Работа над ловушками

Оптимизм мертв — главный, если не единственный итог ежегодного Гайдаровского форума. Россия попала почти во все возможные ловушки развития. Единственное, что может помочь,— практическая работа по улучшению условий для бизнеса. Главное — не оказаться еще в одной ловушке, риторической.

АНАСТАСИЯ КАРИМОВА

Слово "ловушка" — в смысле ограничений, которые не позволяют России выйти на новый уровень развития,— на Гайдаровском форуме, организованном Российской академией народного хозяйства и государственной службы, первым произнес премьер Дмитрий Медведев. Он говорил о ловушке среднего уровня доходов: при достижении определенной планки валового внутреннего продукта темпы экономического роста зависают. Это может привести к проблемам конкуренции как с развитыми экономиками, которые обладают высококвалифицированной рабочей силой и экспортируют технологические инновации, так и с экономиками с низкими доходами, низким уровнем заработной платы и дешевым производством промышленных товаров.

Вообще на фоне глобального кризиса ситуация в России выглядит стабильной, убеждал премьер: экономика растет, бюджет сбалансирован, госдолг и безработица невелики, инфляция под контролем. "Наши сегодняшние проблемы не являются результатом ошибок прошлого. Напротив, это скорее следствие достаточно успешной реализации экономической политики последних 10-12 лет!" — к такому парадоксальному заключению пришел Медведев.

Проблемы выглядят так: рост ВВП в 2013 году, по разным оценкам, на 1,3-1,5%, прогноз на 2014-й — 2-2,5%; рост промпроизводства в 2013 году — 0,1% (оценка главы Минэкономики Алексея Улюкаева). И все это на фоне нефти дороже $100 за баррель.

Медведев признался, что на подобные мероприятия он приходит в пессимистическом настроении, потому что "у России вообще полно всяких разных внутренних проблем, структура экономики плохая и правительство ничего не делает". С последним, кстати, согласился глава Сбербанка Герман Греф: он зашел на сайт правительства, но так и не смог найти, что кабинет собирается делать в текущем году.

Вторая ловушка, в которую угодила Россия,— стагфляция, резкое замедление экономического роста, которое сопровождается всплеском инфляции. Зампред ЦБ Ксения Юдаева первой среди российских высокопоставленных чиновников поставила стране этот диагноз. Ловушка стагфляции в том, что при низких темпах роста опасно ужесточать денежно-кредитную политику (легко впасть в рецессию), ослаблять ее тоже нельзя — раскрутишь инфляцию. Впрочем, возможно, еще не все потеряно, следует из слов другого зампреда ЦБ Сергея Швецова. Он сказал, что эффект сентябрьского ужесточения кредитно-денежной политики может сказаться на инфляции весной: такие ужесточения имеют лаг от шести месяцев до года.

О третьей ловушке говорил генсек ОЭСР Анхель Гурриа — это пресловутая сырьевая зависимость: "Вопрос в том, каким образом помешать тому, чтобы это благо в виде ресурсов не стало ограничением экономического развития". Доля нефтегазового экспорта в структуре совокупного экспорта в 2013 году превысила 70%. Всемирный банк даже констатировал, что экономика России гораздо менее диверсифицирована, чем советская.

Четвертая ловушка — пенсионно-демографическая. Ее тоже обозначил в первый день форума Дмитрий Медведев: "Доля экономически активного населения постепенно сокращается, и эта тенденция, вероятно, сохранится на ближайшие годы". В этих условиях будет трудно обеспечивать пенсии.

Вопрос о том, что с ними делать, возникал на протяжении всего мероприятия. Министр финансов Антон Силуанов заявил, что необходимо вновь вернуться к повышению пенсионного возраста — без этого не сбалансировать пенсионную систему, дефицит которой уже составляет более 1 трлн руб. в год. И, по разным оценкам, может вырасти до астрономического уровня в течение одного-двух десятилетий. Ректор московской школы управления "Сколково" Андрей Шаронов пояснил позицию Минфина: у министерства просто нет уверенности в том, что баланс пенсионной системы можно будет длительное время обеспечивать за счет вливаний из федерального бюджета.

