Умные люди говорят: вождь умирает не тогда, когда его яростно отрицают, а когда забывают о его существовании. Суждено ли нам забыть Ленина?
Периодически слышатся призывы: снести Мавзолей! Да вы что?! Одумайтесь, православные! Лежит себе человек тихо, пить-есть не просит, на людей не бросается. Не сносят же мавзолей Тимура в Самарканде. Прекрасный памятник эпохи. Ну, стало быть, и Москва должна сохранить эту характерную метку азиатской столицы. Для назидания и интереса потомства: был, значит, и в нашей истории такой замечательный момент, когда советские язычники всерьез поклонялись мумии великого предка.
У нас как-то недооценивается скорость исторических процессов и в силу этого систематически прерывается связь времен. Сегодня сотни тысяч людей выстраиваются в очередь к Дарам волхвов. А между тем в 1932 году сталинский СССР на весь мир объявил "безбожную пятилетку"; к 1936 году в плановом порядке намечалось закрытие последней церкви, к 1937-му слово "бог" должно было исчезнуть из обихода. Оно и исчезло: по крайней мере, из официальных советских текстов. А какие у нас в ту пору еще были тексты, кроме официальных?
Первый корабль, получивший имя Ленина. Ледокол был построен в Англии по заказу царского правительства и вытребован большевиками из Англии в 1921 году
Потом случился крутой разворот. Вчерашние марксисты настолько стали духовными — не продохнуть. Чуть что, обижаются за веру, царя и Престол-Отечество. Хотя, как верно подметил один из "старо-православных" (сказал бы "староверов" — да термин занят) — они в Божьем храме свечку держат, как рюмку. В смысле, в правой руке. Истинно православный человек свечку сызмала держит в левой — чтоб правой креститься. Ну а эти от рвения вцепились в символ Божьей веры, что в твой наган: не оторвешь. Да и не надо, наверное. Раз так внезапно пробило людей на духовность и милосердие, то нам, грешным, остается только радоваться да завидовать. Учитывая темп и массовость прозрения, впору свидетельствовать о чуде Господнем. Ну, и еще слегка удивляться затейливым проявлениям натуры человеческой в непростых условиях нашей уникальной цивилизации.
Тема болезненная, хочется быть максимально точным и конкретным. Конкретнее примера, чем образ В.И. Ленина, пожалуй, и не сыскать. На наших глазах он (образ) пережил минимум четыре глубокие трансформации. Сначала Ильич был наше все, а тов. Сталин — самым верным учеником и продолжателем его дела. То есть оба замечательные, лучше не бывает. Потом (со сменой власти) Сталин внезапно оказался нарушителем ленинских норм партийной жизни, создателем культа личности и прочих нехороших излишеств. Ленин-то сам по себе хорош и "комиссары в пыльных шлемах" тоже, но вот с наследником им сильно не повезло. Хотя Ленин все предвидел и даже предупреждал в своем секретном "Завещании".
Еще потом (опять со сменой власти) нехороши стали уже оба. Как изобретатели выморочной идеологической и экономической системы, направленной на уничтожение России и ее народа. Некоторые не без основания считали, что и православия тоже. И вот, наконец, на наших глазах творится четвертый цикл. Сталин-то как раз неустанно укреплял державу и даже был чем-то вроде тайного катакомбного христианина, скрывающего в Кремле огонек святой веры. А вот Ленин как раз подкачал: немецкий шпион, убийца святомученика-государя. Да и фамилие его было, оказывается, Бланк...
В итоге (слегка упрощая) в сегодняшней России налицо четыре группы довольно пыльных ценностей. От верных ленинцев-сталинцев до столь же верных либералов-западников, от социалистов-интернационалистов до православных патриотов-державников. Естественно, с массой ответвлений, закутков, переходных оттенков, принципиальнейших завихрений и прочих неповторимых тонкостей.
Де-факто таким образом упраздняется сам базовый принцип идеологической унитарности, с которым Россия вошла в XX век. И с которым она, матушка, пытается еще разок войти в век XXI, старательно изобретая "национальную идею" как очередной набор духовных скреп, обязательный для всех благонамеренных граждан. Но как ни кинь, все равно миллионов 15-20 граждан оказываются вне рамок благонамеренности. Не вписываются.
В то же время, если исходить из научной практики, не грех вспомнить, что отрицательный результат — тоже результат. Если уже 25 лет самые могучие умы Отечества, не разгибаясь, ищут национальную идею и все не могут найти, то, может, это как раз и есть искомый результат? В смысле, не существует ее, этой идеи, в природе. Хотя известны исторические эксперименты. И как тут не вспомнить В.И. Ленина с его практическим опытом введения единомыслия.
Он твердо знал, что России необходима диктатура люмпен-пролетариата. А кто не согласен — того в расход. Победитель всегда прав — и это он знал твердо.
Первый памятник Ленину был исполнен уже через четыре месяца после его смерти из ясеня скульптором Жураковским
Меж собой это называлось: "Практика — критерий истины". Кто на практике всех нагнул, развел и кинул — тот, значит, и молодчага: истинно вам говорю! Иначе бы не он нагнул, а его. Здесь, впрочем, возникают чисто философские непонятки: в какой, собственно, отрезок времени общественно-историческая практика выступает в качестве критерия? Когда ты всех развел, ограбил и потому ходишь кум королю — это одно дело. А если через пару-тройку поколений многократно тобой обманутое, обворованное, пропущенное через мясорубку нескольких войн население расползается, спивается и миллионами мрет, из-за чего склеенная кровью, враньем и соплями конструкция разваливается — то совсем другое.
