Дело о финансовых олимпийских рекордах

$1 млрд задолжала кредиторам городская казна Монреаля после проведения Олимпийских игр 1976 года. Долг пришлось выплачивать на протяжении 30 лет, что серьезно сказалось на развитии города. Огромный перерасход случился и в Москве при подготовке летних Игр 1980 года. Олимпиады всегда несли с собой немалые расходы, но при этом некоторые люди ухитрялись озолотиться честными и не очень честными способами.

КИРИЛЛ НОВИКОВ

Золотая тропа

Барон де Кубертен, возродивший Олимпийские игры, безусловно, был весьма прозорливым человеком, однако даже ему оказалось не под силу предвидеть масштабы финансовых проблем, раз за разом встававших перед организаторами Олимпиад. Вскоре после того, как первый конгресс Международного олимпийского комитета (МОК), состоявшийся в 1894 году, постановил провести первые Игры в Афинах, оказалось, что затраты втрое превысят рассчитанную сумму. Премьер-министр Греции Харилаос Трикупис наотрез отказался принимать Олимпиаду из-за непомерных расходов на нее, и, если бы не вмешательство греческого монарха Георга I, Афины остались бы без Игр. Устроители собрали пожертвования на 332 тыс. драхм, греческие власти добавили 400 тыс. драхм, заработанные на продаже тематических марок, а филантроп Георгиос Аверофф затратил 920 тыс. драхм на восстановление древнего Мраморного стадиона.

В последующие годы олимпийское движение продолжало балансировать на грани фола. Игры 1900 и 1904 годов состоялись лишь в качестве довеска к развлекательным программам Всемирных выставок в Париже и Сент-Луисе, где едва не потонули в ярмарочной суете. Игры 1908 года в Лондоне вновь оказались дороже, чем было запланировано. За месяц до Олимпиады выяснилось, что устроителям не хватает Ј10 тыс. Пришлось спешно собирать дополнительные пожертвования. Среди благотворителей были принц Уэльский, правительство Франции и семейство Вандербильт, так что Олимпиада снова была спасена. В те времена суммы, которыми распоряжались устроители Игр, были не такими уж большими, деятельность олимпийских комитетов оставалась прозрачной, а спонсоры были людьми могущественными, так что украсть олимпийские деньги было практически невозможно.

Олимпийские комитеты еще долго с трудом сводили концы с концами и оттого всячески экономили. В 1928 году в Амстердаме спортсменов селили где придется: некоторым пришлось жить в опустевших на лето школах, а американская команда и вовсе осталась на своем пароходе. Лос-Анджелес в 1932 году воздвиг для олимпийцев сборные деревянные домики, которые выглядели столь убого, что поселения участников Игр с тех пор называли олимпийскими деревнями. С экономией было покончено лишь в 1936 году в национал-социалистическом Берлине, после того как Гитлер приказал не скупиться на проведение Игр. На подготовку бросили военных, которые планировали Олимпиаду как небольшой блицкриг. Место для строительства олимпийской деревни под Берлином выбирал генерал фон Райхенау, а возводили инженерные части вермахта. Здесь было все, что можно пожелать, включая парки, бассейны, торговые центры и рестораны. В прудах плавали лебеди, а по деревьям скакали белки, специально свезенные из других частей страны. Один британский представитель пошутил, что в "деревне" не хватает только аистов, и на следующий день туда было доставлено 200 птиц. Гостеприимство немцев не знало границ. С берлинских улиц исчезли антисемитские плакаты, а также цыгане, которых интернировали с целью снизить уровень преступности. Впервые в новейшей истории факел с олимпийским огнем был зажжен на горе Олимп, а потом доставлен бегунами в столицу Третьего рейха.

Германское правительство не отличалось открытостью, так что об истинных затратах на все это великолепие оставалось только гадать. По версии ведомства Геббельса, доход от продажи билетов составил 7,5 млн рейхсмарок, что на 1 млн превысило расходы. На деле же госбюджет оскудел примерно на $30 млн. Убытки маскировались под незапланированные расходы берлинских властей, которые негласно возмещало центральное правительство. Зимняя Олимпиада также проводилась в Германии, причем размах оставался таким же грандиозным, а расходы были немногим меньше.