Силуанову возразил министр труда и соцзащиты Максим Топилин: так делать нельзя, у нас и без того невысокая продолжительность жизни. Вице-премьер Ольга Голодец, отвечающая за эту тему в правительстве, впрочем, от разговора вообще отказалась: заявила, что у правительства на этот счет "консолидированная позиция" и от дискуссий нужно отойти как минимум лет на десять.

Что делать? Дополнительная налоговая нагрузка на тех, кто все еще выплачивает и получает белые зарплаты, окончательно замедлит экономику. Повышать нагрузку на сырьевые отрасли тоже не выход.

Это пятая ловушка: чрезмерное налоговое давление на сырьевую отрасль плохо сказывается на инвестициях в нее. Вице-президент ЛУКОЙЛа Андрей Гайдамака говорил, что надо повысить гибкость системы налогообложения, чтобы стимулировать применение новых технологий бурения скважин для добычи нефти. Минэнерго работает в этом направлении: до конца года планируется принятие налога на финансовый результат для нефтяных компаний. Глава Минэнерго Александр Новак сообщил, что сейчас с ЛУКОЙЛом, "Сургутнефтегазом", "Башнефтью" и "Татнефтью" ведутся переговоры о пилотных проектах по введению налога на добавленный доход на отдельных месторождениях.

Риторика и не только

"Даже состояние депрессии больше помогает выйти из него (кризиса.— "Деньги"), чем затянувшееся нахождение в равновесном состоянии. Оно может быть очень опасно для нас",— предупреждал в первый день форума вице-премьер Игорь Шувалов. О том же говорил Улюкаев в сентябре: "Мы не на пороге кризиса, мы в состоянии стагнации. И с моей точки зрения, это хуже. Потому что кризис — это ситуация, в которую входишь и из которой выходишь. А стагнация — это ситуация с труднопредсказуемыми последствиями".

А замглавы Минэкономики Андрей Клепач — тот самый, который первым из российских чиновников год назад открыто заговорил об угрозе стагнации,— заспорил с коллегой из ЦБ. В отличие от Юдаевой Клепач считает, что стагфляции нет. Однако есть соответствующие "риски или угроза, если темпы экономического роста будут замедляться дальше". Проще говоря, разница лишь в оттенках пессимизма.

Разница в отношении к происходящему аудитории форума была еще более ощутимой. Это заметно даже по хештегам форума в соцсетях: региональные чиновники и помощники депутатов Госдумы восторженно писали о форуме как о вехе, которая позволит России выйти наконец на новый уровень. А представители бизнес-ассоциаций и в твиттере, и на кофе-брейках были скорее скептичны: "Кризис неизбежен, это мы уже поняли. Что дальше?"

В настроениях чувствовалась и двойственность: с одной стороны, на макроуровне "все плохо", с другой стороны, на микроуровне (на уровне региона, направления или ведомства) все еще можно что-то делать, были бы желание, мотивированная команда и отсутствие противодействия извне. По крайней мере, именно этими тремя факторами руководитель рабочей группы по энергетике экспертного совета при правительстве Михаил Курбатов объяснял "Деньгам" успех проекта по упрощению подключения к энергосетям, который позволил России подняться на несколько пунктов в рейтинге Doing Business.

"Даже кризис в России лучший",— заявил премьер, признав, что на экономических форумах проникается оптимизмом, и предложил сделать эту фразу лозунгом встречи. Вероятно, ее следует толковать в том смысле, что власти наконец решатся разгрести накопившиеся в регулировании и экономической политике проблемы.

