В ходе российских президентских выборов западные СМИ и политики были чрезвычайно огорчены односторонней позицией, занятой российскими журналистами, в угоду своим политическим предпочтениям сильно фильтровавшими информацию. Высказывалось опасение, что, привыкнув работать столь пристрастным образом, российские СМИ и после выборов сохранят традицию прислужничества перед властью, практика односторонних умолчаний и нагнетания экстатических настроений станет постоянной. Пророчество сбылось, но каким-то неожиданным образом, совершенно не провиденным западными экспертами.
Экстатический тон действительно сохранился, но объектом его приложения оказалась не партия власти, а генерал Лебедь, если и принадлежащий к ней, то разве лишь частично, и полковник Масхадов, имеющий отношение скорее к чеченской, нежели к российской партии власти. Иными, нежели предполагалось, оказались и объекты умолчания. Хотя российская общественность очень любит приезжающих в Чечню либеральных иностранцев — миротворцев и филантропов, не всем филантропам так повезло. Иные оказались в глазах российских СМИ как бы вовсе и не филантропами и во всяком случае — людьми, судьба которых не может представлять общественного интереса. Одним из неудачников оказался англичанин-филантроп Майкл Пенроуз, сотрудник благотворительной организации "Группа действия против голода", проведший месяц в заложниках у героев чеченского сопротивления, которые сперва рассчитывали получить за него 500 тыс. у. е., но затем плюнули и отпустили. В плену младопитатель Пенроуз сам стал жертвой голода — его не кормили по два-три дня, а в качестве альтернативы питанию герои сопротивления заталкивали ему "в рот дуло спущенного с предохранителя автомата". При всей занимательности истории с филантропом и при всей сегодняшней актуальности чеченской темы ни одна российская газета не поведала о его приключениях, что и понятно. Просидев месяц в заложниках, некогда либеральный филантроп совершенно утратил политическую корректность и дошел даже до того, что называет пленивших его борцов сопротивления не иначе как "бандитами" — за то его заслуженно постигла суровая кара либерального закона и всеобщая ненависть и презрение трудящихся.
Явленный в истории с Пенроузом поворот вечного сюжета "гангстеры и филантропы" совершенно не соответствовал требованиям политической целесообразности, в видах борьбы за мир настоятельно предписывающей изображать чеченских гангстеров в красках, до приторности розовых даже для ангела. Понимая это, суровые западные судии российских СМИ не сочли данный казус проявлением односторонности, ибо ни за что нельзя быть благожелательно-пристрастным лишь по отношению к власти — применительно же к национально-освободительным бандитам таковая пристрастность есть не что иное, как высшая форма объективности и первейший долг человека и гражданина.
Серьезным испытаниям подвергся в Чечне и взятый туда генералом Лебедем в качестве историографа журналист Александр Минкин, которому в составе свиты пришлось совершить ночную поездку на танке: "И все мы садимся верхом на броню. И куда-то едем. Черная ночь. Рев моторов. Дым от дизелей. Ледяная броня. Сидишь на простате. И думаешь: простата ты моя, простата. Рев. Грохот. Темнота".
Общепринятый способ сидения заключается в опирании ягодицами на некоторую поверхность, тогда как простата расположена на противоположной ягодицам части тела. Непросто сразу и понять характер акробатической позы, занятой историографом на танке в видах приведения простаты в фулл-контакт с грозной броней. Можно предположить, что в подражание Луке Мудищеву историограф засунул соответственную часть тела в дуло пушечного ствола и так ехал ночью по сильно пересеченной местности, но зачем им был избран такой нарочито неудобный способ езды, остается только гадать.
Сам же Лебедь, будучи искренно убежден в том, что он памятник себе воздвиг нерукотворный, окончательно идентифицировал себя с нашим национальным гением А. С. Пушкиным и, исходя из этой очевидной для всех посылки, язвительно указал лидерам "Демроссии", ДВР и "Яблока" (последнее Лебедь почему-то называет "Демократическим союзом"), намеревавшимся устроить манифестацию в его честь, что он "не имел чести когда-либо нуждаться в их помощи и впредь надеется обойтись без таковой", а вместо того намерен следовать "заветам великого поэта, у ног которого собираются означенные выше господа — 'Хвалу и клевету приемли равнодушно...'".