Обе немецкие Олимпиады задали новый стандарт качества подготовки к таким мероприятиям, ведь теперь их финансировали не отдельные благотворители и энтузиасты — средства шли из национального бюджета, причем распоряжавшаяся им власть ни перед кем не отчитывалась. Однако прошло еще немало времени, прежде чем олимпийское движение достигло сегодняшних высот. Первая послевоенная Олимпиада в полуразрушенном Лондоне была признана самой аскетичной в истории Игр, а последующие нередко омрачала тень холодной войны.

Все изменилось, когда право проведения летней Олимпиады 1960 года досталось Риму. Тогдашняя Италия была полна решимости вернуться в клуб преуспевающих государств после затянувшегося послевоенного кризиса, так что денег на подготовку не жалели. В Риме провели масштабные строительные работы, что дало возможность заработать многим строительным компаниям. В городе была построена Олимпийская дорога, которую злые языки окрестили золотой тропой из-за высокой стоимости. На обновление дорожной сети Вечного города затратили $2,8 млн, на улучшение дорог вокруг него — $6,4 млн, еще $21 млн вложили в строительство аэропорта Фиумичино, который сдали за пять дней до открытия Игр. Всего на Олимпиаду потратили около $45 млн. Игры впервые полностью освещались телевидением, однако это не восполнило убытков. Американская CBS заплатила за права трансляции всего $394 тыс.

Пока в Риме велось олимпийское строительство, раздавались требования отменить Игры, поскольку затраты казались непомерными. Однако многим Олимпиада была только на руку, ведь новые дороги повышали стоимость земельных участков. Криминалитет, судя по всему, тоже остался доволен. В тогдашнем правительстве страны вопросы спорта курировал министр обороны и будущий премьер-министр Джулио Андреотти. Этот политик взошел к вершинам власти не без помощи коза ностра и был известен среди мафиози как дядюшка Джулио. Именно он воссоздал итальянский олимпийский комитет и возглавил оргкомитет Игр 1960 года. Впоследствии Андреотти еще теснее сошелся с высшим руководством сицилийской мафии и не раз общался с такими мафиозными авторитетами, как Стефано Бонтате, Тото Риина и их соратники.

После Игр в Риме многие стали смотреть на Олимпиаду как на возможность очень хорошо заработать, но до расцвета олимпийского бизнеса было еще далеко.

Три полоски

В 1954 году мэром Монреаля стал Жан Драпо. В 1957-м он временно лишился поста, но в 1960-м вновь возглавил город и оставался его бессменным главой до 1986 года. Драпо правил железной рукой, а свою неуемную энергию направлял на реализацию грандиозных проектов. За сплав фантазии и деспотизма острословы прозвали его "смесь Уолта Диснея и Аля Капоне". Драпо старался на славу: построил в Монреале метро, провел в городе Всемирную выставку 1967 года и возвел великолепный Дворец искусств. Оставалась лишь одна вершина, которую нужно было взять,— Олимпиада.

На проведение Игр 1976 года претендовали Москва, Лос-Анджелес и Монреаль, причем у столицы Квебека было не много шансов на победу. Первый тур голосования в МОК выиграла Москва, но во втором туре все недоброжелатели советского строя отдали голоса за Монреаль, и Драпо получил что хотел.

По первоначальным подсчетам, Олимпиада должна была обойтись городу в $310 млн, причем Драпо был уверен, что город получит прибыль от продажи билетов и прав на трансляцию. Однажды он заявил, что Олимпиада точно так же не может принести убытки, как мужчина не может забеременеть. Очень скоро в газетах появились карикатуры, изображавшие беременного Драпо, поскольку затраты на олимпийское строительство превысили все сметы. Общие расходы составили $1,3 млрд, и налогоплательщики еще 30 лет не могли расплатиться по долгам, в которые город влез по милости мэра. Драпо подозревали в коррупции, но суд посчитал, что злоупотреблений не было, была лишь вопиющая некомпетентность. Отягощенный долгами Монреаль утратил статус культурной и финансовой столицы Канады, уступив пальму первенства Торонто. Хуже того, в городе, украшенном грандиозными спортивными сооружениями, еще долго отсутствовали элементарные удобства. В 1986 году, когда мэр-долгожитель отправился на покой, в Монреале все еще не было очистных сооружений, и вся канализация сливалась в реку Святого Лаврентия.