Вся мощь ленинского опыта: кто победил, тот и подмял под себя информационную машину, которая любое поражение назовет победой. Правда, эффективность этой машины сильно зависит от невежества аудитории. Именно поэтому Ленин так любил люмпенов и ненавидел попов вместе с "поганой интеллигенцией": они мешали ему взлететь.
Откуда он знал, что производительность обобществленного социалистического труда непременно будет выше, чем капиталистического? Да ниоткуда. Тов. Ленин сразу скатился от науки в самую грубую и примитивную пропаганду и ВЕРУ в последний и решительный бой, в мировую революцию, в грядущее царство справедливости и добра, в социалистический интернационализм. В то, что завтра обязательно будет лучше, чем сегодня. Прикрываясь, понятное дело, авторитетом науки. В расчете на простаков.
Невозможно удержать или рационально переубедить безумца, который гонит горячечную пургу про материализм, а сам (того не замечая!) действует как крайний идеалист. Как еще назовешь человека, который во имя довольно экзотической идеи идет на очевидную ложь и убийства, разрушает великую страну и обрекает на смерть миллионы судеб? Как остановить человека, который на каждом углу заявляет о себе как о марксисте, опирающемся на самую передовую науку, а сам (того не замечая!) выступает как иррациональный пророк новой веры? Никак. Слов он просто не услышит.
Дом в Казани, где жил Ленин в бытность студентом юрфака Казанского университета, украшен памятной табличкой. Ниже — диаграмма народного горя, составленная по количеству телеграмм соболезнования, принятых Московским телеграфом
Казалось бы, раз ты материалист — ну и займись улучшением материальных условий жизни рабочих. Ты же ради этого затевал свою бодягу? Но попов-то расстреливать зачем? Философов на пароходах катать. Нет, дудки! Это все, видите ли, теория классовой борьбы. А на практике (поскольку никаких материальных улучшений объективно не наблюдается, а наблюдается нечто прямо противоположное) для сохранения власти приходится сконцентрироваться как раз на истреблении идей. Чтобы никто не мешал врать, будто причина голода не большевистская революция, военный коммунизм и продразверстка, а мировая империалистическая война (которая уж три года как закончилась).
У кого вера, у того и власть. У кого власть, у того и вера. Вера все спишет: если ради нее надо уничтожить миллионы — хрен с ними, пусть подыхают. Ради Великой Идеи не жаль. Власть же, как самое сладкое на свете занятие, ради самовоспроизводства готова поддержать или выдумать любую, самую дикую разновидность новой государственной религии. Как в 1946 году говорил тов. Сталин (среди своих — для узкого круга составителей своей официальной биографии): "Марксизм — это религия класса... Мы — ленинцы. То, что мы пишем для себя,— это обязательно для народа. Это для него есть символ веры!"
Это действительно очень по-ленински. Власть дает (пишет) народу (такое подходит всякому народу или только нашему?!) символы веры. И требует их сакрального уважения. Формирует по своему произволу образ удобного ей Бога. А кто противится — с теми она знает, как разобраться. Поэтому перед ней не стоит буржуазной, по сути, проблемы благонамеренных и неблагонамеренных граждан. Неблагонамеренные давно истреблены. Внутри системы нет никаких источников сомнений и неблагополучий. Все, что сверху ни делается,— все правильно, гениально и победоносно. Можно творить буквально все — никто и не пикнет.
Есть чему позавидовать в смысле стабильности. Но, с другой стороны, развиваться за счет внутренних противоречий такая система неспособна в принципе: за отсутствием противоречий как класса. Она или гибнет от воздействия извне, или просто гниет на корню, пока не рухнет под собственным весом.
Верные ленинские ученики, на практике, а не из пафосных речей постигавшие тайные приоритеты его учения, как только ощутили слабину, сбросили больного вождя с трибуны помирать в Горки. Чтоб не мешал делить диктаторские полномочия. Тогда, в схватке бульдогов под ковром, победил, понятно, еще более лютый. Которому неведомы были ограничения и сомнения: дави всех, кто может быть конкурентом и до кого дотянешься. Для этого ему пришлось призвать из провинции еще более диких и отмороженных — типа Ежова, Маленкова, Хрущева, Берии. Чтобы их руками устранить опасных "стариков". Так это чертово колесо и вертелось, перемалывая "демографический материал" и уничтожая накопленную за тысячу лет культурного развития способность людей верить, любить, работать и уважать себя.
После кончины Ленина знаменитая фирма «Мозер» выпустила часы с его изображением. Часы никелевые, цена – 30 рублей. «Прелестные карманные открытые часы», утверждала реклама
Ну а потом происходит то, что происходит. Верующие называют это карой за грех антихристова прельщения, политологи именуют тотальным кризисом экономических и социальных институтов, а обычные люди — развалом страны.
Вот тогда общественно-историческая практика наконец и показывает — с чудовищным запозданием,— какую роль в действительности сыграл В.И. Ульянов в жизни России.
Так что не трогайте его. Умер и умер. А нам еще пару поколений восстанавливаться, успокаиваться и лечиться от нечеловеческой ненависти по классовому, национальному, сексуальному, земляческому или какому-то там признаку. И хорошо бы без еще одной национальной идеи, объединяющей веру с властью и таким образом превращающей ее в несменяемый объект восторгов и умилений.
Нет, уж лучше, как сказал один неглупый человек, пусть богу будет богово, а кесарю — кесарево. Так-то оно надежнее выходит.