"Дождь" не закрывается, по крайней мере пока. Впрочем, выжить канал сможет, только если "восстановит репутацию".
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ / купить фото
Владельцы и менеджеры телеканала "Дождь" крайне неохотно говорят о финансовых показателях. Во-первых, имеют право: частный бизнес. Во-вторых, бизнес вообще не любит говорить об убытках, а даже в соответствии с бизнес-планом (они почему-то почти всегда чрезмерно оптимистичны), по словам Натальи Синдеевой, выход на самоокупаемость ожидался не раньше 2014-2015 года. Нормальный, кстати, для медиапроектов срок — это обычно низкорентабельный бизнес.
В-третьих, как окончательно стало понятно, когда скандал вынудил руководство "Дождя" объясняться и публично искать пути выхода из тупика, операционная модель работы канала весьма запутанная. Грубо говоря, есть три типа взаимоотношений производителя контента и его распространителя: первый платит второму, второй — первому, никто никому не платит. "Дождь" умудрялся сочетать все три эти модели. Между прочим, как на прошлой неделе признал Александр Винокуров, введение платы и подписки на сайте было вызвано именно требованием распространителей: дескать, если мы платим, почему в интернете то же самое бесплатно?
Однако канал рос весьма динамично: выручка в 2013 году — 361,9 млн руб. (Наталья Синдеева написала об этом в Twitter, источник "Денег", знакомый с управленческой отчетностью "Дождя", подтвердил), в 2012 году (по данным "СПАРК-Интерфакса" и "Коммерсантъ-Картотеки") — 285,6 млн, в 2011-м — 77 млн руб. Убытки, похоже, тоже сокращались: в 2011-м — 209,5 млн руб., в 2012-м — 124,4 млн, оценок за 2013 год еще нет.
Считается, что инвестиции в проект составили около $40 млн. Сам Винокуров отказывается подтверждать или опровергать эти данные, но "расчет на салфетке" показывает, что они близки к правде. По РСБУ оценка активов канала — 341 млн руб., то есть вложения в основные средства (главным образом первоначальные, сейчас они уже отчасти амортизированы) — около $15 млн (источник "Денег" настаивает, что они были меньше — $7 млн), дальше четыре года по $4-7 млн на покрытие дефицита, итого — $30-40 млн. На точность такой расчет претендовать не может, но для оценки порядка величины годится.
Потеря распространения в сетях чревата потерей большей части доходов (по словам Винокурова, выручка от рекламы составляет около 80%). Однако сократятся и издержки на распространение сигнала. Можно допустить, что ежегодные убытки не вырастут и составят все те же примерно $5 млн. Сможет ли "Дождь" закрыть эту дыру за счет, скажем, платной подписки (1000 руб. в год)? Для тех, кто прогуливал уроки арифметики во втором классе, сообщаем: это 175 тыс. пользователей. Сколько сейчас платных подписчиков у "Дождя", неизвестно, Винокуров лишь сообщил, что за неделю скандала их число удвоилось. Скорее всего, как в анекдоте про "в два раза больше нуля", это соответствует пренебрежимо малым показателям.
Ничего близкого к сотням тысяч подписчиков в России нет ни у одного интернет-СМИ. В США, где платный контент куда привычнее, есть: недавно The New York Times с гордостью сообщила, что подписчиков "цифры" — уже 727 тыс. Но там — при всем уважении к коллективу телеканала "Дождь" — принципиально иное качество и объем контента.
На "Дожде" и не рассчитывают, что "интернет-модель" сработает. Винокурову и Синдеевой сейчас придется вылезти из кожи вон, чтобы вернуться в сети. Они уже согласны бесплатно отдавать продукт, только бы окончательно не лишиться рекламных доходов.
Сами сети пока не проявляют энтузиазма. В "Ростелекоме" заявили, что "вопрос вовсе не в финансовых аспектах" и что канал "должен сначала восстановить репутацию". Не добавили, правда, как именно и в чьих глазах. Не говоря уже о том, кто и когда может объявить о реабилитации.
Вопросы, по сути, риторические. Кто навязал сетям бойкот "Дождя", тот и может его помиловать. А все оценки моделей бизнеса можно выбросить в помойку. Не задумываться о риске того, что в контрагентах внезапно проснутся соображения морали или патриотические чувства в ущерб долгосрочной стратегии или сиюминутной коммерческой выгоде, в России может только бизнес, который никак не зависит от государства. "Деньгам" о существовании такого неизвестно.