У генерала произошла невольная контаминация двух стихотворений — "Памятник" и "Поэт и чернь". Хвала и клевета, которые Лебедь собирается принимать с равнодушием, имеют слабое отношение к проблеме манифестации, тогда как беседа поэта с чернью — непосредственное. Чернь, представленная Юшенковым, Гайдаром, Старовойтовой, Шейнисом и Шабадом, льстиво обращается с генералу: "Если ты небес избранник, свой дар, божественный посланник, на пользу нам употребляй, сердца собратьев исправляй". На что генерал с военной прямотой отвечает им: "Подите прочь! Какое дело секретарю СБ до вас? В разврате каменейте смело, не оживит вас лиры глас!". Убедительно разъяснив так называемым демократам, что ведомые им структуры СБ рождены для вдохновенья, для звуков сладких и молитв, генерал вылетел в Хасавюрт, дабы предаться с Масхадовым очередному сеансу вдохновенья.
Однако там вместо звуков сладких и молитв получился сумбур, ибо ни Масхадов, ни Яндарбиев не явились в назначенное время. Томительно текли часы за часами, Лебедь уже успел разоблачить подковерные московские интриги, помешавшие приезду любимого партнера, покуда в конце концов вместо самих героев сопротивления не явился их гонец в лице герра Гульдиманна с устным посланием Лебедю от Масхадова: "Я к тебе приехал, опоздав на сутки, потому что заходил к знакомой проститутке". Склонные к добродушному солдатскому юмору Лебедь и приданный им член "Яблока" (по новой терминологии — "Демократического союза"), дипломат Владимир Лукин в ответ радостно грянули: "Так давай же ляжем, мы с тобою ляжем, и все что умеем, друг другу мы покажем", изложив тем самым концепцию всеобъемлющего политического урегулирования.
Тем временем в Москве обруганные Лебедем демократы показали, что они готовы смиренно подставлять вторую щеку, первую и вторую ягодицы, etc. не только чеченским героям, но также и генералу-миротворцу. Незлобивый Шейнис, видя что генерал, хотя и выразил ему публично свое крайнее омерзение, но зато взял себе в наперсники шейнисовского друга по "Яблоку", Лукина, отметил, что демократам в борьбе за мир не должно пренебрегать таким ценным попутчиком, как Лебедь. Не менее омерзительный Лебедю полковник Юшенков решил побороть генеральскую идиосинкразию, посватав ему не то что Лукина, но самого Чубайса, правда, формула сватовства вышла загадочной. Полковник объявил, что Чубайс "будет поддерживать секретаря СБ РФ Александра Лебедя во всех начинаниях, направленных на достижение мира в Чечне", уточнив при этом, что "Анатолий Чубайс не занимается проблемами Чечни", и ему "нужно время, чтобы понять возможные способы, механизмы разрешения чеченского конфликта".
Готовность Чубайса оказывать всемерную поддержку любым начинаниям Лебедя, предпринимаемым в области, являющейся для главы администрации совершенно темным лесом, свидетельствует о безграничном доверии, питаемой ваучеризатором к секретарю СБ. Как говорили когда-то: "я Пастернака не читал, но, как весь советский народ, безоговорочно присоединяюсь etc.".
Покуда Чубайс Пастернака не читал, его предшественник на кремлевском посту, а ныне краснодарский губернатор Николай Егоров готовится к борьбе на выборах. Поддерживать его явился из Москвы десант деятелей культуры, куда входят "известные артисты, художники, скульпторы, кинорежиссеры".
Артисты и кинорежиссеры (собственно, те же артисты) любимы в народе, и потому им легко и просто поддерживать любимого политика — конферансье объявляет: "А сейчас артист Вуячич вам чечетку исполнит", и все идет прекрасно. Трудней понять пользу от известных скульпторов. Во-первых, их в России всего два — Клыков и Церетели, во-вторых, основное их занятие — пристраивать где только можно свои монументальные неликвиды. Если Церетели и вправду собрался помочь Егорову на выборах, украсив Краснодарский край своими изделиями, есть опасение, что краснодарские избиратели проголосуют вовсе не за Егорова, а хоть за черта-дьявола, лишь бы их малых детей не пугали многочисленными наводящими ужас изображениями.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