Победы на местах

Отдельным регионам тоже было чем похвастаться. Татарстан на нынешнем форуме преподносили как новую историю успеха (в конце концов, невозможно из года в год обсуждать одно только "калужское чудо"). Президент республики Рустам Минниханов во второй день форума принимал участие в пленарной дискуссии Doing Business in Russia 2.0, выступал на собственной панельной дискуссии "Татарстан: создавая будущее", дал большое интервью телеканалу "Вести-24". Говорил он об опыте развития инфраструктурных объектов республики, например технополиса "Химград", выручка которого в 2013 году составила 15 млрд руб. (при 225 зарегистрированных резидентах и 6700 рабочих мест). Есть в республике и другие промышленные инновационные площадки: IT-парки в Казани и Набережных Челнах, ОЭЗ "Алабуга". Предприятия, работающие на этих площадках, в 2013 году произвели продукцию на 95 млрд руб.

Секрет успеха, по словам Минниханова, прост — нужно облегчить условия ведения бизнеса (сократить сроки получения документов, снизить ставки подключения к инженерным сетям и т. д.). Профессор Гарвардского университета Тимоти Колтон заметил, что в Татарстане исторически развивались разные промышленные направления — не стоит искусственно выделять одно из них в качестве ключевого.

Полностью скопировать татарский опыт не удастся, но что-то можно и позаимствовать: губернатор Калужской области Анатолий Артамонов признался, что ему приглянулась татарская система электронного документооборота. А ульяновский губернатор Сергей Морозов (еще одна история успеха) рассказал о планах построить по модели татарского "Иннополиса" авиационный "Аэротрополис".

"Томская область использовала проектный подход при реализации проектов государственно-частного партнерства,— поделился замгубернатора Томской области Андрей Антонов.— У нас есть ряд масштабных проектов, например "ИНО Томск-2020", которые подразумевают большое количество межведомственных задач, при этом ограничены по срокам и нацелены на конкретный результат".

В государственно-частном партнерстве бизнесу нужны гарантии исполнения обязательств власти, поэтому имеет смысл это самое проектное управление каким-то образом формализовать, узаконить. Такой опыт есть в Белгородской области: там созданы региональные и муниципальные проектные офисы, проработана даже специальная нормативная база. Теперь госпрограммы должны будут рассматриваться как портфели проектов с показателями эффективности.

Поработать не пробовали?

Совпадение или нет, но спустя несколько дней после завершения Гайдаровского форума стало известно, что ведомство Алексея Улюкаева направило в правительство проект переработанной концепции первоочередных мер социально-экономического развития, по сути, антикризисной программы. Предыдущая версия была одобрена летом 2013 года, предполагала в основном бюджетно-кредитную поддержку в разных формах. А эксперты, с которыми "Деньги" тогда обсуждали концепцию, называли ее недостаточно действенной, явно избегая слова "пустая".

Теперь, по сведениям газеты "Ведомости", раздобывшей документ, Минэкономики собирается поддерживать экспорт, инвестиционную активность предприятий, конкурентоспособность несырьевой продукции и человеческий капитал. Сокращать издержки монополий, чтобы сдержать рост тарифов. Развивать государственно-частное партнерство. Экономить бюджетные средства через развитие пенсионной системы, повышение эффективности госрасходов и сокращение штатов. Вывести малый бизнес из тени с помощью налоговых и регулятивных мер, в частности двухлетних налоговых каникул для новой компании и запрета на проверки. И вообще исключить малый бизнес из сферы действия антимонопольного законодательства, кроме случаев сговоров по ценам и на торгах.

Кроме того, предполагается увеличивать трудовую мобильность, развивать и выводить из тени рынок арендного жилья. Для этого, например, предлагается примерно вдвое (с 13%) снизить налогообложение доходов от сдачи жилья внаем.

Еще одна важная инициатива Минэкономики — сократить число регулятивных документов: принимая один, отменять два. С учетом того что за последние десять лет их принято 180 тыс., процесс может оказаться бесконечным.

Дорогу, впрочем, осилит идущий. Об этом как раз говорил министр экономики Улюкаев — нужно практической работой подтверждать готовность ответить на вызовы: "Как говорится, "А вы поработать не пробовали?" Может быть, попробовать поработать?"