Те, кто помнит, что такое политэкономия, должны помнить и притчу о том, как холст обменивался на сюртук. По Марксу, это "простая форма стоимости", от которой до денег и капитала еще плыть и плыть. Но жизнь не зря богаче теории. Товарообменные операции оказались едва ли не кратчайшим путем к капиталу, причем на валютном счете где-нибудь в далеком от российской действительности уголке. Неслучайно над бартером постоянно ходили грозовые тучи. Российские валютные контролеры мечтали о его запрете. И вот президент подписал указ "О государственном регулировании внешнеторговых бартерных сделок". Самые мрачные ожидания не оправдались — бартер будет жить, хотя и под валютным контролем.
Непростая форма стоимости
Валютный контроль в России развивается по синусоиде. Сначала, после длительной спячки, он охватил экспортные сделки, потом замахнулся было на импорт. Однако главный канал утечки валюты через импорт — предоплата — по существу остался в неприкосновенности. Попытка ЦБ добиться от коммерческих банков--агентов валютного контроля участия в солидарной, на равных с импортерами, ответственности натолкнулась на жесткое противодействие. В итоге получилось, что если валюта ушла, а импортный товар в течение 180 дней не пришел, то отвечает только импортер. А он, как правило, уже готов ко всему: в контракте фигурирует фирма-однодневка, жизненный цикл которой ограничивается перекачкой валюты через импорт, причем ее средств заведомо недостаточно для уплаты соответствующих санкций.
В запасе у валютных беглецов к тому же всегда оставался бартер, который до последнего времени пользовался свободой, что, естественно, требовало объяснений. И они выстраивались в два ряда. Первый: раз бартер, чреватый бегством валюты, разрешен, значит, это кому-нибудь надо. Второй: подождите, вот-вот запретим этот ваш бартер. Сами валютные контролеры питали мечты вернуть если не запреты, то лицензии, хотя бы в порядке исключения и только для бартера. Но мечты так мечтами и остались. Пример Казахстана, где правительство, не мудрствуя лукаво, с 20 июля 1995 года взяло да и отменило бартер как класс, для России неприемлем. Экономическая политика Москвы пользуется гораздо большим вниманием со стороны МВФ, который не допустит возврата административных ограничений российского экспорта.
Тогда валютные контролеры разыграли комбинацию, имеющую непосредственное отношение к бартеру. Все началось с Таможенного кодекса, который резервирует таможне право самостоятельно, в том числе и вопреки мнению экспортеров и импортеров, устанавливать таможенную стоимость перемещаемых через границу товаров. Дальше таможенные посты стали регулярно получать списки цен на самые ходовые сначала импортные, а потом и экспортные товары. При этом убивали сразу двух зайцев. Во-первых, пресекались возможности утечки валюты через манипуляции с внешнеторговыми ценами. Во-вторых, мировые цены на экспортные товары позволяли расширить налогооблагаемую базу. Таким образом, бартер оказался в ценовой вилке. Для того чтобы подвести его под валютный контроль, оставалось сделать совсем немного.
Извольте паспорт предъявить
Это немногое и было сделано президентским указом. Главное заключается в том, что теперь на бартер распространяется паспорт сделки. Важно, что бартерный договор, предъявляемый на таможне, в обязательном порядке должен содержать стоимость товара по каждой позиции, сроки и условия экспорта и импорта. А это значит, что таможня сможет проконтролировать эквивалентность сделки. Нашлось место и для разрешений, выдаваемых МВЭС.
Правда, на этот раз речь идет не о лицензировании сделки как таковой — разрешения требуются лишь в том случае, если условиями бартерной сделки между ее экспортной и импортной составляющими предусматривается разрыв больший, чем тот, который установлен для исполнения текущих операций (180 дней). Дань валютному контролю выражается в том, что разрешение распространяется только на экспорт. Порядок выдачи этих разрешений еще будет выработан МВЭС совместно с Федеральной службой валютного и экспортного контроля.
Предусмотрен и случай изменения договорных условий бартера в процессе реализации сделки. Смысл в том, что, если экспорт произошел, а вокруг импорта заклубился туман в виде изменения тех или иных первоначальных условий, лоббируемых иностранным партнером, риски лежат на российском реализаторе сделки. Он должен обеспечить возврат на свои счета в уполномоченных банках "средств в сумме, эквивалентной стоимости экспорта".
Ответ на вопрос, быть или не быть бартеру, таким образом, дан. И вполне логичный. Заштопана одна из дыр валютного контроля, практика валютного контроля через паспортизацию сделок распространена на бартерные операции.
ВАДИМ Ъ-БАРДИН