Триумф в увертюре

Танцевальный конкурс "Золотой маски" начинается сразу с кульминации: первым в бой вступает Мариинский театр, причем сразу в двух разделах. Ничего удивительного, что в список "Лучших спектаклей в балете" попал 20-минутный опус Алексея Ратманского "Concerto DSCH", поставленный на музыку Второго фортепианного концерта Шостаковича: он завоевал мировое признание еще в 2008-м, сразу после премьеры в Нью-Йорке, укрепив его после позапрошлогоднего переноса этого балета в миланский La Scala. Гораздо необычнее, что Мариинка, эта неприступная цитадель академизма, впервые участвует в конкурсе "Современный танец". Хотя, в сущности, иначе и быть не могло: ведь сама Саша Вальц, "наше все" немецкого contemporary dance, поставила для петербургской труппы свою версию "Весны священной" Стравинского.

К слову, вечный конкурент петербуржцев — Большой театр — будет соревноваться с Мариинкой и на этой, целинной для "классиков" территории: его "Весна священная" в постановке Татьяны Багановой тоже представлена в номинации "Современный танец". А всего "Весен" в конкурсе "Маски" три (новосибирская постановка Патрика Де Баны прошла по разряду "Балет"): таков плодотворный итог празднования 100-летия знаменитого спектакля Нижинского-Стравинского, с которого ведет отсчет история танцевального авангарда.

Петербуржцы, кстати, справили этот всемирный юбилей с точностью хронометра: свою новую "Весну" они станцевали в тот же день (29 мая) и в том же месте (парижский Театр Елисейских Полей), где ровно сто лет назад была освистана и увенчана массовой дракой зрителей гениальная постановка Нижинского. Получилось чрезвычайно эффектно: спектакль Саши Вальц Мариинский балет показал в один вечер с реконструированной "Весной священной" Вацлава Нижинского, и оба раза за пультом стоял Валерий Гергиев. Естественно, на сей раз премьеру не омрачило ни облачка: парижане тихо благоговели, сраженные культурной парадигмой и загипнотизированные мощью Стравинского, умноженной на темперамент Гергиева.

Но вообще-то ничего особо шокирующего и не было в "Весне священной" Саши Вальц, приноровленной к психофизике петербургских танцакадемиков. Хореограф объяснила, что поставила свой спектакль о природе и человеке. Природе свойственна цикличность, человеку — наступательная агрессивность. "Для меня это очень важно: с одной стороны, ритуал, цикличность, природа, а с другой стороны — взаимоотношения человека с группой — обществом или общиной". Взаимоотношения, естественно, антагонистические, строятся на насилии: в спектакле много дерутся, катаются по полу, барахтаются в горе серого шлака, насилуют и вроде даже убивают, а в финале золотой шпиль, медленно ползущий с колосников на протяжении всего спектакля, пронзает Избранницу. Однако демонстративный натурализм отдельных сцен этой "Весны" нивелируется высоким пафосом целого, подкрепленным молитвенным воздеванием рук и барельефами сплетенных тел, что весьма успокоительно действует на нервы зрителей. А если учесть, что в партии Избранницы обещана Екатерина Кондаурова — одна из самых красивых и экспрессивно-сексуальных балерин отечественного театра, то от петербургской "Весны священной" можно испытать даже своеобразное наслаждение.

Та же Екатерина Кондаурова (хоть и не номинированная за свои партии) будет солировать и в "Concerto DSCH" — в совершенно контрастной, застенчиво-целомудренной роли влюбленной барышни, не позволяющей себе до свадьбы даже невинного поцелуя. Искрометный балет Ратманского, полный воздухоплавательных мужских прыжков и прочих отсылок к традициям советской хореографии, поставлен на "оттепельный" концерт Шостаковича, написанный им в 1957-м к 19-летию сына Максима. Бессюжетная композиция Ратманского (в ее названии зашифрован музыкальный автограф композитора) атмосферно обаятельна, как ранние фильмы Данелии, и жизнерадостна, как комедии Александрова, в которых ставил танцы непризнанный советский гений Касьян Голейзовский, не допущенный до сцен столичных театров. И хотя сам Ратманский уверяет, что его балет — "портрет музыки и в некоторой степени портрет труппы New York City Ballet, для которой он был поставлен в 2008 году",— какие там американцы! "Concerto DSCH" — это, конечно, балетная рефлексия. Обращенная к золотым временам советского искусства, и в первую очередь советского бапета 1930-1960-х, который Ратманский так любовно пародировал в своих знаменитых спектаклях московского периода.

Большой театр, 25 января, 19.00

Татьяна Кузнецова