Казалось бы, после такой финансовой катастрофы у прочих городов должно было навсегда пропасть желание связываться с Олимпийскими играми. Однако помощь пришла откуда не ждали. Пока в столице Квебека продолжались состязания, неподалеку, в небольшом особняке в тихом районе Монреаля, обсуждались идеи, которые прежде никому не приходили в голову. Выдающиеся спортсмены, руководители национальных олимпийских комитетов, спортивные чиновники из разных стран, представители крупных международных корпораций — все более или менее значимые люди, прибывшие на Олимпиаду, получали приглашение посетить этот особняк и приятно провести время в обществе его хозяев. Гостей принимали глава лондонской пиар-фирмы Патрик Нэлли и его наниматель — глава французского отделения Adidas Хорст Дасслер. У обоих бизнесменов была своя история успеха, и теперь они намеревались устроить революцию в олимпийском движении и в мире спорта.

Хорст Дасслер родился в 1936 году в семье основателя Adidas Адольфа Дасслера. У его семьи была долгая история сотрудничества с олимпийским движением. Еще на Олимпиаде 1928 года братья-сапожники Адольф и Рудольф Дасслеры снабжали атлетов спортивной обувью, а в 1936-м чернокожий американец Джесси Оуэнс, обутый в бутсы их производства, к большому неудовольствию Гитлера, выиграл четыре золотые медали. Впоследствии братья рассорились. По легенде, когда в конце войны Рудольф попал в плен к американцам, Адольф донес оккупационным властям, что его брат служил в СС и был убежденным нацистом. Впоследствии братья разделили бизнес. Рудольф основал бренд Puma, а Адольф — Adidas, сокращение от Ади Дасслер. Братья так и остались врагами, а их фирмы — конкурентами. В атмосфере постоянных внутрисемейных скандалов с участием родителей, сестер и других родственников Хорст Дасслер вырос подозрительным и всегда ожидал подвоха. Отчасти поэтому он очень рано превратился в настоящую акулу бизнеса и в борьбе с конкурентами пускал в ход любые средства. Возглавив французское отделение отцовской компании, Хорст вскоре доказал, что обладает еще более жесткой деловой хваткой, чем его родитель.

После телевизионного успеха римской Олимпиады многие производители спортивной одежды и снаряжения озаботились тем, чтобы спортсмены побеждали с использованием их продукции. Однако руководство МОК твердо придерживалось принципов де Кубертена, в соответствии с которыми спортсмен-олимпиец не может получать доход от участия в состязаниях. Эвери Брандейдж, возглавлявший МОК с 1952 по 1972 год, вел непримиримую войну с коммерциализацией спорта. Под его давлением один из американских атлетов отказался от роли гладиатора в фильме "Спартак" с Кирком Дугласом, а другой был дисквалифицирован только за то, что позволил частной телекомпании снимать его свадьбу и принял за это ценные подарки. В такой обстановке любые попытки вознаградить спортсмена за ношение кроссовок той или иной фирмы превращались в настоящий шпионский триллер. В любительском спорте расцвел теневой бизнес: спортсмены тайно принимали деньги в конвертах, чтобы потом в последние минуты перед состязаниями надеть одежду и обувь с правильным логотипом. Спортсмены честно отрабатывали свои деньги. Так, герой мюнхенской и монреальской Олимпиад финский бегун Лассе Вирен, придя первым к финишу, снял шиповки фирмы Tiger и потряс ими в воздухе перед телекамерами.

