Он взломал ФБР

В США вышла книга «Burglary», в которой организатор налета на офис ФБР впервые рассказал о том, как в 1971 году похитил и анонимно передал в СМИ сотни документов, доказывающих существование программы тотальной прослушки в США. Weekend разбирается в истории взломов и взломщиков от математика с фомкой до Эдварда Сноудена.

Многие не любят политику именно за это. Сначала все хорошо и даже возвышенно, и все стороны ведут себя так, как положено: добро великодушно, зло демонично — и так до тех пор, пока добро в очередной раз не выяснит, что с волками жить, по-волчьи выть, и не признает, что есть более эффективные методы, чем высокое сострадание.

Взять, к примеру, такую полезную вещь, как ломик-фомка. Немного рассуждений в эту сторону — и вот уже ясно, что вменяемых результатов можно добиться только таким способом.

"В конце 1970 года Уильям Дэйвидон, совершенно обычный профессор физики в колледже Хаверфорда, в частном порядке задал нескольким своим друзьям вопрос: "Вы бы не хотели принять участие в налете на офис Федерального бюро расследований?"" — так начинается книга Бетти Медсгер "The Burglary", по которой в начале 2014 года в США выходит документальный фильм "1971". На страничке Дэйвидона в колледже Хаверфорда (он продолжал там работать до конца 2013 года) его фотография в молодости, вероятно как раз из 70-х. Репортеры умудряются писать о его "хипповатости", что тут скажешь: кто превратит этого чуть фатоватого математика (а Дэйвидон, что совершенно очевидно, куда как больше математик, чем физик) в человека из мира "детей цветов", а уж тем более "ангелов ада",— тот истинный репортер. Всю жизнь он провел, занимаясь исследованием нелинейной оптимизации. Но в конце 1970-го года многие из тех, кому он задал вопрос о налете, ответили "да" — и офис ФБР действительно был взломан.

Уже перевести название книги Бетти Медсгер на русский — значит внести оценку. Burglary — это, собственно, "кража со взломом": группа хорошо образованных активистов в начале 1971 года взломала офис ФБР в городке Media в Пенсильвании. Media даже как-то грешно писать русскими буквами: то, что неизвестное число активистов обнаружило в офисе, было к утру отправлено в местные и неместные медиа. А обнаружилось там около 2000 документов, описывающих работу программы COINTELPRO. Понятно, что собственно о "краже" говорить не совсем корректно. Любое имущество ФБР есть собственность народа США, и в общении с прессой взломщики именовали себя "Гражданской комиссией по расследованию деятельности ФБР". К тому же позвонить утром 8 марта из таксофона в местный офис Reuters и заявить: здравствуйте, у нас есть документы, подтверждающие, что с 1956 года ФБР осуществляло заговор против прав и свобод граждан Америки,— разве это кража? И репортеры Reuters через несколько часов передавали на ленту, что "комиссия", уж бог весть, кто эти люди, добыла подтверждения самым неприятным подозрениям гражданского общества.

ФБР Эдгара Гувера проводило спецоперации против гражданских активистов. И против сенаторов тоже. И прослушивало телефоны. И сливало компромат в прессу. И было причастно к избиениям и похищениям. Все есть в документах, добытых «комиссией»

1970 год был, видимо, самым резонным временем для таких экспериментов. Мы в России часто думаем, что это только тут 70-е были годами безвыходно разлившейся головной боли. Однако что-то известно нам и об американском времени: финал Вьетнама уже был очевиден всем, кроме правительства, впереди были экономические потрясения, всплески инфляции и безработицы, а всем easy riders на пространстве от Нью-Йорка до Сан-Диего, в отличие от нас, было совершенно некуда бежать. Ашрамы и Непал открылись чуть позже, когда стало понятно, что и демонстрации протеста ни к чему толком не ведут. А вот математику Дэйвидону все удалось: надо было лишь ночью, когда ослаблена бдительность двух охранников офиса ФБР (еще бы — по всем радиостанциям транслировался "бой века" между "Дымящимся Джо" Фрезером и Мохаммедом Али), взломать замок и сделать тайное явным.

Тайное было примерно таким. С 1956 года и по 1970 год ФБР под руководством Эдгара Гувера (которого активисты ненавидят и по сей день настолько, что Медсгер в подзаголовке своей книги объявляет: воевали мы не с Левиафаном Гоббса, а с главой ФБР) проводило спецоперации против гражданских активистов и политических деятелей. Да, и против сенаторов. И против Мартина Лютера Кинга тоже. И прослушивало телефоны без санкции суда — вот документы. И устраивало "провоцирующие аресты". И тайно собирало компромат на деятелей гражданского общества. И сливало его в прессу. И манипулировало через своих агентов этим гражданским обществом, провоцируя внутренние конфликты в их организациях. И "наводило" полицию на квартиры диссидентов, и было причастно к избиениям и похищениям по политическим мотивам. Нет доказательств только соучастия в политических убийствах — остальное все есть. Публикации информагентств, а затем и газет, были исчерпывающими. Программа была закрыта (с негласной чисткой рядов ФБР, с разносами и карьерными трагедиями, с неудобствами для политиков) тут же, в 1971 году. В 1976 году цепкая сенатская комиссия Черча официально подтвердила: обвинения анонимной "комиссии", в сущности, верны, ФБР действительно делало все, в чем его обвиняли не только "новые левые", например католическая левая молодежь из группы Camden28, которую за это даже судили, но и вся прогрессивная общественность. И что характерно: именно в 1976 году, согласно законам Пенсильвании, истекал срок давности по такому виду преступления, как кража со взломом. Группа Дэйвидона могла выходить на свет и развивать успех, пожинать лавры, да хотя бы продолжать борьбу с удвоенными, учетверенными силами.

