геополитические расклады занимают Джексона ничуть не меньше киношного аттракциона, но и сам аттракцион тут, как обычно, на высоте: в фильме есть несколько блестяще снятых экшен-сцен. Например, когда гномы сплавляются в бочках по реке, одновременно отбиваясь от орков, а Леголас скачет по их головам, как персонаж из фильма жанра уся — китайского фэнтези с боевыми искусствами. Не уступает ей и финальный поединок гномов с драконом Смаугом (в котором невозможно узнать Бенедикта Камбербэтча) в недрах Одинокой горы, где царство гномов представлено как огромные плавильные цеха внутри средневекового собора. Но особенно любовно Джексон выписывает озерный город Эсгарот, похожий на чудесную отстроенную в дереве Венецию, где между домами жители плавают на лодках. Но и тут без политики не обходится: в Эсгароте, которым управляет погрязший в пьянстве и коррупции бургомистр (Стивен Фрай), потихоньку зарождается демократия, которую олицетворяет народный лидер — лучник Бард (Люк Эванс).

Если после первого "Хоббита" еще оставались сомнения, вдруг вторая франшиза выйдет в целом неровной и не сможет тягаться с "Властелином колец", то по второму фильму очевидно, что Джексон снова снимает "мгновенную классику", насыщая детскую сказку новыми смыслами и подтягивая до идейного уровня "Властелина колец". Когда через год в прокат выйдет заключительная серия "Хоббита", недостающая часть рассказа встанет на место и пазл сложится. А значит, мы — последнее поколение зрителей, кто смотрит толкиновскую сагу задом наперед, а не по порядку. Но присутствовать при рождении новой киноклассики тоже довольно почетно.