Хорст Дасслер активно включился в операции по подкупу спортсменов и вскоре заставил носить обувь с тремя полосками регбистов Англии и Уэльса. Кроме того, он весьма успешно продвигал свою продукцию к востоку от железного занавеса, раздавая презенты чиновникам в социалистических странах. Вскоре сборные СССР, ГДР и Польши облачились в униформу с трилистником. Патрик Нэлли впоследствии вспоминал: "Кристиан отвечал у Хорста за связи с русскими. Он постоянно летал с подарками в Москву и обратно. Потенциально там был большой рынок для Adidas. На Олимпиадах Восточный блок выступал лучше всех". Дасслер бесплатно обеспечивал будущих победителей одеждой и обувью, а те потом бесплатно рекламировали его бренд на телеэкранах всего мира. Все эти затраты окупались с лихвой, поскольку основными покупателями продукции фирмы были не спортсмены, а телезрители. Какой-то острослов однажды заметил по поводу Adidas, что большинство тех, кто носит кроссовки, напрягаются лишь для того, чтобы дотянуться до телевизионного пульта. На Западе Дасслер действовал осторожнее, постепенно налаживая связи с нужными людьми. Нэлли вспоминал: "Если где-нибудь происходило собрание спортивной федерации, национального олимпийского комитета или заседание МОК, там Adidas всегда устраивала обед".

У Нэлли было собственное ноу-хау. В начале 1970-х годов он создал вместе со спортивным комментатором ВВС Питером Уэстом компанию, которая занялась привлечением в спорт спонсорских денег. Идея была проста: клиент вкладывался в спортивные мероприятия, которые потом попадали в телевизор вместе с логотипом спонсора. Работа Нэлли сводилась к убеждению той или иной корпорации в выгодности такого вложения денег. Опыт Нэлли заинтересовал Дасслера, и вскоре британец работал на Adidas. У Дасслера была грандиозная задача: он хотел коммерциализировать весь любительский спорт и прежде всего олимпийское движение. Для этого ему нужны были свои люди в спортивных федерациях и главное в МОК. Кроме того, требовалось согласие ведущих игроков мирового бизнеса вложить деньги в спорт. Решение обеих задач началось в тихом монреальском особняке, который Дасслер снял на время Олимпиады. Здесь гостей потчевали изысканными блюдами, а самым сговорчивым между делом вручался "небольшой сувенир от Adidas" — очень дорогие модели швейцарских часов Omega.

Старания Дасслера и Нэлли не пропали даром. Нужные люди были подобраны, необходимые договоренности достигнуты, и вскоре большие планы начали воплощаться в жизнь.

Дон Хуан и другие

Московская Олимпиада 1980 года стала важной ступенью в исполнении плана Дасслера, хотя многие потенциальные спонсоры отказались участвовать из-за бойкота Игр США и их союзниками. Adidas от сотрудничества не отказалась, да и такие гиганты, как Coca-Cola и PepsiCo, не упустили шанса заявить о себе на советском рынке. Главным же достижением Дасслера стало избрание на пост президента МОК Хуана Антонио Самаранча, который с 1977 года занимал должность посла Испании в СССР и Монголии. Самаранч был горячим сторонником проведения Игр в Москве, так что Советский Союз поддержал его кандидатуру несмотря на его франкистское прошлое. Новый глава МОК негласно поддерживал коммерциализацию спорта, что отвечало интересам Adidas.

Между тем в Кремле все больше приходили в ужас от мысли о грядущих расходах. Поначалу в Москве, как и в Монреале, считали, что Олимпиада принесет немалый доход. Оргкомитет Игр уверял, что расходы не превысят 356,5 млн руб., а доходы достигнут 855,5 млн. Однако вскоре стало ясно, что дело обернется крупными убытками. В декабре 1975 года Брежнев написал Черненко записку:

"Как-то сложилось таким образом, что нами принято решение провести спортолимпиаду в СССР. Стоит это мероприятие колоссальных денег. Возможно, этот вопрос нам следует пересмотреть и отказаться от проведения олимпиады. Знаю, что это вызовет много кривотолков, но при решении этого вопроса, наверное, надо исходить из того, что на первый план выдвигаются вопросы о стоимости этого мероприятия. Некоторые товарищи подсказали мне, что есть возможность отказаться от этого мероприятия, уплатив какой-то небольшой взнос в виде штрафа. По этому вопросу я тоже хотел бы знать твое мнение. Кроме колоссальных расходов в этом деле есть и такой вопрос, что из опыта проведения подобных олимпиад в прошлом могут быть разного рода скандалы, которые могут очернить Советский Союз. Следует вспомнить при этом ФРГ и другие места. А в отношении Советского Союза думаю, что наши враги особенно постараются в этом. Если на этот счет у тебя тоже есть сомнения, может быть, сегодня в порядке обмена мнениями затронуть этот вопрос на Политбюро".