Трудности перевода заголовка "The Burglary" в том, что burglar — взломщик, по-русски — с легким налетом насилия, тогда как "кража со взломом" не предполагает насилия, а "налет", де-факто осуществленный "комиссией",— это действие, не исключающее насилия. А как его можно было исключить? Можно сказать себе: громилы-охранники будут слушать во все уши, как Дымящийся Джо мордует Али,— но это условность и социальный снобизм. Вдруг один из охранников будет вместо этого напряженно размышлять об арифметике Пеано — и что же теперь, прощай, истина, до следующего раза?

Увы и ура, охранники любили Мохаммеда Али, насилие не потребовалось, но всех проблем это не снимает. Вот вы стоите перед офисом спецслужбы с ломиком в руках и знаете, что в двух маленьких комнатках за дверью могут оказаться компрометирующие спецслужбы документы. А может, и нет: вы только догадываетесь, но точно знаете, что домыслов в вашей голове на этот счет много больше, чем точной информации. (Ведь, в конце концов, если выкрасть этого Эдгара Гувера и накормить его "сывороткой правды", то он скажет даже и больше. В Европе, в Италии, например, скоро примерно этим и занялись, и даже сыворотка не понадобилась, поскольку само по себе похищение премьер-министра — в этой логике акт установления истины, да и убийство тоже. Но для математика эта логика не годится, у нее слишком неприятные следствия.)

Хорошо, офис ФБР взломан, там найдено в сто раз больше общественно полезной правды, чем ты мог вообразить, и эта правда работает и делает свое дело. Но как быть с тем, что за две секунды до взлома офиса ФБР в Media, штат Пенсильвания, ты не мог знать этого точно — а значит, был обыкновенным преступником, взломщиком, burglar?

Во все времена и во всех частях света не было и нет человека, которому не приходилось бы выбирать между государством, устанавливающим законы, и обществом, эти законы меняющим. Я бы сказал, что критерием правоты человека в таком выборе как раз и является его способность молчать, оставлять проблему "прав ли я лично" только для себя. 70-е, право слово, действительно были пропащими и опасными временами, но в то, что активисты с 1976 года и по сей день не разглашали имена и обстоятельства из-за боязни мести со стороны Левиафана,— я не верю, вернее, я в это не хочу верить. Тем более я не верю в то, что актуализация темы Эдвардом Сноуденом, поиски новой COINTELPRO (а они обязательно будут успешными, так уж устроена наша жизнь на этой планете) заставили снять документальный фильм "1971". Это все, думаю, второстепенно, первостепенны только человеческие мотивации. И это то, что оправдывает политику: делай ее историческая логика, а не люди с их сомнениями и озарениями, она была бы страшной дрянью. Люди же делают этой политикой историю, а нет ничего важнее, чем иметь историю.

Меня бы устроило такое объяснение: если деятельность "комиссии" против ФБР была правым делом, то ничто не должно было бы заставлять ее членов рассказывать о том, как именно была добыта истина. Сделать свое дело и вернуться к своим уравнениям, экологии Арктики, итальянским сонетам, пилораме, кухонной плите — ничего не объясняя. Незачем рассказывать о том, как именно выиграна война. Во всяком случае, она же выиграна не кражей со взломом, правда? Она просто не должна быть выиграна кражей со взломом. Во всяком случае, о ней не должны думать как о том, что сделано кражей со взломом. Поставьте вместо "кражи со взломом" "трактор, кирпич и коктейль Молотова", "компромат на "Газпром"", "счета правительства в зарубежных банках", "штурм Кремля" — и вы поймете, о чем я. И это при том, что война непременно должна быть выиграна. Я допишу "любой ценой" — но вы просто зачеркните. Да?

Уильям Дэйвидон, тем временем, умнее, чем мы о нем думаем. В 2013 году он, некогда координатор "комиссии", дал санкцию на публичный рассказ всей этой истории сорокатрехлетней давности. Но успел и сняться в "1971", и умереть как раз в момент выхода "The Burglary" в печать. Специалист по нелинейной оптимизации: он действительно был скорее математиком, хотя и преподавал в колледже студентам именно физику.

Betty Medsger. The Burglary: The Discovery Of J. Edgar Hoover's Secret FBI

Дмитрий Бутрин