Вероятно, у Черненко никаких сомнений не было, поскольку вопрос об отказе от Игр на Политбюро поднят не был.

Строительство шло медленно, и возникли опасения, что не все успеют достроить. В январе 1977 года глава оргкомитета Игр Игнатий Новиков докладывал в ЦК:

"Из 97 объектов, подлежащих реконструкции и строительству в 1976-1980 годах, начаты строительные работы только на 40 объектах. При плане строительно-монтажных работ на 1976 год 63,4 млн руб. выполнено лишь 47,8 млн руб.".

Планы постоянно срывались, некоторые объекты приходилось переделывать из-за проектных и строительных ошибок, катастрофически не хватало квалифицированных рабочих, да и неквалифицированные постоянно увольнялись, не выдерживая бесконечных авралов. Расходы достигли 1457,9 млн руб., так что Москва потратила лишний миллиард, точно так же, как Монреаль. Олимпиада 1980 года тяжелым бременем легла на советскую экономику, что, судя по всему, приблизило кризис второй половины 1980-х, который Советскому Союзу было уже не суждено пережить.

Тем временем Дасслер укрепил негласный контроль над олимпийским движением. Помимо Самаранча он опирался на президента ФИФА и члена МОК Жоао Авеланжа. Этот бразилец был тесно связан с мафиозным боссом из Рио-де-Жанейро Кастором де Андраде, членом аргентинской военной хунты Карлосом Лакосте и многими другими влиятельными людьми с сомнительной репутацией. А еще Авеланж любил дорогие подарки, которые ему подносили представители городов, мечтавших провести Олимпиаду. Глава пресс-службы амстердамского олимпийского фонда Петер Кроненберг вспоминал об Авеланже: "Я это все очень хорошо запомнил, поскольку у него были особые пожелания, пожелания, расходившиеся с правилами МОК". По его словам, Авеланж принимал в дар бриллианты, делфтский фарфор, картины голландских мастеров и другие ценности. Не брезговал и деньгами. В 2011 году его обвинили в получении взятки в размере $1 млн, после чего он покинул МОК, сославшись на состояние здоровья. В 2012 году швейцарский суд признал Авеланжа виновным в получении взяток в размере Ј40 млн. Дружба с Дасслером тоже принесла ему немалые выгоды. В 1982 году Дасслер создал маркетинговую компанию ISL, которая получила права на трансляцию чемпионата мира по футболу 1986 года и предстоявших Олимпийских игр. ISL заплатила Авеланжу и его ставленникам в качестве откатов около 185 млн швейцарских франков. История с взятками ISL всплыла только в 2008 году, когда Авеланж был уже слишком стар, чтобы садиться в тюрьму.

Самаранч тоже не избежал обвинений в коррупции. Став главой МОК, дон Хуан зажил на широкую ногу. Требовал, чтобы к нему обращались "ваше превосходительство", как к президенту страны, а на проживание в лучших отелях мира в год тратил около $500 тыс. При этом Самаранч полностью выполнил свою задачу. Во-первых, при нем были отменены старые правила, запрещавшие спортсменам-профессионалам участвовать в Олимпиадах, что открыло дорогу для вполне легальной спонсорской поддержки участников Игр. Во-вторых, он наладил поступление спонсорских денег в казну самих Олимпийских игр. Если раньше все бремя расходов ложилось на плечи национальных олимпийских комитетов, то теперь крупнейшие корпорации выстраивались в очередь, чтобы внести свой вклад в общий олимпийский котел. Игры 1992 года в Барселоне стали настоящим финансовым триумфом Самаранча. Телекомпании всего мира заплатили за право трансляции $633 млн, компании Coca-Cola, Mars и Visa выложили по $30 млн, чтобы стать официальными спонсорами Игр, а Xerox, IBM и Philips вносили от $23 млн и больше, чтобы стать партнерами-учредителями. В порту Барселоны теснились роскошные яхты, а отели города заполнили мировые знаменитости.

Хорст Дасслер не дожил до торжества своих идей. Он умер от рака в 1987 году, но начатое им дело коммерциализации Игр жило и побеждало.

"Чрезмерное гостеприимство"

В 1990-х годах Игры превратились из финансовых катастроф в доходное предприятие. Олимпиаду 1996 года в Атланте осуждали за деляческий дух и скверную организацию. Многие были недовольны едой, качеством транспорта, навязчивой рекламой. В довершение ко всему борец с абортами Эрик Рудольф взорвал в парке бомбу, которая убила одного человека и ранила более ста. И все же, несмотря на неприятный осадок, эта Олимпиада была признана коммерчески успешной.

Теперь города с еще большим азартом конкурировали за право провести очередные Игры, а последователи Авеланжа собирали богатый урожай взяток. В 1998 году член МОК швейцарец Марк Ходлер заявил, что Атланта, Сидней и Солт-Лейк-Сити стали столицами Олимпийских игр за подношения членам МОК. Суммы, по его словам, варьировались от $500 тыс. до $1 млн. Зимняя Олимпиада в Солт-Лейк-Сити была намечена на 2002 год, и оставить столь скандальное заявление без внимания было невозможно. Департамент юстиции США, МОК и американский олимпийский комитет начали свои расследования. Вскоре были предъявлены обвинения представителям Солт-Лейк-Сити Тому Уэлчу и Дэвиду Джонсону, которые, как предполагало следствие, давали взятки членам МОК, с тем чтобы Игры 2002 года состоялись в Юте. Самаранч, разумеется, открестился от всех обвинений в свой адрес и обещал очистить ряды от затесавшихся в них паршивых овец. Десять членов МОК были изгнаны, еще десять получили взыскания. Обвинения против Уэлча и Джонсона в конце концов были сняты.

Разоблачения, впрочем, не прекратились. В 2006 году власти Нагано заявили, что право на Олимпиаду 1998 года было завоевано не самым честным путем. В Японии членам МОК было оказано "незаконное и чрезмерное гостеприимство". На одни только развлечения олимпийских чиновников было потрачено $4,4 млн, а ведь были еще ценные подарки, проживание в лучших отелях и т. п.

Самый громкий скандал с участием высокопоставленного члена МОК произошел в 2004 году. Вице-президент МОК и бывший глава олимпийского комитета Южной Кореи Ким Юн Ен был приговорен к двум годам тюрьмы и штрафу в размере 788 млн вон ($677 тыс.). 73-летний ветеран олимпийского движения поплатился за то, что в свое время активно собирал взятки со спортивных чиновников и бизнесменов, заработав таким путем $3,2 млн.

Большие и маленькие скандалы сопровождают практически каждую Олимпиаду. Чаще всего речь идет о допинге или спорном судействе, но экономические скандалы тоже случаются с завидным постоянством. На последних Играх в Лондоне многих возмутило несправедливое распределение билетов. Родственники атлетов и просто любители спорта не могли попасть на стадионы, в то время как телевидение показывало, что на трибунах пустуют целые сектора. Как оказалось, в открытую продажу поступило только 75% билетов, 8% получили глобальные спонсоры, а остальные разошлись по спортивным и околоспортивным организациям. Многие сотрудники корпораций--обладатели билетов не потрудились их распределить или распродать, а многие родственники спортсменов, которым полагались льготные билеты, не получили их из-за всеобщей путаницы и разгильдяйства.

С тех пор как Олимпиады начали поглощать огромные суммы, немыслимые во времена идеалиста де Кубертена, скандалы стали неизбежными. Сначала тоталитарный Третий рейх превратил Игры в демонстрацию государственной мощи, потом правительства использовали их как идеологическое оружие в холодной войне, далее крупный бизнес сделал из олимпийского движения рекламную машину, а бесчисленные чиновники от спорта превратили его в дойную корову. Можно сказать, что все опасения де Кубертена и его сподвижников сбылись. С другой стороны, пока Олимпиады создают возможность для честного и не очень честного обогащения, остается актуальным важнейший олимпийский девиз: главное не побеждать на стадионе, главное — участвовать в распределении финансовых потоков.